Марсианские войны - Лоуренс Уотт-Эванс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Один из его молодых спутников, взглянув на Казара, уставился на белого жеребца. Затем, ткнув старика кулаком в ребра, обратил его внимание на коня. Тот посмотрел на морду Чино, затем на его ноги.
— Да, я где-то видел этого коня, — признал он.
— Его зовут Чино, — подсказал Казар.
— Того жеребца звали Пес.
— Кто же дает коню такое имя? — едко спросил Казар.
— Может быть, человек по имени Волк, — парировал Дампильдорж.
На это Казархан ничего не ответил.
— Ты же говорил мне, что твое настоящее имя Пес, — прошептал Байяр.
— Меня зовут Пес. Теперь, — негромко ответил Казар.
— А жеребец был Волк, — добавил Байяр.
— Он и есть Волк.
— Ты изменил свое имя?
— Мы поменялись именами с моим конем. Хороший обмен.
— Интересный обмен, — заметил Байяр. — Но мне кажется, что в этой сделке выиграл конь.
Старик Дампильдорж откашлялся.
— Кто бы ты ни был, Чино или Казар, я спрашиваю тебя, чего ты хочешь? — голос его дрожал.
— Я хочу, чтобы все мужчины вашего рода присоединились к моему войску. Затем они принесут клятву верности Казархану и станут подчиняться правилам Новой Золотой Орды. После этого все юрты будут преданы огню, а женщины останутся оплакивать свою незавидную долю. Кроме одной.
— Может быть, ты примешь женщину и не тронешь юрты? — спросил молодой монгол.
— Я оставлю женщин и сожгу юрты.
— Мы будем сражаться за наши юрты, — пообещал другой юноша.
— Вы проиграете, а я в конце концов все равно получу то, что мне нужно. Только ваши мертвецы уже не разделят моей славы.
— Я не могу принять такое решение, — сказал Дампильдорж.
— В твоей несчастной жизни не осталось другого выбора, — бесстрастно заявил Казар.
Старик стегнул коня и поскакал прочь. Молодые монголы последовали за ним, бросая на Казара испуганные взгляды.
— Они струсили, — заметил Ариунболд.
— Испуганные более послушны, — отозвался Казархан.
— Остается только посмотреть, подчинятся они или нет.
— У них нет выбора.
Через некоторое время Казар и его окружение увидели одинокого всадника, скачущего к ним.
— Кажется, это женщина! — удивленно воскликнул Ариунболд.
— Это не просто женщина, — проворчал Казар.
Всадница неслась, как ветер, пригнувшись к шее скакуна, ее кошачьи глаза, горящие неистовым огнем, казалось, готовы были пронзить Казархана, словно две черные стрелы.
— Судя по тому, с какой радостью она приветствует тебя, видно, что ты ей знаком, — сухо заметил Ариунболд.
— Ее зовут Чульпаи Гоа.
— Не очень-то она похожа на Утреннюю Лань.
— Ее схожесть с ланью лучше всего заметна при лунном свете, — ответил Казархан, не сводя глаз с женщины.
Длинные незаплетенные в косы волосы хлестали ее по лицу, словно кнут, заставляя мчаться быстрее. Байяр было рассмеялся, но грозное лицо наездницы мало способствовало веселью. Казар спешился и, передав поводья Очинболу, сделал несколько шагов навстречу всаднице.
И чуть было не оказался под копытами. В последний момент она осадила кобылу, и та дико заржала. Казар отпрыгнул в сторону, а женщина, развернув лошадь, снова направила ее на Казара. Он успел нырнуть под взметнувшиеся передние копыта и, прокатившись по земле, оказался за крупом кобылы.
Сотрясаясь от хохота, он все же крикнул:
— Неужели от злости ты стала косить, а, Утренняя Лань?
— Прежде чем сдаться, я убью тебя! — с ненавистью выкрикнула женщина, безуспешно пытаясь осуществить еще одну атаку.
Казархан решил, видимо, облегчить ей задачу, став прямо на пути разъяренной наездницы.
— Убей меня, если сможешь. Я уже умер и не боюсь смерти.
На этот раз Утренняя Лань заставила лошадь попятиться, а затем пустила в галоп. Казар качнулся влево, потом вправо и, когда животное промчалось мимо, вдруг оказался в седле, столкнув женщину.
Она рухнула на спину, подняв тучу пыли. Не переставая смеяться, Казар подъехал ближе и поднял кобылу на дыбы. Принудив ее расставить передние ноги, он дернул поводья. Копыта опустились, прижав роскошные волосы не успевшей подняться женщины. Все ее попытки освободиться ни к чему не привели. Наконец это занятие надоело Казару, и он отъехал в сторону.
Утренняя Лань вскочила. Глаза ее метали молнии. Усмехаясь, Казар подошел к ней и нарвался на оплеуху. Он принял затрещину спокойно, тряхнул головой и получил второй удар по щеке.
— В твоих шлепках, как всегда, больше огня, чем злости, — спокойно заметил Казар.
Утренняя Лань плюнула на его доспехи.
— Я скорее умру, чем отдамся тебе, — прошипела она.
— Я умер из-за того, что ты отдалась мне. Так что очередь за тобой.
Третья пощечина оказалась самой крепкой. С гордого лица Казара исчезла усмешка, а шлем Чингисхана свалился с его головы в пыль.
Нахмурившись, он без замаха ударил ее по щеке. Утренняя Лань упала навзничь и ошеломленно замигала.
— Я бы не ударил тебя в ответ на твои шлепки, но на мне доспехи Чингисхана. Их нужно уважать.
Женщина лежала на земле и, судя по всему, никак не могла опомниться. Какой-то человек с автоматом Калашникова осадил коня в трех шагах от Утренней Лани. «Китайский автомат», — отметил Казар. В русском варианте отсутствовал складывающийся штык.
— Что-то не узнаю я этого дурака, — обратился Казар к женщине.
— Это мой новый муж.
— Вижу, ты меня не ждала, — презрительно фыркнул Казар.
— Ты умер.
— Это не причина, чтобы забыть мужчину, которого любишь.
— Кто сказал, что я тебя любила?
— В ту ночь, когда я положил тебя на
