Книга о любви - Джона Лерер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот какую историю я хочу рассказать. Можно было бы рассказать и другую, но я выбрал эту. Потому что выбор есть у каждого. Мы главные герои наших историй, но мы же и их авторы. Мы сами пишем слова, которые определяют нашу жизнь.
Монтень в этом отношении может служить великолепным образцом для подражания. Он потерял свою любовь, когда был совсем юн. Он мог бы сдаться. Мог погрузиться в меланхолию. Но вместо этого он использовал свое горе как топливо для творчества и преобразил его в пространные сочинения, запечатлев все, о чем хотел, но не мог поговорить со своим другом. Воспоминания о Ла Боэси служили ему утешением, но главный урок, который Монтень постиг благодаря своей потере, – воспоминания помогают нам понять себя.
К концу жизни, жестоко страдая от мочекаменной болезни, Монтень стал задумываться о главных вопросах бытия. Скорчившись над ночной вазой, проклиная “острый шероховатый камень, который режет и разрывает <…> ткани у входа в мочеиспускательный канал”, он предавался мрачным раздумьям. Монтень знал, что умирает, но не боялся смерти. Смерть Ла Боэси, говорил он, научила его сокровенной мудрости жизни: ничто не вечно. Когда-нибудь его замок рухнет, виноградные лозы увянут и даже вино в подвалах скиснет. Время – безжалостно острая коса. Оно не щадит ничего. И чем раньше мы смиримся с остротой его лезвия, тем скорее начнем жить. Как сказал Монтень, ссылаясь на Цицерона: “Философствовать – это значит учиться умирать”.
На первый взгляд это утверждение кажется бессмысленным. Чтобы стать трупом, не обязательно быть философом. Смерть не требует особых навыков. И все же Монтень был в восторге от этого афоризма и даже использовал его в качестве названия одной из глав своих “Опытов”. Думаю, ему пришелся по душе стоический тон этой фразы, ведь с этой точки зрения философия – способ смириться с утратами и недолговечностью всего сущего. Для Монтеня в этом заключалась наивысшая мудрость – принять правду, какой бы суровой она ни была. Будь человеческая жизнь простой и легкой, будь сердце нерушимым, наши истории не имели бы никакого значения. Мы прекрасно обходились бы без них. Но жизнь нелегка, сердца только и делают, что разбиваются, и потому истории нашей жизни так важны.
Дэн Макадамс, психолог из Северо-Западного университета в США, много лет изучал сверхъестественную силу автобиографических историй. Несколько десятков лет он исследовал людей с выраженной генеративностью – чертой характера, связанной с такими качествами, как великодушие и альтруизм. “Генеративные люди стремятся приносить пользу обществу, – пишет Макадамс в книге «Искупающее Я»[555]. – Они стараются сделать мир лучше не только для себя, но и для будущих поколений”. Такой альтруистический подход приносит пользу и тому, кто его исповедует: Макадамс обнаружил, что генеративные люди среднего возраста отличаются более крепким психическим здоровьем. В частности, люди, посвятившие свою жизнь служению окружающим, значительно реже страдают от депрессии[556].
Макадамс утверждает, что генеративность часто берет начало в особого рода автобиографических историях. Он называет такие истории “искупающим нарративом”. Начинаются они всегда с жизненных трудностей и грехов: человек страдает от зависимости, переживает развод, болеет и т. д. Однако по мере развития жизненного сюжета такие люди обретают ощущение свободы и благости; Макадамс описывает это как “переход от страданий к возвышенному состоянию”. (Интересно, что те, кто говорит о своей жизни как об истории искупления, гораздо чаще оказывается психологически благополучными людьми, чем те, кто описывает свою жизнь как безоблачно счастливую[557].) Как и в случае с посттравматическим личностным ростом, причина этого улучшения лежит не в страданиях как таковых. Скорее положительный эффект проявляется со временем, по мере того как человек извлекает урок из пережитых несчастий. Макадамс цитирует рассказ одного человека с очень высоким уровнем генеративности: “Когда я умру, мое тело разложится, и его вещества станут питательной средой для растений – ну, заколосятся злаки, в таком роде, – а мои добрые дела будут жить в моих детях и тех, кого я люблю”[558].
Рассказы об искуплении могут показаться лукавством: как будто человек ищет предлог, чтобы простить себе прошлые грехи. Но такие автобиографические истории – пусть даже предвзятые, субъективные и полные неточностей – сами по себе формируют личность человека и меняют его. Как сказано в Послании к Римлянам: “Но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда”. Всегда ли верно это библейское логическое построение? Всегда ли страдание делает нас лучше? Конечно, нет. Но порой нам нужно верить, что это так.
Вернемся к исследованию автобиографических историй, проводившемуся в рамках “Семейного нарративного проекта” в университете Эмори. После того как ученые записали разговоры во время семейных ужинов и изучили рассказы детей о детстве их родителей, они разделили “подопытные” семьи на три основные категории[559]. Некоторые родители рассказывали детям истории успеха: как кто-то из родственников, начав с нуля, многого добился усердным трудом. Другие делали акцент на историях упадка: вот что у нас было, и вот как мы все это потеряли. Однако наиболее полезными оказались истории, в которых успехи чередовались с неудачами. Эти сюжеты развиваются как бы волнами: они повествуют о взлетах и падениях, о победах и разочарованиях, о промахах и прощении. “Персонажи таких историй, как настоящие герои, сталкиваются с огромными трудностями и преодолевают их, – сказал Маршалл Дьюк в недавнем интервью Элизабет Кьюрилоу. – И такая непрерывная цепочка взаимосвязанных взлетов и падений, судя по всему, помогает развивать в детях способность справляться с трудностями и верить в лучшее”[560].
Почему истории, развивающиеся волнообразно, оказывают столь благотворное воздействие? Отчасти потому, что это честные рассказы. Если мы хотим, чтобы наши дети научились жить и любить, надо объяснить им, что жизнь – непростая штука, а любовь требует немалых усилий. Что им придется и трудиться до седьмого пота, и злиться, и переживать поражения. Люди далеко не идеальны, и если ты хочешь чего-то добиться, тебе придется научиться жить в неидеальном мире.
В рассказывании друг другу историй взлетов и падений есть и другая польза. Вспоминая, как переменчива бывает жизнь, мы невольно вспоминаем и то, что остается неизменным. Рассказывая о внезапных поворотах судьбы, мы понимаем, что в этой жизни по-настоящему ценно, что остается с нами в любых обстоятельствах. И в итоге начинаем говорить о непреходящих чувствах, сильных привязанностях, крепких отношениях. Любая жизненная повесть становится историей любви.
Интерлюдия
Противоположность любви
Что
