Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сначала Иван сидел на нижних парах, потом его попросили сесть выше, на нары второго яруса, и оттуда отвечать, разъяснять. Однажды в самый разгар беседы, растолкав слушающих, к Ивану подошел Сергей Бернадский. В нем шла борьба между старым навыком не уважать, презирать людей, особенно тех, кто был умнее его, и той симпатией, которую он начинал чувствовать к этому человеку: умному, кроткому, с благородной душой. Нарочно грубым голосом он сказал:
- Ты, я вижу, большой мудрец, но ты ответь мне на мои вопросы. Эта шпана подождет, да пусть и они послушают.
Онищенко с любопытством посмотрел на старосту камеры. Бернадский был всем известен как атаман многих воров и разбойников. Ему было только сорок лет, а он уже побывал во многих тюрьмах. По его словам, он более сорока человек убил при ограблениях. Много побегов совершил это физически сильный и смелый человек. Здесь в камере он с первых же дней назвался старостой, в его понимании - атаманом, и во всем всех подчинял себе. Все передачи в камеру проходили через его руки. Он забирал себе все, что было лучшее. И никто не смел возражать, зная на что способен его гнев и кулаки. Знали его и надзиратели, поэтому на допросы водили, только одев кандалы, причем несколько человек. Даже следователь боялся оставаться с глазу на глаз с этим человеком.
- Скажи мне, Иван, что такое вера и какая вера самая правильная? - спросил Бернадский, подбирая слова.
- Самая лучшая и правильная вера для тебя та, которую ты знаешь. А написано: "Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься".
- А я ни в кого не верю и ни во что не верю, - жестко отрезал Бернадский.
- В Евангелии сказано: "Имейте веру Божию".
- А если я ее не имею, то что мне делать?
- В Евангелии написано: "Все, чего ни попросите в молитве с верою, получите".
- Я никогда не молился и молиться не умею. Это от того, что я не верю.
- "Просите, и дано будет вам".
Ответы не удовлетворили атамана, и он, злобно заложив руки в карман штанов, стал шагать по камере. И тогда, всколыхнувшись вопросами атамана, стали расспрашивать и другие.
- Как можно стать верующим человеком?
Иван открывает Евангелие и читает: "Исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие... Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша... Испытывайте самих себя, в вере ли вы? .. Человек оправдывается верою".
Иван, зачитывая все места о вере, указывал, в каком именно месте написано это, чтобы слушающие понимали, что все эти слова из Евангелия.
Очередной спрашивающий подошел к Ивану и с подъемом заговорил:
- Вот это ты очень верно прочел: "Человек оправдывается верою". Но вот каждого из нас будут-то чудить. А как сделать так, чтобы на суде оказаться оправданным?
- "Не бойся, только веруй", - прочитал Иван.
- Но как, как получить эту веру? - со слезами на глазах сказал рядом сидящий рыжий арестант.
Все это со сложным чувством слушал Бернадский, изредка поглядывая на Ивана. "О, если бы все это была правда, - думал он, - то весь мир был бы верующий. Почему же люди не пользуются этой волшебной верой? Как бы это было хорошо. Верь и по вере все получай. Но быть евангелистом все же не так легко. Быть евангелистом - это значит быть новым, чистым, святым, оправданным человеком. Кто бы не захотел стать с чистым сердцем после таких тяжких грехов, как у меня? О, если бы мне вернуть невинное детство, чистую юность, я бы совсем по-другому провел свою жизнь. Но можно ли человеку, живя на грешной земле, быть чистым? Если бы можно было отнять у кого-нибудь такую веру, она уже была бы у меня. А выковать? О, нет, это невозможно, это не для меня..."
- Стойте! - вдруг сказал Бернадский. - Стойте. Тихо. Я вам спою, скажу, чем болит моя душа. Слушайте.
Все замерли. Он подошел к бачку с водой, зачерпнул кружкой и, налив в ладонь, смочил горящее лицо. Затем отерся подолом рубахи, стал посреди камеры и тихо, правильным голосом запел:
Не для меня придет весна,
Не для меня Бух разольется,
И сердце радостью забьется
Не для меня, не для меня...
Не для меня в краю родном
Семья на праздник соберется.
"Христос воскрес" - там запоется
Не для меня, не для меня...
Не для меня в саду родном
Вдруг соловейко распоется,
И девушка слезой зальется
Не для меня, не для меня...
Не для меня в краю моем
Весною лес зазеленеет,
И роза нежно заалеет
Не для меня...
Но для меня в краю чужом,
Где все засыпано снегами,
Где ждет урядник с кандалами,
Вот это только для меня...
Бернадский тяжело вздохнул. В камере было совершенно тихо. Все погрузились в мысли о себе. И каждый ставил в эту песню себя: не для меня, не для меня. И как
