Акушерка Аушвица. Основано на реальных событиях - Анна Стюарт

как ее увезли из Лодзи. К своему стыду, она уже не помнила всех деталей облика собственного мужа. Но сияние его любви было по-прежнему сильно, и она всматривалась в него, излучая во вселенную свою любовь в надежде, что это его вернет.

Обязательно вернет! А что, если ей придется провести остаток жизни, каждый полдень сидя на пустых ступеньках, как безумная, ожидая того, кто никогда не вернется? Эстер тряхнула головой. Пусть так, но она не упустит даже малейшего шанса найти Филиппа. Вот это было бы настоящим безумием!

– Эстер? Господи боже, Эстер!

Она вскочила и судорожно обернулась рассмотреть, кто зовет ее.

– Филипп?

Толпа на Петрковской расступилась, и вперед вышла женщина в объемном пальто с желтой лентой в светлых волосах. Женщина широко улыбалась.

– Лия!

Боль моментально отступила. Она кинулась вниз по лестнице и обняла сестру. Да, это не Филипп, но и Лию она считала погибшей. Какое счастье видеть ее и обнять! Если один дорогой человек пережил этот ужас, почему бы не выжить и другому? Она крепко прижала Лию к себе.

– Мы поехали в дом Кристины, – шептала она в пышную грудь Лии, – но там никого не было. Я думала, тебя схватили… Я думала, они… они…

– Отправили в душегубку? Нет, нет! Думаю, они пришли за нами, но мы уже уехали, и у нас были новые документы.

– Другие документы?

Лия хихикнула.

– Ага! Но это целая история, я потом тебе расскажу. Ты – вот что важно. Я постоянно ездила в Лодзь, надеясь найти тебя.

Эстер нахмурилась.

– А почему ты просто не пришла в дом Аны?

Лия скорчила рожицу, знакомую до слез. Эстер чуть не разрыдалась. Ее сестра стала женщиной, и это было очевидно, но на какое-то мгновение она снова превратилась в трехлетнюю малышку.

– Кристина не могла вспомнить ее адрес! Представь себе! Она говорит, что никогда не ездила в Лодзь – она не любит города. У меня был адрес квартиры на Беднарской, но там живут другие люди. Поэтому я просто стала ходить в еврейский комитет читать записки. И сегодня…

– Сегодня ты увидела мою…

– Увидела и переписала. Я не хотела срывать ее – а вдруг Филипп… – Лия сглотнула. – Ты еще не нашла Филиппа?

Эстер покачала головой. Младшая сестра крепко ее обняла.

– Не отчаивайся. У нас куча времени. Люди разбросаны по всей Польше и Европе. Некоторые вступили в армию, кто-то в больницах, а кто-то просто прячется или пытается вернуться. Он обязательно вернется, я точно знаю.

– Я молюсь за это, – кивнула Эстер, чувствуя, как к горлу подступает комок. – А о папе ты что-нибудь знаешь? И о Беньямине?

Лия опустила глаза.

– Они умерли, Эстер.

Эстер склонила голову, смиряясь с неизбежностью этой боли, но слова Лии заставили ее с ужасом вскинуть голову.

– Их повесили.

– Повесили?! Обоих? За что?

Лия вытерла слезы.

– За убийство германского офицера. Они подстерегли его на рынке Балуты и набросились с разбитыми бутылками. Да, их схватили, но они успели нанести ему смертельную рану. Их повесили в тот же день. Один из тех, кого оставили зачищать гетто, рассказал мне, что всех согнали смотреть. Их имена шепотом передавали друг другу – они стали героями, осмелившимися сопротивляться. Когда петли затянулись, все стали хлопать в ладоши, подняв руки над головой. Так их проводили на небеса.

Ноги у Эстер подкосились. Она опустилась на ступеньки, пытаясь осознать все это.

– Но почему они это сделали?

Лия села рядом с ней.

– Офицера звали Ганс Грайсман.

– Ганс? – Эстер уставилась на сестру. – Хочешь сказать?..

Лия кивнула.

– Папу не загнали в вагон, как скот, и не застрелили, как зверя. Он ушел во славе Божией, отомстив тому, кто пытался меня изнасиловать.

