Черная вдова - Анатолий Безуглов

"Дай бог, чтобы пронесло!" - молил судьбу профессор.

Забылся он только к утру и не слышал, как поднялась и ушла из дома Орыся.

А она отправилась к Эрику Бухарцеву, бывшему шоферу Скворцова-Шанявского. Мысль обратиться к нему возникла у Сторожук совершенно спонтанно. А может быть, потому, что с Эриком связывали ее другие отношения, чем с иными приятелями профессора. В определенном смысле Бухарцев был Орысе многим обязан: вот уже сколько раз она давала приют его матери в своем трускавецком доме.

Услышав, что Сторожук нужны деньги, Эрик сказал:

- Не знаю, может, не поверишь, но нету. Позавчера продал золотишко, вчера - тоже. И все улетучилось как дым.

- Что же делать? - растерянно произнесла Орыся.

- Хочешь? - Бухарцев снял с пальца перстень. - Прилично дадут...

- А кому я его сбуду? - заколебалась Орыся.

- Есть один человечек. Надежный. Правда, облапошивает, но не так все же, как Решилин.

- Можешь свести меня с тем человеком? - спросила Орыся, у которой возникла спасительная идея.

- Ради бога! - охотно согласился Бухарцев.

...Когда Валерий Платонович пробудился ото сна, - а это было около полудня, - Орыся выложила перед ним пятьдесят тысяч рублей.

- Откуда?.. Где взяла? - удивленно и радостно спросил профессор.

- Представляешь, я действительно сумки перепутала. Деньги были не в индийской, а в той, под крокодилову кожу.

- Да? - подозрительно посмотрел на нее Валерий Платонович.

- А чего мне врать? - не моргнув глазом, ответила Орыся.

Скворцов-Шанявский побежал отдавать долг.

Леонид Анисимович был из тех людей, которые привыкли властвовать над обстоятельствами. Но в последнее время он почувствовал, что эта власть поколебалась. Положение, как говорится, уходило из-под его контроля. По нескольку раз на день Жоголь звонил в Москву. Вести становились все более тревожными. В гастрономе царила растерянность. Запаниковали даже те, в ком он был раньше абсолютно уверен. А записка сына хоть и несколько успокоила, но, с другой стороны, уколола больно и глубоко.

"Почему Михаил обращается в ней только к матери? - мучительно размышлял Леонид Анисимович. - Выходит, я для него не существую? А может, это сделано намеренно, с явной демонстрацией?"

Мысли о сыне были, пожалуй, даже невыносимей, чем тревога за положение в гастрономе. Бывали мгновения, когда он был готов кинуться в аэропорт и улететь домой.

Ничто не радовало Жоголя в Южноморске. Даже присутствие рядом Виктории. Ее молодость и красота потеряли для него былую притягательность. Иногда он ловил себя на мысли, что она его раздражает. Если что-то и подогревало в Жоголе интерес к ней, так это ревность к Ярцеву. Но и ревность была какая-то вялая, вымороченная. Примитивное проявление чувства собственности: хоть костюм поношенный, но свой, видеть его на плечах другого не хотелось бы.

Сегодня у Жоголя была запланирована встреча с профессором, но тот после встряски, которую получил в результате пропажи денег, валялся в постели с давлением. Деться было некуда, одна дорожка - на пляж.

День выдался просто волшебный. В природе царствовали три цвета золотистый, зеленый и голубой. Море было спокойным и прозрачным. Они пришли с Викторией на свое излюбленное место, недалеко от гостиницы "Интурист". Пляжем пользовались в основном тоже иностранцы. Здесь был буфет, где продавали на валюту пиво в банках, кока-колу, фигурное печенье. Жоголь с Викой пользовались его услугами.

Взяв лежак, Жоголь положил его у самой кромки воды и растянулся под мягким, ласкающим кожу солнцем. Он настроил транзистор на "Маяк" и весь отдался музыке.

Виктория взяла напрокат шезлонг с навесом: в дневные часы она не загорала, а только принимала воздушные ванны. Достав из сумочки журнал мод, она принялась лениво разглядывать иллюстрации.

Вдруг ее словно что-то подтолкнуло. Вика подняла глаза от журнала, огляделась. У нее было такое ощущение, что кто-то рассматривает ее. Но ничего подозрительного не заметила.

Она снова углубилась в чтение, но чувство, что за тобой пристально наблюдают, не покидало.

"Телепатия, что ли? - удивилась она. - Кто же этот экстрасенс?"

Вика посмотрела вокруг внимательнее. Неподалеку, ближе к игрокам в карты, сидел в таком же шезлонге, как и она, спортивного вида мужчина лет сорока пяти, в темных очках. В руках английская газета.

"Неужели этот иностранец?" - подумала она. Но глаз его не было видно за дымчатыми стеклами очков.

