Молодая кровь - Джон Килленс

Он с трудом проглотил горькую слюну.

— Ты… ты… ты… — прохрипела миссис Кросс, схватила кочергу и с бешенством ударила Роба по плечу.

— Мама! Не надо! — закричала Бетти Джейн, но Роб уже метнулся за дверь и помчался по коридору, а оттуда — под холодный проливной дождь.

Ледяные струи стегали его разгоряченное, дрожащее от страха тело, когда он бежал мимо большого белого дома, по длинной аллее, обсаженной гигантскими деревьями, с которых сыпались мокрые листья. А дождь по милости бога лил еще сильнее, чем прежде…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Казалось, он сто лет бежал к воротам под струями косого дождя, усиливавшегося с каждой минутой. Роб навалился всем телом на тяжелые чугунные ворота, но они не поддавались. Он толкал и толкал их изо всех сил, сопел, кряхтел и громко ругался, а дождь хлестал ему прямо в лицо, слепя глаза, и он плакал от бессильной злобы. И вдруг он понял: ворота заперты!

Роб поглядел сквозь пелену дождя на высокую белую решетку и снова чертыхнулся. Потом, хватаясь руками за узорчатый чугун, начал карабкаться вверх. Ноги его осторожно, с цепкостью рук, нащупывали мокрый скользкий металл. Скорее бы уже очутиться на той стороне! Роб чувствовал себя незащищенным, будто стоял на открытом поле, а десять тысяч крэкеров целились из винтовок ему в спину. Когда почти вся десятифутовая высота была преодолена, Роб вдруг поскользнулся одной ногой, за ней сорвалась вторая, и он повис на. руках, делая отчаянные усилия, чтобы не упасть. Наконец он все-таки дополз до верху и, перебросив ноги на другую сторону, чертыхнулся, зажмурил глаза и прыгнул вниз, угодив в жидкую липкую грязь по самые щиколотки и обрызгавшись до головы. С громкой бранью Роб вытащил ноги из грязи и пошел.

Сквозь шум дождя его обостренный слух уловил зловещее шуршание приближавшегося сзади автомобиля. Скоро по обочинам шоссе зашарил свет мощных фар и протянулся впереди Роба, и тут его охватил такой бешеный страх, что он прыгнул в канаву, едва не утонув в ледяной воде; все же он сумел каким-то образом выпрямиться и встать на колени. Чуть высунув из канавы голову, Роб смотрел на дорогу. Автомобиль с белым человеком за рулем промчался мимо.

Роб выбрался из своего убежища и побрел по шоссе. Он весь вымок, продрог, был зол, и ему хотелось плакать. Значит, все-таки он не мужчина, а мальчишка! Но, господи помилуй, кому же охота умирать? И он виноват во всей этой истории не больше, чем Бетти Джейн. Она-то, конечно, больше! Но и он совершил ошибку — а ведь сколько Жирный Гас предупреждал его! Хорошо еще, что на улице дождь, хоть люди-то не увидят! Он миновал районы белых; вот уже и дом Айды Мэй, и Робу захотелось войти туда — там он найдет себе убежище: ведь все считают Аиду Мэй его «невестой», а Бен — его приятель, и миссис Сара — лучший друг мамы. Он заметил в окнах свет и, глядя на них, остановился под дождем; но нет, он туда не пойдет, как он может рассказать Айде Мэй про то, что случилось? К тому же она теперь любит другого! Избегая улиц, Роб крался от дома Реглинов глухими переулками. Но вот задворки кончились, теперь надо пройти еще три квартала по грязной улице, чтобы добраться до дому. А дома уже в сборе вся семья, топится камин, на столе ужин. И вдруг Роб успокоился, будто у дома были руки и он протягивал их к нему; дом звал его к себе голосами матери, отца и Дженни Ли. Там его не дадут в обиду! Только бы добраться до дому, только бы добраться! Дождь немного поутих, авось скоро перестанет. Квартала за полтора от дома у Роба мелькнула мысль, что, возможно, это не такое уж безопасное место, как ему кажется. Куда, как не домой, явятся они первым делом? Роб остановился. Он хотел видеть маму, папу и Дженни Ли, но, может, ему это не суждено, если крэкеры поймают его. Как холодно, как его знобит, но теперь уже недалеко до дому. Скорее бы увидеть мать! Вряд ли белые так быстро успели явиться сюда. Ладно, будь что будет, он должен попасть до-мой! Утопая в грязи, Роб прошел один квартал по Первой авеню, потом свернул вправо, на Мэйкон-стрит, прошел еще квартала два и, дав таким образом крюк, нырнул в чей-то палисадник — он даже не разобрал чей, обежал дом и, прыгая через изгороди, задними дворами добрался до участка миссис Драфтон, граничащего с их домом. Роб припал к щели в заборе, внимательно оглядел свой двор и, никого там не обнаружив, перелез через забор и направился к кухонному крыльцу. Сердце колотилось так, словно хотело выскочить, и предвещало самое плохое. Но, если Робу удастся благополучно перейти двор и открыть дверь в кухню, он будет спасен!

