Девушка выбирает судьбу - Утебай Канахин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Летом он проживет кое-как, — закончил Байеке свое повествование. — Но в таком состоянии ему не перезимовать следующую зиму…
Гость подумал немного, а потом обратился ко мне:
— Хочешь поехать в город?
— Поеду! — выпалил я, нисколько не задумываясь. Вряд ли где-нибудь могло быть мне хуже, чем здесь. А русский гость обещал устроить меня в детский дом.
— Только как посмотрит на это его бедная мать? — спросила тетя Ханслу.
Байеке раздраженно махнул рукой:
— Пусть она тысячу раз скажет спасибо моему другу за заботу о мальчике. Только так сможет он стать человеком!
Гость погладил меня по голове:
— В таком случае — собирайся. Завтра поедем…
Я вышел во двор и, чтобы не забыли обо мне, устроился спать под бричкой, на которой приехал русский гость. Долго-долго не мог я заснуть, но не от неудобства, а потому, что в голову лезли всякие мысли. Только под утро я немного вздремнул, но проснулся раньше всех.
Все еще спали, я принес ведро воды, разжег очаг. Потом сбегал домой и предупредил мать о своем отъезде. К счастью, отчима не оказалось дома.
— Что же, поезжай! — сказала мать.
Когда я вернулся, бричка уже стояла запряженной.
— Ну, пацан, умеешь держать вожжи? — спросил гость.
— Умею! — ответил я решительно, хоть никогда не держал их в руках.
Заметив, что в бричку запрягают верблюда, я очень удивился: «Неужели русские умеют ездить на верблюдах?!» Испугавшись, что гость услышит мои мысли, я оглянулся. Но тот прощался с Байманом и не смотрел в мою сторону. Потом он сел в бричку, я чмокнул губами, и верблюд легко понес нас, перебирая длинными ногами.
Когда мы проезжали мимо нашей покосившейся жалкой юрты, у меня в горле запершило. Хорошо еще, что никто не вышел оттуда: ни мать, ни братишка с сестренкой. Я мог бы не выдержать и расплакаться. Все время я боялся, что гость передумает и не возьмет меня с собой в детский дом…
К вечеру мы остановились в шалаше старого русского рыбака на берегу большого озера Ходжа-коль. Я сразу понял, что это отец нашего гостя. Они долго разговаривали друг с другом на незнакомом языке, а я удивленно таращил на них глаза. Видимо, мой покровитель понял, что меня занимает, и обернулся:
— В городе многому будешь учиться, — сказал он. — Научишься и по-русски говорить!
Весь вечер расспрашивал он о моей жизни и покачивал головой. Постепенно я перестал его бояться. Как-то вдруг он стал мне самым близким человеком на свете.
Наутро старик взял меня с собой ловить рыбу на завтрак. Клев был хороший, и через полчаса у нас уже набралось полное ведро окуней. Старый рыбак одобрительно потрепал меня по щеке. Потом он дал мне большую пиалу и послал за молоком в одну из находившихся рядом юрт.
Их было всего семь или восемь, этих юрт, стайкой стоящих у самого берега озера. Что-то теплое, волнующее стеснило мне грудь. Когда я проходил мимо одной из них, какая-то девчонка выгнала хворостиной рябого теленка из камышей. Она остановилась, удивленно глядя на меня. Что-то знакомое увидел я в ее взгляде. Да это же Сымбат!..
Мы заговорили наперебой. Я рассказывал о том, куда теперь еду, и все смотрел на нее. Как она выросла!
— Эй, Сымбат, куда ты запропастилась?!
Это звала ее мать. Мы совсем по-взрослому попрощались за руку, и я вдруг увидел слезы у нее на глазах. Даже не сразу понял я, что ей жалко расставаться со мной. А когда понял, горячая волна благодарности подкатила к сердцу. Значит, не совсем, одинок я на белом свете!..
Я нашел юрту, куда посылал меня старик, налил там полную пиалу молока и пошел обратно. А перед глазами все стояла Сымбат, ее заплаканные добрые глаза. Такие темные и бездонные были они!..
Мы сварили уху и поели ее с сухарями. К обеду запрягли верблюда и снова вышли в путь. Я часто оглядывался назад, пока озера Ходжа-коль вместе с юртами на берегу не растаяло в теплом солнечном мареве.
Всю дорогу он учил меня русским словам. Я очень старательно повторял:
— Аден… дуа… тыри… шытри…
Лучше пока не получалось. На следующий день к вечеру мы выехали на широкую равнину. Мой покровитель лежал на спине и вполголоса напевал какую-то песню. Потянувшись, он сел, посмотрел вдаль:
— Ну, что ты видишь там, впереди, мальчик?
Город!.. Как он прекрасен!
Город находился на высоком берегу реки. С пригорка, откуда съезжали мы, он был виден, как на ладони. Тысячи домов стояли стройными рядами, и между ними были одинаковые просветы. Все дома были побелены и походили на озерных чаек. А посреди города стоял высоченный дом с красивым куполом.
Вот он каков, город, где собраны все чудеса света: роскошные дворцы, фонтаны, экипажи, которые несут человека быстрее ветра. Здесь живут феи, ханы и все остальные необыкновенные люди, о которых я знал по сказкам. И еще есть здесь детдом, куда собирают таких, как я…
Иргиз — Алма-Ата, 1966–1968 гг.
РАССКАЗЫ
БОЙ
перевод М. Симашко
Лес стоит как в сказке, недвижный, укрытый снегом. Лишь изредка в звонкой морозной тишине сорвется с ветки горсть снега, и тогда долго не замирает гулкое эхо. Причиной тому белки, шныряющие в ветвях и трогающие слежавшийся с осени снег. Если бы не они, лес и вовсе бы казался заколдованным.
В этой девственной тишине особенно ясно слышно, как шуршат по снегу лыжи. Их триста человек
