От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

и описывала в терминах «мужской» эксплуатации женщин, видя в проститутках жертв «полового» (гендерного) и классового антагонизмов общества. Ее взгляды в этой области радикализировались по мере политизации женского, феминистского движения. В 1902 году Покровская считала, что ответственность за поддержание института проституции несут в основном мужчины имущих классов, так как «простой народ» отличается меньшей распущенностью и щадит «молодость и невинность девушек»906. В 1905 году она комментирует требование рабочих по поводу сокращения женских рабочих мест уже следующим образом:

…мужчины готовы делиться с женщинами своим заработком, но только не как с товарищем-работником, а как с проститутками. Проституция представляется единственной женской профессией, относительно которой мужчины проявляют редкое единодушие. Они все согласны, что эта профессия подходящая для женщин и полезная для мужчин, поэтому всячески содействуют и поощряют ее907.

Идеи о классовых различиях в мужской среде были оставлены, отныне мужчины представали как солидарное антиженское сообщество.

Решение проблемы проституции Покровская видела в установлении одинаковой половой морали для женщин и мужчин. Эта идея, по ее мысли, могла воплотиться в жизнь через требование от мужчин целомудрия до брака, а также медицинского освидетельствования посетителей публичных домов в противовес обязательному еженедельному освидетельствованию проституток по требованию Врачебно-полицейского комитета. Подобные инновации она оценивала как реальную реализацию идей равноправия. С позиций сегодняшнего дня мы понимаем, что Покровская пыталась если не ликвидировать контроль за женской сексуальностью, то установить такой же контроль над мужской.

Деятельность М. И. Покровской способствовала формированию дискурса равенства женских и мужских прав в сексуальной сфере. Она ратовала за нравственное обуздание плоти, за подчинение сексуальности исключительно интересам рода. Но при этом отстаивала право женщин на «осознанное материнство», то есть право на аборт. Так, судьба публичной женщины стала в России темой общественной дискуссии в 1880–1890‐е годы, а тезис, что общество решает свои сексуальные проблемы за счет бесправной социальной группы – женщин, – был принят общественным мнением.

Покровская активно оппонировала идее о несвоевременности, незначительности и «вторичности» женских проблем:

Рабочий вопрос у нас в России касается нескольких миллионов, кажется миллионов 5–6, а женский – 60. Что важнее: улучшить положение 5 млн или 60? Ответ понятен. Но мы видим, как много внимания русская интеллигенция посвящает решению рабочего вопроса и как мало решению женского. Рабочий вопрос по ее <интеллигенции. – И. Ю.> мнению должен теперь же решиться, а женский пусть ждет улучшения общего положения908.

Ожидания ее феминизма заключались в появлении на политической арене такой общественной силы, которая в силу своих особенных качеств – миролюбия, сострадания, ненасильственного поведения – сможет гуманизировать общество, повести его по пути не насилия и подавления, а сотрудничества и взаимодействия, реформировать его мягкими легальными методами. Женское политическое участие, считала Покровская, ограничит проявление силы и агрессии в политике.

Феминизм Покровской предстает как альтернативная теория ненасильственного развития человечества, в основу которой положено изменение гендерной стратификации путем уничтожения различий в нормах, установлениях, представлениях, предъявляемых к обоим полам.

Идеология феминизма «мужских прав» – это идеология либерального феминизма в своих основополагающих моментах: суфражистская платформа, цели и ожидания, решение проблемы «сходство – различие» через одинаковость. Но при этом феминизм Покровской нес в себе и зачатки радикального феминизма. Это проявилось в рассмотрении общества как двух биологических классов, находящихся в состоянии борьбы; в идеализации женщин как более моральных, миролюбивых представительниц рода человеческого; в обособлении женского сообщества; во взгляде на проституцию и материнство как институты, через которые осуществляется мужская доминация; в требовании уничтожения контроля мужчин над женской сексуальностью через установление женского контроля над мужской сексуальностью.

Феминизм «равенства при различии» Ольги Шапир

Идеологом российского феминизма, решающей проблему «сходство – различие» в развитии идеи «отличия», была Ольга Андреевна Шапир. Ее работы опровергают представление о либеральном феминизме первой волны, как о феминизме, маркирующим знаком которого является приверженность только идее «равности» как одинаковости. Шапир отрицала само отождествление «истинно человеческого» с «мужским», хотя в глазах большинства ее соратниц по движению «истинно человеческое» (социальное) реально было «мужским», так как принадлежало мужчинам. Шапир подвергла сомнению истинность мужских способов самореализации и мужских ценностей, утверждая, что

женщины должны уже теперь сознавать, что слепое следование по следам мужчины потребует от них и одинаковых свойств. Для всего ли найдутся в нас эти свойства? Можем ли мы развить их в себе – захотим ли мы этого?909

Идейные истоки феминизма Шапир те же, что и у всех других российских равноправок (М. Уоллстонкрафт и др.), объединяла их и общая суфражистская платформа. Шапир, как и все равноправки, рассматривала феминизм как идею, теорию и движение за раскрепощение женской личности в интересах общественных и личных. Но сильной стороной ее феминизма является глубокий анализ механизмов закрепощения женщины и путей ее освобождения.

Как и многие российские феминистки, Шапир напрямую связывала проблему женского раскрепощения с прогрессом человечества. Гендерная система общества, положение женщины в ней рассмотрены ею как отклонение от некой нормы. «Мужское» для нее не есть «истинно человеческое». Доминирование «мужского» – это сбой в системе, который привел к глобальным последствиям, таким как искажение в «развитии женских сил от естественного роста»910, и «если женская духовная сила не могла развиваться нормально <…> то ведь и свободная мужская сила пошла по пути одностороннему: в этом состоит второй результат нарушенного равновесия»911.

Гендерное неравенство, наступившее в результате этого сбоя, выступает в построениях Шапир как основа социальной иерархии общества и всякого социального неравенства: «Рабство социальное выросло из рабства полового»912, «Бесправие женщины есть первоисточник всякого неравенства»913.

Шапир не рассматривает путь развития человечества в риторике войны полов, но констатирует факт порабощения женщин мужчинами в «ходе исторической жизни»: «Распоряжаясь единолично судьбами мира, мужчина, естественно, установил всюду свои законы, понятия, обычаи и вкусы, обеспечивающие это господство»914. «Он <мужчина. – И. Ю.> систематически сковывал запретами закона, давлением обычая и общественного мнения естественный духовный рост женщины, чтобы культивировать в ней вторичные свойства и особенности, связанные с полом»915 и в результате «мы имеем только культуру силы <…> Это культура, опирающаяся на рабство пола и рабство труда»916.

В отличие от других современных ей теоретиков феминизма Шапир более углубленно рассматривала причины женского подавления. Центральной причиной подавления женщины она определяет «особенности пола», то есть биологию: «…равенство в точном значении этого понятия не может быть в функциях организмов, созданных различно»917. По ее мнению, подавление женщины происходит по каналам и через структуры традиционной культуры