Евангелист Иван Онищенко - Юлия Крюденер

быть среди них. Посещение вчера камеры следователем и прокурором имеет какое-то значение. Скоро суд и ему, и его друзьям. Ивану хотелось ввести в их сферу влияния Самого Иисуса Христа. Хотелось дать почувствовать каждому из них прямую связь с Богом, прямое общение с Иисусом Христом. Он забрался на верхние нары, открыл Евангелие и когда все уселись поближе, стал громко и внятно читать молитву Иисуса Христа за учеников Своих на тайной вечере, и все слушали, впитывая каждое слово. Он прочитал всю 17-ю главу от Иоанна.

Кончив главу, Онищенко бережно положил Евангелие в сумку.

- Знало сердце Иисуса, что скоро Ему уже не быть с учениками. И Он просил Отца сохранить их в мире, освятить их истиною. И когда Его распяли, Он не умер, Он воскрес и живет в сердцах любящих истину. И в наших сердцах. Чуют и наши сердца, что недолго нам быть здесь друг с другом. Никто не может предугадать, как с каждым из нас поступят судьи. Надо быть готовыми к худшему, но надеяться на лучшее. Худшее может быть ссылка, каторга. Но идти по трудным, темным дорогам, имея источник света, освещающего путь, не так страшно. Идти со светом в душе, светом от Бога и светить другим - участь святая и благородная. Так шел Иисус Христос, так шли апостолы, шли отцы наши и не умерли. Они вошли в вечную жизнь правды и любви. Это если бы ожидало худшее, к которому мы должны быть готовы.

Надеяться на лучшее - это не просто. Нужно прилагать большое усилие с нашей стороны, чтобы это новое в нас пробивало себе дорогу. Новое - это при содействии Бога - на суде не говорить неправду, не изворачиваться всячески. Новое - это, в лучшем случае, молчание. И хорошо быть правдивым. Все, что вы найдете нужным сказать, должно быть правдивым и честным.

- И я скажу им правду, они меня и засудят. Правда-матушка теперь не в почете, - сказал один из арестантов.

- Это у людей гак. У Бога - иначе. У Бога все правда. В Библии сказано: "А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его". И судей, и прокуроров побеждает слово правды, сказанное искренне, от чистого сердца, с твердой верой, что в правде сила. Христос сказал: "Я победил мир". Если Христос будет в нашем сердце, и мы будем говорить, повинуясь Его зову, мы войдем в Его победу. Ложь не побеждает. Правда уже победила, надо только жить ею.

Страшна правда для тех, кто живет во тьме, но когда человек становится на путь истины, правда становится его орудием, его одеждой, его щитом. Человек выступает как судья над самим собой: он судит себя по правде. Исчезает боязнь правды, приходит чистота сердца, человек зрит Бога.

Глава 16. Допрос Бернадского

На четвертый день после покаяния Бернадского начались допросы, расследования. Первого на допрос вызвали Сергея как атамана многих шаек и крупных воровских операций. Если раньше без кандалов и усиленной охраны из камеры его не выводили, то в этот раз он шел свободно, с одним надзирателем. Вера в нового человека после покаяния есть везде, даже в страшной по неверию тюрьме.

В левом крыле служебного корпуса Херсонской тюрьмы уже собралось расширенное заседание комиссии по расследованию особо важных преступлений. За большим столом посредине сидел губернатор Полищук, человек стройный, красивый, с благообразным, но суровым лицом. По обе стороны от него сидели два прокурора и четыре следователя. Пристав и священник сидели в стороне.

Бернадский вошел свободно и легко, даже с улыбкой, поклонился в сторону губернатора, окинул взглядом всех и стал посреди зала. Ведущий его дело следователь поднялся л подал арестанту стул, сказав с почтением:

- Садитесь, арестованный Бернадский. Но Бернадский так же почтительно ответил:

- Нет, я должен стоять.

- Почему стоять? - мягко спросил губернатор.

- Я стою прежде всего перед судом Бога. И стою перед судом сынов человеческих.

- Вы готовы говорить с нами открыто и говорить только правду? - спросил губернатор.

- Да, мои слова будут только правдою. Священник поднялся с намерением благословить его.

- Не надо, - коротко остановил его Бернадский и сделал рукой отрицательный жест.

Присутствующие ждали другого, переглянулись, пристав несколько раз поерзал на стуле и кашлянул. Следователь пригласил Бернадского к столу, где лежало Евангелие в позолоченном обрамлении и крест, и подал ему подписать заверение, что он будет говорить только правду. Подошел к столу и священник, чтобы на Евангелие и у креста он произнес устно присягу говорить правдиво. Бернадский не подошел к столу и твердо сказал:

- Да будут слова ваши "да, да" и "нет, нет". Я неправду теперь не могу говорить.

- Оставьте его, - сказал губернатор, - пусть говорит. И Бернадский стал рассказывать:

- Я теперь верю в Бога, верю, что в человеке есть душа и что эта душа ответственна перед Богом. И эта ответственность требует жить по правде, говорить только правду.

Родился я в Алашках, учился в Каховской гимназии и мечтал попасть в университет и стать человеком. Но прошла холера, скосила жизнь моих родителей и всю семью. Остался один я. Мне тогда было семнадцать лет. Дед поступил со мной несправедливо, и я остался на свете один, без дома и без средств. К работе не был приспособлен, а жить надо. Я пристал к недобрым друзьям. Сначала задолжался, потом научился делать фальшивые векселя. У меня требовали долги, денег у меня не было. И я, человек смышленный и физически сильный, был приглашен друзьями на ограбление банка.

- Банка в Елизаветграде? - поднял глаза на Бернадского губернатор.

- Да, банка в Елизаветграде, - серьезно ответил