Вика достала несколько долларов и пошла к буфету. Взяв бутылку кока-колы и пачку "Честерфильда", она вернулась на место. Мужчины не было. В пустом шезлонге лежала только газета.

Не успела Вербицкая устроиться в своем, как из воды показался незнакомец. Высокий, прекрасно сложенный, он направился прямо к ней. Остановившись возле шезлонга, он поднял упавший на землю журнал и подал Виктории.

- Кажется, ваш? - на чистом русском языке сказал он. - Прошу.

- Спасибо, - ответила Вербицкая, чувствуя, что незнакомец не прочь поболтать с ней.

- Не боитесь сгореть? - показал мужчина на солнце в зените. - Сейчас не самое лучшее время...

- Я же в тенечке, - щелкнула она пальцем по навесу.

- Рассеянный, то есть отраженный, свет тоже может доставить неприятности.

- А вы сами?

- Я сегодня первый день здесь. Соскучился по теплу. В Ленинграде нынче очень ранняя осень. Дожди, холод. А вы откуда?

- Из Москвы.

- И у вас не лучше. Если не возражаете, я устроюсь поближе? - попросил незнакомец.

Вика позволила. Он перенес свой шезлонг. Через минуту она уже знала, что зовут его Павел Кузьмич Астахов, он доцент и занимается проблемами внеземных цивилизаций.

- А вы, мне кажется, имеете отношение к искусству, - серьезно произнес Павел Кузьмич. - Во всяком случае - к творчеству. - Он кивнул на журнал, который машинально перелистывала Вербицкая.

- Насчет искусства вы угадали, - улыбнулась она. - А по поводу этого, - Вика провела рукой по глянцевитой бумаге, - только потребитель.

- И вы бы одели подобное? - спросил Астахов, показав на снимок манекенщицы в какой-то странной не то рубашке, не то майке и коротких белых штанах в обтяжку.

- Ни за что, - усмехнулась Вербицкая. - Не стиль, а бог знает что.

- Кстати, вы знаете, откуда пошло слово "стиль"?

- Нет, - призналась Вербицкая.

- От фамилии Стиль, - пояснил доцент. - Был такой журналист в Англии. Жил он в восемнадцатом веке и отличался от своих коллег своеобразной манерой письма. Впрочем, не только этим. Был оригинал в одежде, манере поведения. Словом, имел свой стиль, - с улыбкой закончил Павел Кузьмич.

- У человека, который обладает вкусом, это получается само собой. И навязывать ему нечто неподходящее невозможно. А вот это я бы одела с удовольствием, - Вербицкая ткнула пальцем в модель элегантного жакета с большим воротником. - Симпатично, правда?

- И мне нравится, - сказал Астахов. - А если к нему еще устройство компании "Мибуко"...

- Что? - не поняла Вика.

- Японцы выпускают что-то вроде музыкального воротника, который можно пристегнуть к пальто, пиджаку, куртке с помощью обыкновенной "молнии". Поднял воротник - к ушам прижимаются микрофончики, а миниатюрный магнитофон находится у вас в кармане. Можете слушать музыку, никому не мешая. Мы и так находимся под постоянным воздействием вредных шумов. Автомобили, самолеты, приемники, телевизоры, стройки... А последствия - разрушение психики, возникновение самого страшного демона нашего времени - стресса. Но лучше не доводить себя до этого.

- Легко сказать, - вздохнула Вика. - Жизнь не становится спокойнее. Наоборот. Может, у вас есть секрет, как уберечься от этих самых стрессов?

- Не обращайте внимания на неприятности. А есть еще один способ. Я представляю себе необъятность вселенной, бесконечность мироздания. Ведь, в сущности, человеческая жизнь - миг. И мы должны этот драгоценный дар беречь как зеницу ока. Вспомните, какие катаклизмы сотрясали землю в прошлом, какие катастрофы, вероятно, ожидают в будущем, - и наши каждодневные страхи покажутся смешными.

- Какие именно катаклизмы в прошлом вы имеете в виду? - спросила Вербицкая.

- Ну хотя бы встреча с огромными небесными телами. Например, некоторые ученые считают, - и я сторонник этой гипотезы: динозавры вымерли от того, что на нашу планету упал гигантский астероид. В результате в воздух поднялся буквально океан пыли, которая не давала возможности пробиться солнечным лучам. А без них, как вы знаете, гибнет все живое. Кстати, в случае атомной войны жизни на земле угрожает то же самое.

- Понятно, - кивнула Вика. - А какие напасти, не считая ядерного оружия, могут угрожать нам в будущем?

- Самое реальное - оледенение, - ответил Павел Кузьмич. - Кое-кто из ученых полагает, что мы на пороге великого нашествия льдов. Как это уже имело место в не таком уж далеком будущем.

- Ничего себе, - присвистнула Вербицкая. - Нам мало житейских невзгод, так тут еще надвигаются глобальные катастрофы. И после всего этого вы предлагаете не обращать внимания на неприятности?