Поэты 1840–1850-х годов - Борис Бухштаб

257. САДОВНИКИ

                       Всё вовремя свое берет!                       Быть дорогим всему черед,                                   Когда что надо.Садовник, школенный на а́нглийский манер                       Для разведенья парков, сквер,        Из своего превычурного сада                       В простой фруктовый сад зашел                       Да глазом как кругом обвел —                                   Смутился!          Так глаз его к дорожкам приучился,               К их красноватому песку,          К обстриженному дерну по шнурку,                       Где по аллеям в грунте,                       Ровней солдат во фрунте,Стоят подстриженны деревья и кусты,                       Где всюду столько чистоты,                       Не говоря уж про цветы!А этот без толку деревьями засажен:                       Где между них — аршин, где — сажень;                       Подбора вовсе нет пород:                       Там вишня между груш растет,                       Тут между яблонями — слива,                       Всё в беспорядке, как пришлось,                       Везде неряшество, навоз, —                                      Куда как некрасиво!..                       То подпертой тычиной сук,                       То сам хозяин, как паук,                       Оплел всё дерево сетями,                       Не ладя, видно, с воробьями…                                     «Ну уж сад!.. —Сказал наш садовод, с хозяином столкнувшись. —Забрался я к тебе, любезный, да не рад!Ходить совсем нельзя, тут лазей всё нагнувшись;                Дорожек нет; в глаза торчат                                  Сучки, листы! Тут с разаИль ногу вывихнешь, или уйдешь без глаза!А звал еще смотреть!.. Нет, в нашем — хоть танцуй!..»                             — «Толкуй себе, толкуй! —Хозяин отвечал. — Твой садик — точно, загляденье;                   А мой хоть некрасив, нечист,                                Зато уж объеденье!              По осени, убрав свой желтый лист,Приди ко мне опять — дам фруктов и варенья!»

                        Не унывай, артист,Что всё в тебе для света модного шершаво;                       Зато подчас за твой талант                       Тебе и самый модный франт,                       Завидуя, воскликнет: «Браво!»                                          Право!..

Н. В. БЕРГ

Николай Васильевич Берг родился 24 марта 1823 года в Москве, в дворянской семье, по отцовской линии происходившей из Лифляндии; мать была родом из Сибири. В 1830 году отец Берга, чиновник, получил место в Томске, куда затем переехала семья. Здесь мальчик окончил уездное училище. Перебравшись с родителями в Тамбов, он поступил в гимназию, но доучивался уже в Москве, в 1-й гимназии. Соучеником Берга здесь был А. Н. Островский; они сблизились и сохранили дружеские отношения навсегда. В 1843 году Берг был принят на историко-филологический факультет Московского университета, но не окончил его. Он увлекся изучением иностранных языков (овладел польским, чешским, сербским, занимался французским, греческим, арабским), мечтал о путешествиях. Поэтические опыты Берга получили одобрение университетских профессоров М. П. Погодина и С. П. Шевырева. Берг стал печататься в издававшемся ими журнале «Москвитянин». Впоследствии (1850) он, вместе с А. Н. Островским, А. А. Григорьевым, Е. Н. Эдельсоном, Б. Н. Алмазовым, Т. И. Филипповым, Л. А. Меем, вошел в «молодую редакцию» «Москвитянина». Несмотря на длительное, до конца существования журнала (1856), сотрудничество там, убежденным славянофилом Берг не был. Сближение со славянофилами произошло на почве усиленного интереса поэта к фольклору и литературе славянских народов.

В 1846 году Берг поступил преподавателем русского языка в Московское училище живописи и ваяния; оттуда он перешел на службу в Московскую контору государственного коммерческого банка.

С 1853 года начинается период странствий; лишь ненадолго поэт приезжает в Москву и в свое тамбовское имение. В начале Крымской войны он отправился на Дунай, где состоял переводчиком при штабе южной армии. Потом перебрался в осажденный Севастополь и пробыл там до самой сдачи города. Он посылал в «Москвитянин» подробные корреспонденции, составившие затем книгу «Записки об осаде Севастополя» (т. 1–2, М, 1858). Неплохой рисовальщик, он создал в Севастополе серию натурных рисунков «Севастопольский альбом» (М., 1858). В дальнейшем Берг побывал в Италии, куда был привлечен революционными событиями, и некоторое время находился в отряде Гарибальди, после этого совершил два путешествия по Ближнему Востоку. В журналах появляются его путевые очерки. Часто поверхностные, перегруженные незначительными подробностями, они все же привлекали читателей как живые впечатления очевидца. Нередко хвалил очерки Берга в своих журнальных обзорах Некрасов, который затем привлек Берга к сотрудничеству в «Современнике» (здесь в 1863–1864 годах были напечатаны «Мои скитания по белу свету»).

