И время остановилось - Кларисса Сабар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мари, как думаешь, Готье попадет в следующую партию освобожденных? – полюбопытствовала жена почтальона.
– Понятия не имею, – призналась Мари. – От него три недели ни весточки, тогда эта «Смена» еще не началась. Может, в следующий раз что-то узнаю.
Почтальон сочувственно на нее покосился.
– Будь уверена, я первым прибегу с хорошими новостями.
Вечер завершился на дружеской ноте. Напоследок, когда Толстый Бебер первым отправился восвояси, все дружно пообещали за ним приглядывать, пока он не докажет, что достоин доверия.
* * *
– Думаю, на сегодня хватит, Элизабет. Ты делаешь большие успехи.
Аурелия поставила на столик изящную фарфоровую чашечку, в которой экономка Тардье подала ей кофе – настоящий, с богатым, многогранным ароматом. Она смаковала каждый глоток. По две тысячи франков за килограмм – теперь не каждый мог позволить себе такое удовольствие. У отца, конечно, деньги водились, но он из принципа не желал тратиться на такие излишества.
– Спасибо, мадемуазель Моро. – Девочка, разучивавшая симфонию Моцарта, встала с красной банкетки. – Жаль, брат не пришел меня послушать.
Довольная, Аурелия чуть заметно улыбнулась. Вот он, шанс, которого она ждала с самого прихода!
– Брат? – притворно удивилась она. – Я думала, Шарль с Морисом в Виши.
– Морис пока в лицее, да. А Шарль на прошлой неделе вернулся. Жалко, что он так занят, мы его почти не видим. Хотя он обещал сегодня прийти.
Аурелия постаралась не обращать внимания на расстроенный вид малышки. Каким бы балбесом ни был ее брат, вряд ли он посвящал сестренку в свои дела. Но проверить стоило.
– И чем же он так занят, что вечно пропадает? – невинно полюбопытствовала она.
Элизабет не успела ответить – дверь отворилась, и вошла экономка. Как всегда по четвергам, она явилась за Аурелией, чтобы проводить ее до выхода. Предлога задержаться она не нашла и, подавив вздох, распрощалась с ученицей. Вряд ли удастся ненавязчиво расспросить Элизабет в школе.
Смирившись с неудачей, Аурелия вышла из дома, пересекла двор и направилась к пристройке, у которой оставила велосипед. Застыв как громом пораженная, она увидела Шарля Тардье: тот невозмутимо курил английскую сигарету, прислонившись к стене.
– Так-так, Аурелия! – радостно воскликнул он. – Я так и думал, что велосипед твой.
Скрестив руки на груди, девушка постаралась скрыть досаду от встречи.
– Здравствуй, Шарль, – сухо бросила она. – Каким ветром тебя занесло в Шатийон?
Затушив сигарету каблуком, он шагнул к ней. Аурелия невольно окинула его взглядом: в свои двадцать три Шарль раздался в плечах. Тщательно уложенные волосы, отлично сшитый костюм – он выглядел бы весьма элегантно, если б не глаза-щелочки, приплюснутый нос и кривая ухмылка, не внушающая доверия.
– Ты разве не знаешь? В Виши я чуть не сдох со скуки, плюнул на учебу. Дед чуть вставной челюстью не подавился.
Раз уж Шарль был не прочь поболтать, Аурелия решила его расспросить:
– Юриспруденция тебе не по душе? Наверное, теперь будешь помогать родителям на заводе?
Шарль брезгливо поморщился.
– Еще чего! Оставлю эту ерунду своему лизоблюду-братцу. Я буду проворачивать кое-какие дела, если ты понимаешь, о чем я.
Аурелия промолчала. Она была уверена, что стервец промышляет на черном рынке, – оттуда, наверное, и сигареты.
– Что ж, удачи, – бросила она, направляясь к велосипеду.
Если бы Шарль служил немцам, он вряд ли хвастался бы такими вещами. Это было очевидно.
– Уже уходишь? – разочарованно протянул он.
– Да, семья ждет. Нужно помочь арендаторше собрать урожай в саду.
На самом деле они собирались пообедать с Ариэль и ввести ее в курс дел подполья. Но об этом, разумеется, лучше умолчать. Шарль скис.
– Эх, жаль. Я бы еще поболтал. Ты все такая же хорошенькая.
Аурелия поджала губы: Шарль как-то незаметно очутился совсем рядом. Он почти притиснул ее к велосипеду.
– Очень мило с твоей стороны, Шарль. Но мне правда пора, а то опоздаю.
– Ладно, – процедил он с лукавой ухмылкой. – Тогда передавай привет семейству. Как они, кстати? Слышал, муж твоей сестры в Германии, в плену?
