Второе Установление - Айзек Азимов

рассматривал Антор.

– Видите, – повторил Дарелл и одним движением повернул ручку интенсивности на максимум.

И Пеллеас Антор с нечеловеческим воплем рухнул на пол. Он корчился, словно в агонии; его

побелевшие, скрюченные пальцы вцепились в волосы.

Мунн поспешно отдернул ноги, чтобы не коснуться извивающегося тела. Глаза его заполнял

безмерный ужас. Застывшие и бледные Семик и Турбор превратились в пару гипсовых слепков.

Дарелл мрачно повернул ручку в обратную сторону. Антор дернулся еще пару раз и затих. Он

был жив; каждый вздох давался ему ценой страшных мучений.

– Положите его на кушетку, – сказал Дарелл, приподнимая голову молодого человека. -

Помогите мне.

Турбор взялся за ноги. Они волочили тело точно куль с мукой. Прежде чем дыхание Антора

выровнялось, а веки затрепетали и раскрылись, прошло немало времени. Его лицо приобрело

пугающий, желтый оттенок; волосы и тело были мокры от пота, а голос, когда он заговорил, звучал

надтреснуто и неузнаваемо.

– Нет, – пробормотал он, – нет! Не делайте этого снова! Вы не знаете… Вы не знаете… О-о-о… -

последовал долгий, вибрирующий стон.

– Мы не будем этого повторять, – сказал Дарелл, – если вы расскажете нам правду. Вы член

Второго Установления?

– Дайте мне воды, – взмолился Антор.

– Дайте воды, Турбор, – велел Дарелл, – и принесите бутылку виски.

Влив в Антора рюмку виски и два стакана воды, он повторил вопрос. Молодой человек,

казалось, несколько расслабился.

– Да, – сказал он устало. – Я член Второго Установления.

– Которое, – продолжал Дарелл, – находится здесь, на Терминусе?

– Да, да. Вы оказались правы во всех мелочах, доктор Дарелл.

– Хорошо! Теперь объясните нам, что происходило в течение последнего полугода.

Рассказывайте!

– Я хочу спать, – прошептал Антор.

– Попозже! Сейчас говорите!

Вибрирующий вздох. Последовали тихие и торопливые слова. Дарелл и его друзья склонились

над ним, едва улавливая смысл.

– Ситуация становилась опасной. Мы знали, что физики Терминуса чем дальше, тем больше

интересуются образами мозговых волн, и что назрело время для разработки чего-нибудь вроде

Ментального Помехоизлучателя. И к тому же росла враждебность ко Второму Установлению. Мы

должны были прекратить это, не затрагивая Селдоновского Плана. Мы… мы пытались

контролировать эти акции. Мы попытались к ним присоединиться. Это бы отвело от нас подозрения.

Мы проследили, чтобы в качестве дополнительного отвлекающего маневра Калган объявил войну.

Вот почему я послал Мунна на Калган. Предполагаемая любовница Стеттина была одной из нас. Она

следила, чтобы Мунн делал нужные шаги…

– Каллия!.. – вскричал было Мунн, но Дарелл жестом призвал его к молчанию.

Антор продолжал, ничего не замечая вокруг:

– Аркадия последовала за ним. Мы этого не учли – мы не могли учесть всего, – и поэтому

Каллия отправила ее на Трантор, чтобы не создавать помех. Это все. Но главное состоит в том, что мы

все-таки проиграли.

– Вы пытались заставить меня также отправиться на Трантор, не правда ли? – спросил Дарелл.

Антор кивнул.

– Я должен был убрать вас с дороги. Растущее торжество в вашем сознании было достаточно

хорошо заметным. Вы смогли разрешить проблему изготовления Помехоизлучателя.

– Почему вы не взяли меня под контроль?

– Не мог… не имел права… У меня были инструкции. Мы действовали в соответствии с

планом. Если бы я начал импровизировать, я бы все развалил. План предсказывает только

вероятности… вы об этом знаете… как и Селдоновский План.

Он говорил с мучительными вздохами, почти неразборчиво. Его голова беспрестанно и

лихорадочно металась из стороны в сторону.

– Мы работали с личностями… не с группами… очень низкие вероятности… утеряли… Кроме

того… если контролировать вас… устройство придумал бы еще кто-нибудь… нет пользы… надо

контролировать времена… более тонко… план, разработанный лично Первым Спикером… всех сторон

не знаю… кроме как… не сработал…

Он отключился. Дарелл грубо встряхнул его.

– Не спите! Сколько вас тут?

– Аа? Шштоя говорил… ох… немного… будете удивлены… пятьдесят… больше не нужно…

– Все здесь на Терминусе?

– Пять… шесть в космосе… вроде Каллии… я сплю…

Внезапно сделав над собой нечеловеческое усилие, он встряхнулся, и его фразы стали

четкими. То была последняя попытка самоутверждения, смягчающая поражение.

– Почти перехитрил вас в конце. Отключил бы защиту и ухватил бы вас за шкирку. Поглядели

бы, кто тут командует. Но вы подсунули мне пустышку… все время меня подозревали…

И он наконец заснул.

Турбор в почтительном изумлении спросил:

– Как давно вы его заподозрили, Дарелл?

– Еще до того, как он здесь появился, – последовал спокойный ответ. – Он сказал, что прибыл

от Клейзе. Но я знал Клейзе; я помнил, при каких обстоятельствах мы расстались. В вопросе борьбы

со Вторым Установлением он был фанатиком, и я бросил его. Мне мои цели были понятны: я считал,

что лучше и безопаснее заниматься своими замыслами в одиночку. Но я не мог объяснить этого

Клейзе, да он и не стал бы слушать. Для него я был трусом и предателем; возможно, даже агентом

Второго Установления. Он был не из тех, кто прощает, и с того времени до последних дней своей

жизни он не поддерживал со мной отношений. Но непосредственно перед смертью он вдруг написал

мне – как старому другу, – чтобы я принял его лучшего и самого многообещающего ученика в

качестве сотрудника и снова начал прежние исследования. Это не вязалось с его натурой. Как он мог

отколоть подобное без постороннего влияния? И я подумал: а не кроется ли здесь замысел сделать

моим доверенным лицом настоящего агента Второго Установления? Так оно на поверку и оказалось…

Он вздохнул и на миг закрыл глаза.

Поколебавшись, Семик поинтересовался:

– А что мы будем делать со всеми этими… с этими типами из Второго Установления?

– Не знаю, – печально сказал Дарелл. – Думаю, мы могли бы выслать их. На Зоранель, к

примеру. Их можно разместить там и заполнить планету Ментальными Помехами. Оба пола можно

содержать раздельно или, еще лучше, их можно стерилизовать – и через пятьдесят лет Второе

Установление станет фактом из прошлого. А может быть, легкая смерть для всей этой публики была

бы лучшим исходом.

– Не думаете ли вы, – спросил Турбор, – что мы могли бы научиться этой их особенности? Или

они рождаются с ней, подобно Мулу?