Когда Роб вырвался от хозяйки и помчался по коридору домика для прислуги, миссис Кросс кинулась за ним вдогонку, но на крыльце остановилась, швырнув кочергой в убегающего под проливным дождем мальчика. Потом она повернулась и пошла в комнату, где оставила дочь. Бетти Джейн пластом лежала на постели Джима Брэдфорда, уткнувшись в простыню. Миссис Кросс направилась в коридор и хотела позвонить в полицию. Она подняла было телефонную трубку, но тут же бросила ее на рычаг. Стояла и не могла ничего сообразить — в голове был сплошной сумбур.

Она вернулась в комнату, подбежала к кровати и, рывком посадив Бетти Джейн, сердито затрясла ее за плечи.

— Так вот оно что! Вот что здесь творилось все время! Едва только шестнадцать исполнилось, а она уже в кровати с мальчишкой, да еще с черномазым!

Бетти Джейн поглядела на мать. Она никогда еще не видела ее в таком состоянии и была ужасно напугана: очевидно, она совершила тягчайший грех. Но неужели это в самом деле грех? По бледным щекам потекли слезы, сердце громко билось.

— Мне очень жаль, Руби! Прости, мне очень жаль!

— Жаль? И больше ничего? Это все, что ты можешь сказать? — И мать в исступлении начала бить Бетти Джейн по лицу, так что белокурая голова девочки бессильно закачалась. — Отец говорил, что ты слишком рано стала взрослой! Сколько времени это длится? Отвечай, сколько времени?

— Это было в первый раз, Руби, — сквозь рыдания выговорила Бетти Джейн, тряся головой, — клянусь богом, первый раз!

Но мать продолжала хлестать ее по щекам. Охваченная паническим страхом, к которому примешивались раскаяние и стыд, девочка почти не чувствовала боли. Она, выдержала бы любую порку, если бы только можно было исправить содеянное.

— Ах ты, развратная девчонка! Развратная девчонка! Сколько времени это длится? Отец твой знал, что говорил! Понимаешь ли, что ты наделала? — Мать трясла Бетти Джейн так, что та моталась из стороны в сторону, словно тряпичная кукла. Мать вглядывалась в это лицо, похожее на ее собственное, сейчас жалкое и испуганное, и ей хотелось так отодрать девочку, чтобы та запомнила на всю жизнь и боялась даже подходить к мужчинам. Постепенно миссис Кросс пришла в себя и попыталась осмыслить происшедшее. «Вызвать полицию… вызвать полицию… позвонить Джорджу…»

— Дитя мое! Дитя мое! Это я во всем виновата, я одна виновата! — Что делать, куда кинуться, она не знала. Голова у нее шла кругом, несмотря на все старания быть спокойной. — Твой отец был прав, он все время это говорил, но мне не верилось! — «Возьми себя в руки! Вспомни, что ты — миссис Кросс! А голова-то кружится, кружится! Все-таки опомнись, успокойся, поразмысли спокойно!» Но как могло это случиться? Ведь не добровольно же решила сойтись ее дочь с этим черным, нет! Видимо, он хотел ее изнасиловать и, может быть, не в первый раз. Может быть, Бетти Джейн уже беременна, косит у себя под сердцем черномазого младенца! — Миссис Кросс затрясла головой, как сумасшедшая. Машинально она потирала спину и плечи дочери, и девочка покачивалась в такт ее движениям.

— Он хотел изнасиловать мою крошку, и он за это заплатит, он хотел изнасиловать моего ребенка, и он заплатит!

Бетти Джейн слышала причитания матери как бы издалека, но вдруг до нее явственно донеслось слово «изнасиловать», и смысл его понемногу дошел до ее сознания.

Мать уже опомнилась и начала кое-что соображать. Изнасилование! Изнасилование! Проклятое слово, но когда она расправится с Робом Янгбладом, у него навсегда пропадет к этому охота. Она скажет Джорджу, что он был прав в отношении черномазых. Правы и все остальные — она им это скажет. Она будет следовать традициям Юга, потому что теперь все поняла. Но в то же время она знала, что это не так-то просто. Она ничего не посмеет рассказать Джорджу. Их отношения и без того натянуты. Он ее же сочтет виноватой, выгонит из дому, опозорит, и что тогда делать, куда деваться? Нет, Джорджу нельзя рассказывать, во всяком случае не теперь, не теперь. И полицию тоже нельзя звать; иначе будет посрамлена вся династия Кроссов. Белая шваль — та может срамить себя, ей терять нечего, но здесь дело касается всемогущих Кроссов!

Она подняла со стула плащ Бетти Джейн и накинула его на плечи дочери.

— Пойдем, детка, домой!

Бетти Джейн последовала за ней, как лунатик. Оступаясь в лужи, они побежали под дождем к дому, и черным ходом, чтобы никто не заметил, мать потащила Бетти Джейн наверх и там вымыла ее с головы до ног.