Туман войны - Алексей Колентьев

— Когда транспорт с дежурной сменой пойдёт в Саккару?

— Через двадцать минут. Изменений нет: трое сядут в крытый фургон, водитель — мужик из местных, используется втёмную, приезжает на своём старом «форде» спустя ещё десять минут. Тех, кто в фургоне он никогда не видит, заводит машину и везёт её к лагерю возле пирамиды. Там его отвлекают, якобы для подписи наряда на новое оборудование, пока пассажиры выйдут. Потом водила порожняком идёт в город и так каждый день, но пассажиры у него бывают только раз в двое суток.

— Значит, эти парни наша первая мишень, как мы и предполагали — Николай позволил себе чуть улыбнуться — Тогда всё разыгрываем по второму сценарию, одежда наша подобрана правильно?

— Не отличишь — Это уже вступил Свешников, отвечавший ещё и за матобеспечение — С трёх метров будете неотличимы от этих гавриков.

— Тогда, все на исходный рубеж, проверим связь и оружие.

Бойцы без суеты начали собираться. Все они были одеты в светлые, лёгкие брюки мешковатого покроя, какие носят туристы и свободные, на выпуск льняные рубашки, с длинными рукавами и открытым воротом. На ногах у каждого — лёгкие туфли, но сшитые из специальной ткани, с подошвой из армированной резины. Под всем этим укрывались наколенники и налокотники, плотно прилегающие к телу, не выпиравшие под тканью одежды. Также все, включая водителя, имели под рубахой лёгкие бронежилеты скрытого ношения, способные остановить как обычную, девятимиллиметровую, так и более мощную, револьверную — любимого американцами «сорок пятого» калибра. Командор и Винниченко были с полноразмерными МР-5, ставшими существенно длиннее из-за навинченных глушителей, Свешников был только с пистолем(тупоносый ПБ уютно пригрелся у водителя под рубахой в поясной кобуре). Журавлёв тоже носил глушёного «макарку», но сзади, чтобы портье за стойкой не насторожился раньше времени. Как следовало из их собственных наблюдений за противником и сопроводительной информации переданной связником, оперативники Консорциума вооружились круто, но довольно стандартно. Все четверо в лёгких «брониках», скрытого ношения М-200,[83] у двоих лёгкие автоматические «Глоки»,[84] а двое других бойцов вооружены ножами и скорострельными «Ингрэмами».[85] Кроме того, каждый имел коротковолновую радиостанцию и по паре наступательных гранат. Если не застать этих ребят врасплох, затяжной перестрелки и потерь не избежать: дистанция огневого контакта колебалась от пятнадцати, до двух метров, поскольку Журавлёв планировал войти в здание с парадного входа, отвлекая на себя внимание противника, а Командор и Винниченко, должны будут войти со двора, заходя с тыла. Макс со своей австрийской «снайперкой»[86] выполнял роль прикрытия, на случай прибытия к противнику подкрепления или если кто-нибудь из них прорвётся из пансионата наружу. Свешников же, как всегда страховал всю группу, держа транспорт «под парами» и слушал полицейскую волну.

Николай поправил гарнитуру наушника и вышел из фургона в сгустившиеся вечерние сумерки. Спокойно миновав арку и пропетляв между невысокими домишками, отделявшими амеровский «теремок»[87] от их временного пристанища. Прислонившись к горячей, нагретой за день стене дома, из-за угла которого отлично просматривался вход на объект, Журавлёв замер, ожидая сигнала от штурмовой группы.

— Я Небо — Ожил спустя три минуты наушник, говоривший голосом Макса — Второй и Третий вышли на исходные. По секторам — зелёный.

— Принял — Едва шевеля губами пробормотал в рукав рубашки, где прятался микрофон Журавлёв — Кибитка, как погода?

— Здесь Кибитка — Это докладывал Свешников, перебазировавшийся таким образом, чтобы в случае чего прикрыть отход снайпера, а сейчас, напряжённо слушал эфир — Погода без осадков, ясная.

— Здесь Первый, начинаю движение. Номерам — отмашка, работаем.