В 1863 году Берг отправился в Польшу, где вспыхнуло восстание. На основе непосредственных впечатлений и изучения секретных архивных материалов им была написана книга «Записки о польских заговорах и восстаниях 1831–1862 гг.» (М., 1873). Берг навсегда остался в Варшаве. Сначала он служил чиновником при наместнике края, а с 1868 года — преподавателем русского языка и истории русской литературы в Главной школе, преобразованной впоследствии в Варшавский университет. На этой должности он находился до конца жизни. Одновременно Берг деятельно сотрудничал в исторических журналах «Русский архив» и «Русская старина», в 1874–1877 годах редактировал газету «Dziennik Warszawski». Умер Берг 16 июня 1884 года.

Берг дебютировал в печати в 1845 году переводом стихотворения шведского поэта Рунеберга «Жалоба девы» («Москвитянин», № 1). Увлекшись славянской поэзией, он, по совету С. П. Шевырева, осуществил полный перевод «Краледворской рукописи» (М., 1846). Затем в его переводе вышли «Сербские народные песни» (М., 1847). Обе книги были хорошо встречены журнальной критикой. Следующая, «Песни разных народов» (М., 1854), содержащая переводы с двадцати восьми языков, была оценена по-разному. Резко критиковал книгу Чернышевский в «Отечественных записках»[85]. По-иному отнесся к ней Некрасов, который писал И. С. Тургеневу: «Я стою на том, что книга хороша… Кроме дельности, книга имеет большое литературное достоинство — в ней встречаются настоящие перлы поэзии» (письмо от 9 октября 1854 года)[86]. В ответ Тургенев писал о книге: «…Это предприятие Берга очень полезно и хорошо — вот где бьют родники истинной поэзии. Я тебе благодарен за мысль выслать мне эту книгу»[87]. Впоследствии вышли «Переводы и подражания» («Библиотека иностранной поэзии», вып. 1, СПб., 1860) и «Переводы из Мицкевича» (Варшава, 1865). Незадолго до смерти Берг анонимно выпустил свой последний сборник, «Srngâratilakam, или Книга любви. Вольные подражания Бгартригари, древнеиндийскому поэту и брату магараджи Викрамадитьи…» (Познань, 1881), составленный по преимуществу из оригинальных стихотворений. Тургенев писал о нем автору: «Я получил Ваше письмо и книгу эротических стихов, которые отличаются и благозвучием, и грациозностью содержания» (письмо от 6 декабря 1882 года)[88].

Доля оригинальных произведений в поэтическом наследии Берга невелика. Кроме небольшого числа стихотворений, ему принадлежат две поэмы — «Деревня» («Москвитянин», 1848, № 4) и «Сокольники» (там же, 1849, № 1–2). Важнейшее место в литературном наследии Берга занимают его переводы. Для переводческой деятельности Берга характерна настоящая одержимость, с какой он брался за изучение всевозможных, порой малоизвестных языков и наречий. Выбор произведений для перевода иногда бывал случаен. Однако у Берга были и постоянные привязанности: славянский фольклор, особенно сербские эпические и лирические песни, Мицкевич, из произведений которого он перевел «Пана Тадеуша», «Крымские сонеты», и многое другое. Эти переводы Берга — значительный вклад в дело развития русского переводческого искусства.

258. ЖАЛОБА ДЕВЫ

(Из Рунеберга)

Если б, сердце, ты лежало          На руках моих,Всё качала бы, качала          Я тебя на них,

Будто мать дитя родное,          С тихою мольбой, —И заснуло б, ретивое,          Ты передо мной!

А теперь в груди сокрыто,          Заперто в тюрьму,Ты доступно, ты открыто          Одному ему;

Но не видит он печали;          Как мне с этим быть?Позабыть его? Едва ли          Можно позабыть!

Мчатся годы, грусть всё та же,          Те же всё мечты…Сердце, сердце, да когда же          Здесь умолкнешь ты?

259. КУКУШКА