Книга о любви - Джона Лерер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может показаться, что ученые предлагают нам ужасно скучное занятие, что сеансы воспоминаний надо втиснуть в семейное расписание между уборкой и уроками музыки. Но записи семейных разговоров показывают, что такие беседы лучше всего проходят, когда складываются естественно, когда тема воспоминаний всплывает в ходе обычных повседневных разговоров. Ученые заметили, что зачастую все начинается с простого вопроса: “Как прошел твой день?” Например, в беседе, запись которой приводится ниже, отец спросил свою тринадцатилетнюю дочь Бекку, как у нее обстоят дела с музыкальным конкурсом.
Бекка. Ну, мы не слышали других участников. Хотели послушать, но, знаешь, пришлось уйти.
Отец. Хмм… Помню, я, когда учился в школе, пел в хоре…
Бекка. Угу.
Отец. По правде говоря, дела у нас шли не очень-то хорошо. [Оба смеются. ] Кажется, выше третьего или четвертого места мы не поднимались.
Бекка. Ага. Но вот что мне не нравится в нашем хоре… Поют-то они хорошо, только, знаешь, так [переходит на шепот] тихонько-тихонько[547].
Обратите внимание: разговор вполне мог бы закончиться первым ответом Бекки на вопрос о конкурсе. Но отец поддержал беседу, свернув на тему своего прошлого, привел случай из собственной школьной жизни. Более того, когда он откровенно признался в неудаче (“дела у нас шли не очень-то”), Бекка решилась поделиться собственными сомнениями (“вот что мне не нравится в нашем хоре…”). Эта обыденная сценка – пример того, говорят ученые, как наши воспоминания постоянно вплетаются в семейные разговоры и как дети, опираясь на наши рассказы, учатся извлекать уроки из собственного жизненного опыта.
Такие сеансы воспоминаний приносят огромную пользу[548]. У детей, растущих в семьях, наиболее часто беседующих о прошлом, наблюдался самый высокий уровень эмоционального благополучия и наиболее четкие представления о себе (так называемая идентичность личности). Кроме того, это оказались самые крепкие семьи – дети и родители в них набрали максимум баллов по шкале теста “Оценка функциональности семьи”[549]. Последующие исследования и опросы подтвердили несомненную пользу семейных воспоминаний за столом. По данным исследования Сандры Хофферт и Джона Сэндберга, показатель, который наилучшим образом позволяет предсказать успеваемость у младших школьников, – это время, которое вся семья проводит за столом[550]. Совместные обеды и ужины оказались более четким критерием школьных успехов, чем время, проводимое детьми в школе, за приготовлением домашних заданий, в спортивных играх или в церкви. (Эта статистическая зависимость оказалась неизменной для детей любой расы, пола, достатка, при любом уровне образования родителей и размере семьи.) Другие исследования показали, что закономерность сохраняется и в более старшем возрасте: подростки, обедающие с родителями хотя бы пять раз в неделю, лучше учатся и менее склонны пробовать алкоголь и сигареты[551].
К сожалению, в последнее время семьи все реже собираются за одним столом. Сандра Хофферт, например, обнаружила, что с 1981 по 1997 год время, которое дети с родителями проводят за едой и разговорами, сократилось на 33 %[552]. Ученые из Центра изучения повседневной жизни семей им. Слоуна при университете Калифорнии в Лос-Анджелесе обнаружили, что только 17 % семей из среднего класса регулярно собираются за столом, чтобы поесть, даже когда все дома[553]. (Чаще всего члены семьи едят одно и то же, но в разное время или в разных комнатах[554].) Хотя большинство родителей утверждают, что хотели бы больше говорить за своими детьми, им трудно провести с детьми больше десяти минут, чтобы их что-нибудь не отвлекло. Новые технологии только усугубляют проблему. У нас стало слишком много проклятых гаджетов.
Вирджинии Вулф принадлежит знаменитая фраза: “В декабре 1910 или около того человек изменился”. Она написала это, защищая модернизм в литературе. Но высказывание писательницы служит также хорошим напоминанием: людям каждой эпохи кажется, что они живут на переломе эпох, что еще чуть-чуть, еще одна-две новые технологии – и настанет новая эра, мир изменится до неузнаваемости. Двадцать первый век – не исключение. Цифровые экраны, эти набитые пикселями прямоугольники, от которых мы не можем оторвать взгляд, перевернули нашу жизнь. Если бы Вирджиния Вулф жила в наше время, она могла бы написать, что человек изменился в июне 2007 года или около того, когда был выпущен в продажу первый айфон.
Но в сегодняшнем царстве хитроумных штуковин и машин как никогда важно помнить, что в человеке не изменится никогда. Потому что технология влияет не на все. Нам по-прежнему нужны привязанности, нужны близкие люди. Наши жизни по-прежнему зависят от того, какие истории мы о них рассказываем. И мы по-прежнему склонны делиться этими историями за столом. Казалось бы, такой простой и древний ритуал – преломить вместе хлеб. Однако он, похоже, лежит в основе связей, которые загадочным образом соединяют нас с окружающими. Когда стол общий, рано или поздно и прошлое становится общим. Наши личные сюжеты сплетаются, образуя одну большую семейную историю, и мы пересказываем ее снова и снова, пока не выучим наизусть.
* * *
Признаться, этот экскурс в науку о памяти я предпринял не без задней мысли. Я много думаю о том, как однажды поведаю детям историю своих ошибок. Расскажу им, что я потерял и как это вышло, как обидел их маму и множество других людей. Расскажу им, как сожалею, как горько и больно мне вспоминать об этом даже много лет спустя.
Но я надеюсь, что, возможно, мне удастся рассказать это так, чтобы получилась история о том, чему я научился на своих ошибках. Как стал хорошим отцом и мужем, хотя это оказалось гораздо труднее, чем я думал. О том, как я пересказывал мультфильмы про маленьких пони, строил что-то из “Лего” и отправлялся на долгие пешие прогулки после обеда. (А когда дети увязывались со мной, я нес их на плечах.) О том, как можно
