Волшебники - Лев Гроссман

Анаис, которую они все, даже Джош, знали мало, внесла очень ценный вклад. Знакомый ее знакомой владел фермой в сто акров, достаточно уединенной и безопасной, чтобы стать их опорным пунктом на будущее. Первая знакомая была к тому же еще и магом, способным открыть в то место портал. Она придет чуть позже, после работы.

Пришлось подняться на крышу: только что установленные тройные чары (зря, выходит, старались) препятствовали магическим передвижениям из квартиры. В половине шестого им открылся вид на нижний Манхэттен — этакий поднос для коктейля. Зимой сюда никто не ходил. Крышу усеивала пластиковая летняя мебель и горелые остатки от барбекю, над служебной будкой свистал одинокий ветер.

Ежась от холода и шаркая ногами по гравию, они смотрели, как седая, но бодрая бельгийская чародейка с желтыми от никотина пальцами и жутковатым плетеным амулетом на шее ставит портал. Он был пятигранный, дно его составляло параллель с крышей, с верхушки сыпались голубовато-белые искры — чисто косметический штрих, придающий всей картине праздничный и в то же время меланхоличный оттенок.

Да, это была торжественная минута. Они отправлялись навстречу большому приключению — не в этом ли, черт возьми, заключается смысл всей жизни? Бельгийка, утвердив свой портал, расцеловала Анаис в обе щеки, сказала что-то по-французски и хотела уйти, но Дженет попросила ее щелкнуть их на прощание одноразовой камерой — с чемоданами, сумками и съестными припасами.

Ввосьмером они вышли на широкий заиндевевший газон. Торжественное настроение тут же пропало: Дженет, Анаис и Джош ринулись в дом, где начали вопить, скакать по диванам и спорить, кому какая спальня достанется. Информация Анаис о доме оправдывалась: он был безусловно большой, комфортабельный и местами довольно старый. К дереву и камню прежнего здания в колониальном стиле со временем примкнули стекло, титан, пористый цемент, плоский телеэкран, стереосистема и кухонная плита «Ага».

Элис сразу и молча направилась в главную спальню, занимавшую почти половину третьего этажа, и закрыла за собой дверь, свирепо глянув воспаленными глазами на протестующих. Квентин, вконец обессиленный бессонной ночью и магически растянутым днем, отыскал на задах гостевую комнату. Стерильная двуспальная кровать — вот и все, чего он заслуживает.

Когда он проснулся, было темно. Голубые циферки радиочасов, светясь, как чешуйки глубоководной рыбы, показывали 10.27. Выключатель он не нашел, но нащупал дверь в маленькую туалетную комнату. Включил свет над зеркалом, умылся и отправился бродить по незнакомому дому.

Все, кроме Элис и Пенни, сидели в столовой над остатками колоссальной трапезы. Для красивого лакированного стола на железных гвоздях использовали, похоже, сам Животворящий Крест. На стенах висели произведения современного искусства цвета и фактуры запекшейся крови.

— Кью! — грянул хор навстречу вошедшему.

— А Элис где?

— Была и ушла, — сказал Джош. — Вы с ней поцапались, что ли?

Он стерпел пару шпилек, не совсем понимая, что происходит. Анаис, рядом с которой он сел, шутливо двинула его в щетинистый подбородок. Все уже успели поддать — как накануне, как во все предыдущие вечера. Никаких перемен.

— Нет, серьезно, — цеплялась Дженет, — ты от нее этот фингал получил? Почему ты вечно получаешь по морде, Кью?

Щебетала она весело, как всегда, но веки у нее покраснели. Ночной холокост, вопреки предположениям Квентина, и на ней оставил следы.

— А разве Элис не говорила? Это волшебные бараны, Эмбер и Амбер, наказали меня за грехи.

— Да ну? — веселился Джош. — А ты чего? Напинал их мохнатые задницы?

— Подставил другую щеку. — Говорить Квентину не хотелось, но есть — очень даже. Он принес с кухни тарелку и нагрузил ее тем, что осталось.

— Мы тут обсуждали, что делать дальше, — сказал Ричард. — Составляли список первоочередных действий.

— Точно. — Джош начальственно постучал по столу. — Давайте по пунктам! Что мы должны взять с собой?

— Провизию, — на полном серьезе ответил Ричард. — И если мы действительно собираемся в Филлори, надо перечитать все книги о нем.

— Золото, — весело подхватила Анаис. — И товары для обмена — может быть, сигареты?

— Это тебе не Россия времен Брежнева. Скорее уж сталь.

— Или порох.

— Что вы такое несете, — вздохнул Элиот. — Я не хочу быть человеком, который занесет огнестрельное оружие в Филлори.

— Теплую одежду. Палатки, — продолжал Ричард. — Мы не знаем, какое там сейчас время года — может быть, и зима.

Вчера — до того, как Квентин лег спать — Филлори обещало все исправить, но теперь опять начинало казаться сном. Разобраться бы для начала с Дженет и Элис, иначе вся эта эпопея может кончиться крахом.

Он тяжело поднялся из-за стола.

— Сколько времени мы планируем там провести?

— Пару дней, думаю, — сказал Элиот. — Если забудем о чем-то, пуговица запросто вернет нас туда. Поживем там, пока не надоест, — и назад.

— Что мы будем там делать?

— Нам, вероятно, дадут какое-нибудь задание, — сказал Пенни. — Как Четуинам.

Все обернулись. Пенни, стоя на пороге в майке и спортивных штанах, моргал, как сова.

— Не знаю, можно ли на это рассчитывать. — Радужный оптимизм Пенни почему-то раздражал Квентина. — Нас ведь не овны туда позвали. Все может оказаться не так, как в книжках. Может, никаких заданий и не было — мало ли что там Пловер насочинял. Тут болтаемся без дела, как дураки, и в Филлори точно так же будем болтаться.

— Не надо каркать только из-за того, что тебя побила подружка, — ввернул Джош.

— Откуда бы Пловер все это взял? — стал возражать Пенни. — Он был химик по образованию, владелец сети химчисток.[38] Никакой творческой жилки. Бритва Оккама, Квентин: гораздо вероятнее, что он описывал все как было.

— Значит, прекрасных дев спасать будем? — спросил Элиот.

— Возможно. Необязательно дев — мало ли кто нуждается в помощи. Нимфы, гномы, пегасы, да кто угодно. — Упорство Пенни, говорившего это под общий смех, прямо-таки трогало за душу. — А что? В книгах так и бывает.

Джош поставил перед Квентином малюсенькую стопку с чем-то прозрачным и очень крепким. Глоток фруктовой водки Квентин воспринял как элемент, которого всю жизнь недоставало его организму.

— В книгах, но не в реальной жизни. — Квентин пытался поймать какую-то очень важную, ускользавшую от него мысль. — В жизни мы не отправляемся совершать подвиги во имя добра, и хорошего конца тоже ждать не приходится. Мы с вами не в сказке, где кто-то все сочинил за нас. Реальный мир работает по-другому.