От дам-патронесс до женотделовок. История женского движения России - Ирина Владимировна Юкина

значение участия работниц в фабричных забастовках и нападала на феминисток939. Первое ей было нужно для того, чтобы продемонстрировать несуществующее женское рабочее движение. Второе – чтобы опорочить реально существующее движение женщин среднего класса. При этом она не осуждала тех женщин, которые требовали права голоса «в рамках существующей структуры социальных классов», за их «невольные грезы», что «неизбежно вытекало из их классовой позиции». В ярость ее приводили феминистки, которые выходили за рамки своего класса и требовали всеобщего избирательного права для женщин всех социальных классов и групп940. Она утверждала, что это делается с целью заманить бедных «младших сестер» в свои феминистские сети и оттолкнуть их от выполнения своей «классовой» миссии. Вслед за Готской программой941 Коллонтай считала, что эмансипация пролетарки не может быть делом женщин всех классов, что цель эта может быть достигнута только общими усилиями пролетариата без различия пола.

Также Коллонтай демонстрировала презрение к благотворительной деятельности женских организаций, высмеивала их мечту о едином женском движении, выискивала скрытые цели в деятельности Женской прогрессивной партии и Союза равноправия и ничего не сказала о проблемах в собственной партии и рабочем движении. Между тем эти проблемы существовали. Стайтс называет здесь и враждебное отношение рабочих к работницам и партийкам, выступавшим за освобождение женщин, и проблемы самих социал-демократических партий в их деятельности по установлению контактов с работницами942.

Книга «Общество и материнство» (1916) – второй труд Коллонтай досоветского периода, в котором была поднята тема материнства, – тема, уже развиваемая феминистками. Коллонтай критиковала социальные условия материнства работниц, выдвигала идеи социальной защиты материнства через государственное страхование, оплачиваемые декретные отпуска и создание дошкольных учреждений. На деле она воспроизводила сюжеты, разрабатываемые феминистками. Избежать влияния феминизма, его установок, интериоризированных ее средой и ею самой, она не могла, хотя и всячески открещивалась от них.

Коллонтай попыталась создать в противовес феминистскому движению женское рабочее движение. Она организовывала митинги работниц в доме Нобеля (1907), инициировала создание в Петербурге межфракционного клуба работниц, закамуфлированного под «Общество взаимопомощи работниц» (1907), готовилась к Всероссийскому женскому съезду – проводила занятия с работницами и создала специальную группу работниц для участия в нем (1908). Это была попытка инициировать женское пролетарское движение «сверху» для достижения тактических и стратегических целей социал-демократической партии и рабочего движения.

Женские рабочие организации создавались и феминистками (например, Московский клуб работниц при «Обществе попечения о молодых девицах»), но не самими работницами.

Главной причиной, не позволившей оформиться самостоятельному пролетарскому женскому движению, явилось отсутствие у него собственной идеологии. Другими словами, работницы, как социальная группа, не обладали концептуально организованной системой ценностей, представлений, идей, описанием будущего, описанием механизмов влияния на социальные процессы для достижения этого будущего. Как уже говорилось, марксизм, предложенный в качестве идеологии женского рабочего движения, утверждал вторичность и вспомогательную роль работниц в процессе социальных изменений, постулировал руководящую роль пролетариата, в состав которого, конечно, входили и женщины, но где они были представлены относительно недавно и находились в меньшинстве. Подобная идеология не могла служить ресурсом движения и не могла мобилизовать женщин на участие в нем. Именно идеология вырабатывает нормативные требования, определяет цель, тактику и действия движения, влияет на формирование его организационной структуры.

Согласно теории мобилизации ресурсов, говорить о движении всерьез можно только тогда, когда оно имеет организационную основу и, развивая эту идею, можно утверждать: когда эту основу составляют самодеятельные организации. В данном случае отсутствовали и самостоятельные организации, и инициированные «снизу» коллективные действия. Возможно, в то время казалось, что внешних усилий достаточно для того, чтобы создать движение. Так, Е. Д. Кускова считала, что в России существуют «реалистическое» и «метафизическое» женские движения. Первым было то, которое устанавливало зависимость положения женщины от существующего социального строя – капитализма, то есть пролетарское женское движение. Вторым – то, которое основывало свои выводы и коллективные действия на «половой дифференциации», то есть феминистское943. Но, прослеживая дальнейшее развитие событий, можно утверждать, что реального женского пролетарского движения до 1917 года в стране не было.

Создаваемые «сверху» женские рабочие организации с заданными вспомогательными и обслуживающими целями имели соответствующие структуры и соответствующий репертуар коллективных действий. Так, задача межфракционного клуба работниц («Общества взаимопомощи работниц»), инициированного Коллонтай, была сформулирована ею как подготовка «женской силы» «для работы в партии и в классовых профессиональных союзах»944. Коллонтай прямо заявляла, что женское рабочее движение находится в тени великой борьбы пролетариата – это не была осознанная борьба за собственные права.

Женское рабочее движение представлялось руководству РСДРП(б) как подсобный инструмент для достижения своих целей. Коллонтай при очередной размолвке с большевиками жаловалась на гонения с их стороны как «по поводу попыток вызвать к жизни женское рабочее движение в России», так и в связи с попытками большевиков забрать движение в свои руки, когда оно им понадобилось в изменившихся условиях Первой мировой войны945. Перемена тактики большевиков была вызвана распространением среди европейских социалисток пацифистских настроений, которые не совпадали с ленинской установкой о превращении войны империалистической в войну гражданскую. Для продвижения ленинской идеи большевики создали в 1914 году журнал «Работница», который, как орган российского женского рабочего движения, должен был противостоять Международному женскому секретариату, стоявшему на пацифистской позиции. Это было создание фантома российского женского рабочего движения и попытка манипулирования международным женским социалистическим движением.

Вывод Дж. Чафитц и А. Дворкин (Chafetz J. и Dworkin A.), что борьба женщин в рядах рабочего, социалистического, коммунистического движения являлась борьбой за права мужчин946, более чем справедлив для России начала века.

Женское пролетарское движение начало оформляться зимой – весной 1917 года, когда работницы предприняли первые самостоятельные акции. Идеология женского рабочего движения не получила в России развития до Октябрьской революции, после которой сложилась принципиально иная структура политических возможностей. После октября 1917 года реализация равноправия женщин была декларирована как государственная политика, и в этой новой политической ситуации пригодились многие наработки российских феминисток. Начиная с этого времени можно говорить о соединении феминистских и марксистских теоретических установок и практик и о появлении в России марксистского феминизма.

Две политические силы – феминизм и социал-демократия – создали условия для появления женского пролетарского движения и марксистского феминизма. Этими условиями были разработанные феминистские теория и идеология, а также практика создания женских рабочих организаций.

Временем появления реального женского пролетарского движения можно считать 1917 год. Работницы крупных промышленных городов к тому времени уже не были аморфной, безвольной и ведомой массой. Они проявили сплоченность и политическую волю в событиях февраля 1917 года. Часть работниц безоговорочно стояла на