Молодая кровь - Джон Килленс

— Все, что от тебя требуется, Лилипутик, — это угождать приезжим и быть вежливым. Ты сумеешь. А если появятся какие-нибудь затруднения, тут же иди ко мне. Я тебя знал еще тогда, когда ты сам себя не знал. Я обещал твоей матери понаблюдать за тобой и свое слово сдержу. — Дженкинс был одним из очень немногих людей в городе, которые все еще называли Роба Лилипутиком.

В первый день Роб совсем сбился с ног, бегая с поручениями то в один, то в другой шикарный номер. Он решил, что «Оглеторп» — самая громадная и роскошная гостиница в Америке. Неужели в Нью-Йорке они еще великолепнее? Каждый раз, когда Роб спускался в вестибюль, дежурный тут же посылал его опять наверх. Целый день он только и слышал от белых: малый, принеси то; малый, принеси это; возьми вещи, малый; скорее, малый, долго ли мне ждать тебя! Все малый да малый, целый день — малый. А он в ответ: «Да, сэр! Нет, сэр! Благодарю вас, сэр!» Малый! Какой он им малый? Он уже давно вышел из детского возраста.

Было половина четвертого, Роб успел уже набегаться и изрядно попотеть, поднимая и таская тяжелые чемоданы, и вдоволь накланяться, повторяя: «Да, сэр». Ноги его так устали и болели, что он с трудом волочил их по мягким толстым коврам. Еще утром он дивился — до чего же они роскошные, мягкие и пушистые, а теперь ему казалось, будто они тянут его вниз и прилипают к ногам не меньше, чем красная глина Джорджии. Роб сошел в вестибюль и только собрался было пожаловаться на усталость, как дежурный велел ему спешно нести графин воды со льдом в номер 831.

— Мистер Бэдкок не такой гад, как другие крэкеры. Если даст не чай, так уж не пятачок! Он богач! — сказал Элмо Томас. — Обслужишь его первоклассно, он отблагодарит тебя, отвалит кучу денег. А не постараешься — даст коленом под зад.

Весь потный, Роб бросился к служебному лифту с графином в руках. Мистер Бэдкок представлялся ему толстым, здоровенным капризным крэкером, но он обслужит мистера Бэдкока первоклассно; может, тот и вправду отвалит ему кучу денег.

— Ты, малый, ни минуты не теряешь сегодня, — сказал Робу лифтер. — Небось зарабатываешь миллион долларов. Даже завидно становится, вот был бы я молодой!

Роб сошел на восьмом этаже и быстро зашагал по коридору, поглядывая на двери. Вот номер 805, 806, 807… 815, 816. Наверно, там за углом, в конце коридора. Роб хотел попасть туда поскорее. В первый раз выпал случай хорошо получить на чай. И уж он постарается. Подходя к концу коридора, Роб оглядел графин, желая удостовериться, что и лед и вода еще там, и вдруг с огорчением сообразил, что надо было прихватить пару стаканов. Он остановился. А вдруг в номере нет стаканов? Вдруг такое невезение? Об этом надо было подумать внизу, в вестибюле, но Элмо сразу сунул ему в руки графин и отдал распоряжение такой скороговоркой, что Роб понял только одно: или он получит чаевые от мистера Бэдкока, или пинок в зад, если не поторопится. Но что бы ни было, возвращаться поздно. Когда белый богач, такой, как, например, мистер Бэдкок, требует воды, ему давай ее поскорей! Роб повернул по коридору. Пошли номера 822, 823, 824, 825. Хоть бы там оказались стаканы, иначе он попадет в дурацкое положение! Вот и 830; Роб повернулся к противоположной двери с нечетной стороны. Черт побери этого мистера Бэдкока! Он не боится никаких белых, даже самых богатых. Он постучал в дверь. Хоть бы там оказались стаканы!

Тощий, долговязый, бедно одетый белый открыл дверь.

— Чего тебе надо, малый?

— Я принес вам воды со льдом, мистер Бэдкок, сэр. — Самым противным в этой работе казалось ему то, что надо было говорить каждому «сэр» и «мэм», кланяться, унижаться и слышать ненавистное слово «малый».

— Бэдкок? — переспросил белый. — Никакой я не Бэдкок. И я не требовал воды.

— Но это же восемьсот тридцать первый? — с отчаянием вырвалось у Роба. Он даже забыл сказать: «Простите, сэр».

— Вовсе не восемьсот тридцать первый, а восемьсот двадцать девятый! Ты, наверно, малый, под мухой или чуточку тронулся! Ты что, неграмотный?

— Да… то есть нет, сэр. Извините, сэр. — Роб едва не упал на плюшевый ковер, заметив на раскрытой двери цифру 829. Какой черт попутал его?

Белый посмотрел на Роба так, точно перед ним был величайший идиот на свете, и ухмыльнулся.

— Ну раз уж ты, малый, притащил сюда графин, давай, я возьму. Сейчас недурно выпить водички со льдом.

— Нет, сэр, — с ужасом замотал головой Роб. — Я должен найти мистера Бэдкока. Он ждет этой воды.