– И отец Филиппа вместе с ним. Акт последнего неповиновения?

– Именно.

Эстер услышала, как Лия шумно сглотнула, и всмотрелась в ее лицо.

– Что-то еще?

– Только то, что он мне написал. Наверное, он сделал это перед смертью и передал записку кому-то, чтобы она дошла до меня. Записка короткая, Эстер… ты же знаешь, папа был не мастер на длинные речи… Но она такая прекрасная! Он написал, что гордится нами обеими, что каждый день молится за нас и молит Бога сохранить нам жизнь для счастливых времен. Он написал, что мы с тобой пронесем их с мамой образ в своих сердцах и крови, и когда-нибудь у нас будут дети, и наша семья будет жить вечно.

Слезы хлынули из глаз Эстер, и она даже не пыталась их скрывать. Пиппу забрали не только у нее, но и у Филиппа, и у ее дедов и бабушек. Все четверо сейчас на небесах. Она обязана их найти.

– Лия… – начала было она, но сестра подняла руку, чтобы отвести волосы Эстер с ее лица. Солнце блеснуло на чем-то золотом на ее пальце. Эстер схватила сестру за руку и с изумлением уставилась на тонкую золотую полоску.

– Ты замужем?

Сестра покраснела.

– Да.

– Вот откуда новые документы!

Лия кивнула.

– Адам жил рядом с домом Кристины. Он еврей, но полукровка. Его мать-немка выправила ему документы еще до войны, и он уцелел. А когда я вышла за него, то уцелела и я.

– Лия, это потрясающе! Когда я с ним познакомлюсь?

Лия вдруг засмущалась.

– Может, сейчас?

– Сейчас?!

Сестра обернулась и махнула кому-то на другой стороне улицы. К ним подошел крепкий молодой человек с загорелым лицом.

– Это Адам Войцик, мой муж.

Она снова хихикнула, и Эстер возблагодарила Бога, что хоть кого-то ужасы войны не сумели изменить.

– Рада знакомству, Адам, – пробормотала Эстер, пытаясь осознать, кто перед ней.

– Я тоже, Эстер. – Адам пожал ей руку и обнял Лию. – Я так рад, что вы выжили. Лия постоянно о вас говорит. Она вас обожает.

– Вовсе нет! – засмеялась Лия, отбиваясь от мужа.

Эстер улыбнулась. Ее захлестнуло ощущение восхитительной нормальности жизни. Но в этот момент пальто сестры распахнулось. Эстер увидела ее живот – округлившийся и выпирающий сквозь ткань платья.

– Ты беременна!

Лия, прислонившись к мужу, положила руки на живот.

– Да. Папа был бы рад, правда?

– Очень. Когда срок?

– Уже почти восемь месяцев. Слава небесам, Ана вернулась, да? Она все еще акушерка?

Эстер кивнула, не в силах сказать ни слова. На нее нахлынули воспоминания о Пиппе. Она пошатнулась и тяжело опустилась на ступеньку.

– Надеюсь, она не растеряла навыков, – продолжала щебетать Лия. – В лагере у нее было мало практики, как я понимаю?

Эстер уронила голову на руки.

– Ты не представляешь…

Неожиданно Эстер осознала всю чудовищность того, через что ей пришлось пройти, осознала, что потеряла, и упала в обморок на ступенях собора Святого Станислава.

Глава тридцать пятая. Июнь 1945 года

АНА

– Теперь вам с ребенком нужно отдохнуть.

Ана улыбнулась молодой матери, лежавшей в теплой постели и кормившей малыша. Она никогда не устанет произносить эти слова! Она всегда считала чудо рождения настоящим благословением, но никогда прежде не думала, что тепло, забота и возможность кормить только что родившегося ребенка это тоже чудо. Эта беременность была непростой, поэтому мать положили в больницу заранее. К счастью, ребенок в последнюю минуту развернулся, и роды прошли хорошо, без хирургического вмешательства. Но сам факт, что этого удалось избежать, наполнял сердце Аны чувством благодарности.

Три тысячи младенцев, принятых ею в грязи и ненависти в Биркенау, будут