У Аурелии мелькнуло неприятное ощущение, что Шарль разглядывает ее пристальнее, чем того требует светская беседа. Сглотнув противный ком в горле, она мысленно обругала себя. Нечего видеть везде заговоры! Пересилив себя, она невозмутимо подтвердила:
– Да, Готье, увы, угодил в лагерь для военнопленных. Но из писем мы знаем, что он в порядке.
Шарль заметно напрягся.
– Глядишь, вернется. Ну, по этой… по «Смене».
«Смена»! Знал бы он, что она об этом думает!
– Увы, мы не слишком на нее рассчитываем. Семнадцать тысяч добровольцев вместо двухсот пятидесяти тысяч – капля в море.
– Французы никогда не умели понять, что полезно для их будущего, – фыркнул он. – Но ты ведь не из таких?
Аурелию вновь охватила тревога.
– Не уверена, что улавливаю смысл твоего вопроса, Шарль.
– Да какой там смысл… Просто, знаешь ли, нужно быть начеку – раз уж о вас ходят такие слухи. Я тут краем уха слышал про твоего отца – к вам гости зачастили…
Кровь застыла у Аурелии в жилах. Но она сумела невозмутимо парировать:
– Очень жаль тебя разочаровывать, но кто бы тебе такое ни наплел, это чушь. К нам заезжали только кузены по материнской линии.
Местные плохо знали Зели, поэтому семья сговорилась держаться этой версии на случай, если кто-то заметит в доме чужаков. Шарль прищурился и протянул с угрожающей интонацией:
– Охотно верю. Но знаешь, было бы скверно, если бы боши купились на эти сплетни и сунули нос куда не надо. Ты ж не дура – прекрасно понимаешь, что я могу замять это дело. Но взамен…
Он резко дернул ее за запястье, притянул к себе и положил вторую руку ей на бедро. От мерзкого прикосновения сквозь ткань платья Аурелию передернуло, и она гневно вырвалась.
– А ну, убери руки! Тебе не стыдно так позориться?
Она схватила велосипед, но Шарль со злобным смешком бросил ей в спину:
– Ничего, запоешь еще по-другому! Обожаю норовистых кобылок.
Не слушая его, Аурелия вскочила на велосипед и что было сил покатила в сторону Ла-Шемольер. Спеша предупредить семью об опасности, исходящей от Шарля Тардье, она не удержалась на каменистой дороге и ободрала колени. Но, превозмогая боль, мужественно поднялась и позволила себе перевести дух, лишь съезжая по склону к маленькой ферме.
28
В переднике, повязанном поверх рабочего халата, Марселина выставила на стол, перенесенный под липу, два аппетитных мясных пирога. Только что подъехавшая Аурелия прислонила велосипед к стволу дерева. Чуть поодаль Луи и Аннетт катали развеселившуюся Дину в тачке. Каждый толчок сопровождался оглушительным скрипом, заставлявшим малышку заливаться смехом. Заметив, что по ноге струится кровь, Аурелия достала из кармана платок. Увидев ее, растрепанную и израненную, Мари и Антуан кинулись навстречу.
– Да что стряслось?! – всполошилась сестра.
– Просто упала, не волнуйся. Мне нужно срочно с вами поговорить. Папа здесь?
Встревоженный Антуан махнул в сторону края поля, где Леандр беседовал с Ариэль. Одетая в широкие брюки и мужскую рубашку, с косынкой, повязанной поверх убранных в пучок каштановых волос, Ариэль нервно расхаживала взад-вперед, прикусив большой палец. За полтора года она стала незаменимой помощницей Марселины: копала, сажала, возилась в огороде, не боясь выпачкать руки. Ее энергия была неиссякаема. Раз уж ей опасно было появляться в деревне, она ежедневно гуляла по лесам и полям, успев досконально их изучить. На отдаленной ферме можно было не опасаться случайных встреч. Пусть жизнь здесь сильно отличалась от прежней парижской роскоши, Ариэль никогда не жаловалась. Они с Диной прочно завоевали сердца Марселины и Аннетт, и те уже не представляли, как дожидаться конца войны без своих новых подруг.
– Что-то не так? – нахмурилась Аурелия.
Антуан привлек ее к себе:
– Твой отец только что узнал, что мужа Ариэль депортировали на восток. Лагерь Шамбаран в Изере, где он содержался, эвакуировали.
– Боже мой! – прошептала девушка. – Бедный Жакоб… Правда, что там пленные умирают?
– Увы, судя по тому, что говорит папа, – уныло кивнула Мари.
Вымотанная сумасшедшей гонкой под палящим солнцем