Прогулочным, неторопливым шагом, Николай двинулся к парадному входу в «теремок». Связник, кроме всего прочего, передал кодовую фразу, для обмена с дежурным американской явки. Согласно плану, на короткое время Журавлёв представлялся агентом, вынужденным срочно уходить от преследования. Фраза должна была запутать дежурного, но лишь на короткое время: сигнал о провале агента идёт по независимому каналу, чтобы и сам агент не пришёл в проваленный адрес. Но главной задачей виделась не столько инфильтрация, сколько бесшумное уничтожение охраны едущей на объект в пустыне, чтобы под их личиной проникнуть в лагерь «археологов». Для этого нужно было ликвидировать всех в «теремке», не привлекая внимания. Подойдя к наружной двери, Николай нажал на кнопку интеркома справа от неё и отчётливо, имитируя южный акцент произнёс по-арабски, коверкая слова на американский манер:

— Добрый вечер, меня интересует, сдаётся ли ещё первый этаж, как было сказано в объявлении?

В руке, помимо кейса, Журавлёв зажал свёрнутую «трубочкой» газету, как и было указано в инструкции связника. Дверь с лёгким жужжанием приоткрылась и Николай не мешкая проскользнул внутрь. Впереди была ещё одна двустворчатая дверь, с большими, почти до пояса взрослого человека, вставками из безобидного на вид грязноватого армированного стекла. Сразу за ними, в глубине небольшого холла, за высокой стойкой сидел хмурый, парень, по виду типичный европеец. Коротко стриженная шевелюра, серые глаза, сломанный «боксёрский» нос, тонкие, плотно сжатые губы. Дежурный устал, это было предусмотрено планом — начать штурм за час до пересменки охраны и за десять минут до прибытия водителя. Услышав пароль, охранник впустил гостя, но вторые двери не открыл, вглядываясь в незнакомое лицо. Журавлёв виновато улыбнувшись, чуть переместил кейс так, чтобы первая же очередь прошла поверх стальной пластины, скрытой за фанерными панелями дверных створок и нажал на спуск под ручкой переноски.

Толстые стёкла пробило навылет, осколки кусками вылетали вперёд, на зелёное ковровое покрытие пола вестибюля и лишь следом за ними, в холл ворвались звук выстрелов. Дежурный охранник, словно в замедленной съёмке уже почти скрылся под стойкой, но в следующее мгновение вторая серия из двух коротких очередей отбросила американца назад, на крашенной в яично-жёлтый цвет стене сзади, обозначились кровавые брызги и кусочки мозга, перемешанные с осколками затылочной кости. Две бронебойные пули одна за другой пробили низкий лоб дежурного и тот без вскрика, молча рухнул на пол. Умельцы из оружейных спецлабораторий Конторы потрудились на славу: пули имели чуть выступающий сердечник из какого-то прочного сплава, способного пробить преграду и посерьёзнее, нежели этот шестимиллиметровый стеклопакет. Стоило немалого труда, чтобы разработать патрон под импортное оружие, да ещё используя стандартную заводскую парабеллумовскую гильзу. Будет ещё один ребус для амеровских экспертов… Прекратив стрелять, Журавлёв извлёк из кармана небольшой чёрный цилиндр и приставив его к двери чуть выше замка, нажал на малоприметную кнопку на корпусе. Раздался негромкий хлопок, вышибной заряд выбил механические потроха довольно серьёзного дверного запора и створки вторых дверей распахнулись вперёд. Не мешкая ни секунды, майор расстегнул кейс, высвободил маленький автомат и положил его на столешницу администратора, контролируя вход в коридор первого этажа и лестницу на второй, которая была чуть правее, по центру холла. Сам он стоял у правой стены, сразу за которой было уже соседнее здание, с бесшумным «макаркой» в левой руке, готовый встретить любого, кто покажется. Таким образом, правый фланг полностью прикрыт, проблемным остался только коридор и лестница на второй этаж. Из задней части здания раздались вскрики, с глухим треском прогремело две длинных очереди, послышались тяжёлые, приближающиеся шаги, глухо что-то упало прямо за стеной и в дверной проём вывалилась чья-то волосатая рука. Ожила рация и Журавлёв услышал: