От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вывод Башкирцевой заключался в том, что мир творчества принадлежит мужчинам, а женщины допускаются в него, если только играют ожидаемые роли музы или бледных подражателей мастеров778. Если женщина испытывает желание творить, требует своего права на одиночество перед полотном, хочет добиться известности, как в случае самой Башкирцевой, то мир обрушивается с самых неожиданных сторон:
Мне говорят, что мне следует <…> выйти замуж за богатого человека <…> наслаждаться жизнью, вместо того чтобы портить молодость и мазать полотна (запись от 24 июня 1880 года);
Есть гнусные, подлые люди, которые относят всякое женское честолюбие к физическим причинам <…> и они твердят родителям: «Выдайте ее замуж, и она бросит тогда свою живопись» <…> Но я ведь знаю замужних женщин, которые сохранили свой талант и свой гений (28 августа 1882 года);
Все, кто смеется над женскими талантами, никогда не узнают, сколько серьезных дарований, из ряда вон выходящих темпераментов было обескуражено и искалечено779.
Следует добавить, что после смерти Башкирцевой ее дневник был вымаран ее матерью, а затем и цензурой из «соображений приличий» и до сих пор полностью не опубликован.
Можно констатировать тот факт, что исследования женских проблем были инициированы женщинами – участницами женского и феминистского движения первой волны. При всем многообразии поднимаемых тем центральной темой для русского феминизма стала тема женского участия в культуре. Ревизия истории культуры, осмысление тенденций ее развития с позиций феминистской критики, поиск женских имен в живописи, литературе, истории – все это характерно для России на рубеже XIX–XX веков.
Доклад М. М. Янчевской «Женщина у Вейнингера» (1909)780 – образец женской исследовательской работы о женщинах и в их защиту – был ответом распространившемуся в среде «интеллигентной публики» мнению, что труд О. Вейнингера: «Страшная книга! Неотразимая логика! Немудрено, что женщины молчат, – нечего возразить»781.
Так ли безупречна «беспощадная логика» Вейнингера? – задается вопросом М. М. Янчевская. Она анализирует работу Вейнингера по трем критериям: научности, политической идее и влиянию на популярную литературу.
Самым уязвимым местом работы Вейнингера, по мнению Янчевской, являлось отсутствие научного обоснования типических свойств «М» и «Ж» («мужского» и «женского»), «надежных критериев» женственности и мужественности. Не найдя ответы на эти вопросы в биологии, Вейнингер обратился к психологии, писала М. М. Янчевская. При описании женской психологии он использует метод самонаблюдения, личный опыт и случайные наблюдения, типа ссылок «на одну знакомую мне даму» или «на всех известных дам». Это не может убедить серьезного исследователя. Для того чтобы описать «внутренний строй» женщины, Вейнингер конструировал женский опыт, анализируя женское в себе. Но как он отличил в себе женское от мужского? На этот вопрос в книге нет ответа. Поэтому, считала Янчевская, сделанные им выводы о психологии женщины не могут быть признаны обоснованными данными:
Таким образом, теория бисексуальности послужила для ее творца перекидным мостом к замкнутому для него внутреннему миру женщины. И <…> в основу психологии не легла. Биология осталась сама по себе, а психология сама по себе. Первая конструируется по принципу бисексуальности, вторая – по принципу унисексуальности782.
Интересно замечание Янчевской, что психология как наука создана мужчинами, в ней еще нет женского вклада – «женщины писали о себе очень мало», – и потому выводы о женской психике и ее сильном отличии от мужской научно не обоснованы.
Янчевская обращает внимание на то, что эмпирическая база исследования также не выдерживает критики. Ссылки «на одну знакомую мне даму» требуют доказательств, что личный опыт этой дамы дает исчерпывающее представление о женской природе. Таким образом, Вейнингер «вместо силлогизма использует афоризм», и одно недоказанное положение у него опирается на другое. Этот способ доказательств она оценивает как «чистый анахронизм».
В середине книги у Вейнингера, продолжала Янчевская, происходит «обвал». Не доискавшись сущности «М» и «Ж», он во второй части работы под ними уже понимает живых мужчин и женщин. Это грубейшая логическая ошибка, «женская», если следовать его собственной логике, язвительно замечает Янчевская. Она приходит к выводу, что труд Вейнингера не выдерживает критики с позиций современной научной методологии, что позиция автора – это
позиция не психолога, хотя бы и рационалиста, а докантовского метафизика, оперирующего с «субстанцией», с которой у него, по его взглядам, нет никаких точек соприкосновения. Поэтому все, что он высказывает о ней, зиждется не на данных внутреннего опыта, как он хочет уверить, а на общих соображениях, установленных спекулятивным порядком783.
По мнению Янчевской, во второй части книга Вейнингера из научного исследования превращается в моральное дознание, в котором слышны отзвуки «крайних средневековых воззрений». Перенос абстрактных «М» и «Ж» на всех женщин и всех мужчин привело к тому, что «наметились даже практические выводы из смутно обрисовывавшихся общих положений». Реальным женщинам было отказано в сознании, личности, непрерывной памяти, одинаковых с мужчиной ощущениях и в душе.
Коротко Янчевская анализирует отклики на Вейнингера в российской науке. Работу Ашкинази она разбивает тем же безотказным оружием – отсутствием эмпирической базы и недоказанностью выводов.
Рассматривая влияние Вейнингера на литературу, Янчевская противопоставляет русскую литературу XIX века и молодую литературу начала ХX века: литература прошлого являлась лучшим адвокатом женщин. В ней женщина выступала эталоном нравственности и мужества, особенно в кризисных ситуациях. Современная беллетристика, по мнению Янчевской, отдает дань моде на «половой вопрос» и идее порабощения сексуальностью. В отношении типических образов женщины и мужчины в молодой литературе Янчевская выразилась так: «Я не нахожу, что сказать, кроме того, что „оба хуже“»784.
Также исследования о женщинах велись в исторической науке и были весьма популярны. Женщин – профессиональных историков в конце XIX – начале ХX веков еще было мало. Но их работы исследовали проблему неравенства, делали видимыми мир «исторической женщины».
Так, историк, профессор Высших женских Бестужевских курсов А. Я. Ефименко разрабатывала тему крестьянской женщины. Н. А. Белозерская исследовала положение женщин в разные исторические эпохи, написала биографии известных россиянок. Е. О. Лихачева – автор монографии по истории женского образования в России. Е. Н. Щепкина посвятила свои исследования истории женской личности в России, много работала над темой истории женского движения. Следует заметить, что все эти женщины были участницами движения. Историю женского
