Коварный искуситель - Моника Маккарти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Честь и война несовместимы, однако Сетон твердо стоял на соблюдении рыцарского кодекса былых времен.
– Ладно. Вы оба нужны мне, чтобы управлять лодкой, когда мы поплывем отсюда. Так что, если хотите прикончить друг друга, придется подождать до возвращения. Но на твоем месте, я бы убедился, что он не прячет в рукаве кинжал, не то придется тебе наставлять его на путь истинный уже из могилы.
Бойд рассмеялся.
– Ты что-то повеселел. Помогло купание в озере? – Он потянул носом воздух. – Сегодня это мирт, кажется?
Скривившись, Лахлан запустил в него полотенцем, которое болталось у него на шее. Какое было мыло, такое и взял, будь оно неладно.
Рассмеявшись, Бойд продолжил свое занятие, благо костер взле старого сарая, который теперь служил конюшней и укрытием для скота, когда становилось слишком холодно, еще горел. Их самих приютили на эту ночь родители сослуживца, который погиб в одном из сражений, а сами перебрались в новый каменный дом у подножия Лоудонского холма с другой стороны долины.
Они не могли игнорировать опасность, пока не окажутся севернее Тая: эта часть юго-западной Шотландии больше благоволила Брюсу, чем Марка. Более того, с вершины Лоудонского холма, где по возвращении в Шотландию в прошлом году Брюс почти невероятным образом разбил англичан, они за многие мили могли увидеть любого, кто вздумал бы приблизиться. На несколько часов здесь вполне можно было остановиться и отдохнуть, а перед рассветом отправиться к побережью.
Лахлан настоял, чтобы Белла спала в главном доме. И хоть это ее вовсе не обрадовало, но возможность отдохнуть на кровати хотя бы несколько часов решила дело. Он мог бы уговорить ее опять сесть к нему в седло, но не был уверен, что сможет справиться с собой. Захочет ли он отпустить ее после того, как долгие часы будет держать в объятиях?
Лахлан вовсе не пытался ее избегать, нет, хотел лишь найти место, где их не застанут врасплох. Его поймали буквально со спущенными штанами. И хоть он ни о чем не сожалел, впредь надо быть осмотрительнее.
И он здорово просчитался, решив, что после совокупления с Беллой избавится от этого необъяснимого наваждения: напротив, это короткое безумное соитие второпях только разожгло его аппетит. Он понимал, что это очень опасно, и опасность шла не откуда-то со стороны, а от него самого. Дотронется до нее снова – и, чего доброго, укрепится в совершенно безумном мнении, что Белла – его женщина. Лахлан как мог убеждал себя, что это странное влечение – какова бы ни была его природа – ничего не значит: не совсем же он выжил из ума, чтобы надеяться, будто это навсегда.
Лахлан перекинул мокрую одежду через деревянный столб, уселся напротив Бойда на стульчик, которым, надо полагать, пользовались во время дойки, и, положив оружие на пол, достал из мешка железный висячий замок, который изготовил для него Маккей. Осталось только сообразить, как его отомкнуть. Бойд бросил на него хитрый взгляд поверх языков пламени.
– Ты так и не сказал, что произошло тогда в Пиблсе.
Лахлан лениво повел бровью, ковыряясь в замочной скважине тупым ржавым гвоздем.
– Не собираюсь ничего объяснять. Меня застали врасплох, вот и все.
– Странно, – протянул Бойд, задумчиво рассматривая Лахлана. – Что-то не припоминаю, чтобы когда-нибудь случалось подобное.
Бойд ерничал, поскольку прекрасно догадывался, подлец, как это все получилось, однако Лахлан и виду не подал, что знает, о чем тот толкует.
– Случалось – пару раз, – заметил он сухо. – Не могу же я быть одновременно везде.
Бойд вдруг подскочил как ужаленный:
– Бог ты мой! Как это я сразу не понял! Да ты, братец, влюбился. Вот уж не думал, что доживу до такого дня.
Лахлан послал Бойду предостерегающий взгляд.
– Она мне просто нравится. Да и разве может быть иначе после того, через что она прошла? Она же настоящая героиня.
Отчасти это было так: Белла героиня, а он всего лишь наемный солдат с дурной репутацией, к тому же незаконнорожденный. А сколько народу на него охотилось – не сосчитать! Безопасность Беллы зависит от сохранения анонимности; а с ним ей всегда будет угрожать опасность.
– Значит ли это, что ты передумал?
Лахлан прищурился.
– Что ты имеешь в виду?
Бойд пожал плечами.
– Если вы с леди Изабеллой… Вот я и подумал, что ты, может, подумываешь задержаться у нас подольше?
Лахлан застыл, и на минуту ему показалось… Нет, это невозможно! Какого черта! Бойд пытается его дезориентировать, но ему этого вовсе не нужно.
– Если и хочу ее, это не значит, что я забыл, ради чего работал эти три года. Как только король соберет совет, я получу свое вознаграждение. Зачем мне тут торчать, скажи на милость?
Десять лет назад у него отняли все. Теперь ему представилась возможность кое-что вернуть. У него будет дом: место, которое он назовет своим, – и впервые в жизни станет по-настоящему свободным, когда никому не надо подчиняться, ни за кого не придется отвечать. Никаких обязательств, никаких счетов, по которым нужно платить. Вот она, свобода, ради которой он сражался.
– Поганец ты, Змей. Леди заслуживает большего. – Ну, в этом он не сомневался. – Но знаешь, что я думаю? Она на тебя запала. Хотя убей, не пойму, что она в тебе нашла.
Ничего, потому что нечего.
– Кровь Христова, Налетчик! С каких это пор ты начал выражаться, как мой двоюродный братец?
Если еще кто-нибудь из гвардейцев «влюбится» – что бы это ни значило, черт возьми, – Лахлану даже не придется уходить. Он бы перерезал себе горло собственным кинжалом, лишь бы не слышать болтовню про то, как хорошо иметь жену: будет о ком заботиться, кто-то будет заботиться о нем, кому-то будет не все равно, жив он или мертв.
Странное чувство стеснило грудь, но он постарался прогнать его. Кому все это надо, черт возьми?
Послышались шаги, и к ним подошла Белла.
– Надеюсь, не помешала?
Лахлан и Бойд виновато переглянулись: интересно, давно ли она здесь? Нарочито безразличное выражение ее лица навело Лахлана на мысль, что дольше, чем хотелось бы.
– Нет-нет, ничего, миледи, – сказал Бойд. – Вам что-то нужно?
Она вздернула подбородок. И если он слегка дрожал, то Лахлан сказал себе, что это всего лишь отсветы мерцающего пламени. Тем