— Ждет, так сходишь и принесешь ему еще, — сказал белый. — Ты меня потревожил, так можешь по меньшей мере отдать за это мне воду. — Он протянул руку за графином, но Роб поспешно отстранился. Он и белый были почти одного роста.

— Извините, я не могу, — сказал Роб. — Если я сейчас не попаду к мистеру Бэдкоку, он поднимет такой шум, что из-за него я потеряю работу.

Белый оглядел Роба с головы до ног.

— Мистер Бэдкок, говоришь, — произнес он добродушно. — Раз так, то уж ладно, малый. Тащи скорее к нему свою воду. Действительно, фамилия такая,[24] что, видно, подстать этому мистеру! Начнет на тебя шипеть, как змея.

Роб метнулся назад, пристально всматриваясь в цифры на дверях. На самой крайней двери напротив — восемьсот тридцатый номер, а на той, к которой он сейчас подходил, с нечетной стороны- восемьсот двадцать девятый. Это — восьмой, самый верхний этаж. Роба прошиб пот; как быть, куда податься? Он начал припоминать, что говорил ему Элмо внизу, в вестибюле. Возможно, он перепутал: Элмо послал его в восемьсот тридцатый, а не в восемьсот тридцать первый. Ну да, конечно, ведь ясно, что в этом здании нет восемьсот тридцать первого номера! Роб постучал.

— Кто там? — спросил женский голос.

Роб испугался этого голоса, множество белых сигналов опасности вспыхнуло в мозгу, и он попятился от двери. С порога на него глядела белая женщина в небрежно накинутом прозрачном халате. Ха-: лат был распахнут, и виднелось голое тело. Роб даже не разобрал, блондинка она, брюнетка или рыжая; он знал лишь одно: она белая, такая, из-за которых линчуют негров.

— Мне нужен мистер Бэдкок, — хрипло сказал Роб.

— Никакого мистера Бэдкока здесь нет, — ответила блондинка, внимательно оглядывая его, точно жеребца.

— Мистер Бэдкок звонил по телефону и велел принести воды со льдом в восемьсот тридцатый номер, — упрямо сказал Роб, покрываясь потом. Женщина так глядела на него, что ему захотелось выплеснуть ей в лицо воду и стукнуть по голове графином.

— Здесь никого с такой фамилией не было и нет.

— Кто там, Ливония? — раздался мужской голос, очевидно из ванной комнаты.

Она не двинулась с места, только глянула через плечо.

— Никого, миленький!

Роб повернулся и побежал назад по коридору, расплескивая воду, сердце его бешено стучало, точно за ним гналась толпа линчевателей с веревкой. Впереди открылась какая-то дверь, и Роб заставил себя пойти шагом. Дойдя до поворота, он снова пустился бегом к служебному лифту.

— Да не усердствуй так! — сказал ему лифтер. — Не лезь ты из кожи! На этой работе не разбогатеешь! — Он стоял в кабине лифта, не захлопывая двери, и смотрел на Роба;

— Поедемте! — попросил Роб. — Я ужасно тороплюсь!

— Говорю тебе, не усердствуй! — повторил лифтер. — Нечего бегать с высунутым языком ради этих крэкеров!

Роб на миг зажмурился — ему послышались шаги по коридору, шаги белого человека.

— Черт, поехали!

Дверь лифта медленно захлопнулась.

— Ладно, ладно, мистер Жадина! Но ругать меня не смей, я этого не позволю. — Лифт начал опускаться, и Робу казалось, что гостиница проваливается вниз, а земля несется ей навстречу — миллион миль в час. И вдруг в памяти Роба всплыла огромная неоновая вывеска, которую он видел тысячу раз на крыше этого здания: Отель «О г л е т о р п», а пониже гигантскими буквами: Двести десять номеров, каждый с ванной комнатой. На каждом этаже по тридцать номеров — все окнами на улицу.[25] Теперь уже не страх, а ярость охватила Роба. Забыв о белой женщине с восьмого этажа, он сосредоточил всю свою ненависть на чернокожем человеке, который посмеялся над ним и теперь поджидал его в вестибюле. Элмо Томас! Это он выдумал проклятого мистера Бэдкока из несуществующего восемьсот тридцать первого номера!

Когда лифт остановился на первом этаже, лифтер сердито дернул дверь, продолжая что-то ворчать: себе под нос.

— Извините, мистер, — сказал Роб. — Я вовсе не хотел вас обидеть. Я там наверху едва не влип в историю с белыми. Вот я и хотел поскорее убраться оттуда.

— Почему же ты не сказал мне об этом сразу? — недовольно спросил лифтер.

Подойдя к дежурному посту, Роб стал искать Элмо Томаса, но один из коридорных сказал ему, что Элмо уже отработал смену.

— Сегодня у него короткий день. У каждого из нас есть такой день раз в неделю. Он пришел сегодня в восемь, а ушел в четыре, потом в восемь вечера вернется и отработает до двенадцати. Это так сделали, чтобы каждый, кто в дневной смене, был все-таки свободен хоть четыре часа в неделю. В этой гостинице хорошо относятся к служащим, — добавил Хэк Доусон. — Раз в двадцать пять лет даже надбавку дают. А мне, к сожалению, до этого срока не хватает года! — Хэк рассмеялся, глядя на растерянного Роба.