Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Махди был доволен. За грех вторжения и за свою самоуверенность французская экспедиция, приближавшаяся к этим местам, заплатит очень дорого. Тадженут был идеальным местом. Тамрит и Аттиси тоже останутся довольны.
Впервые за несколько недель у Махди повысилось настроение. После джемаа он находился в раздумьях. В тот вечер Даия приехала к нему. Он встретил ее с радостью в сердце. Осыпал ее заботливо выбранными подарками: серьгами из страны хауса, тканью из Тимбукту. Ему было так приятно вручить их невесте, и в ответ он ожидал… иного ответа, нежели холодное безразличие. А потом, когда стемнело, когда зажгли костер, он впервые это увидел. Махди плохо разбирался в женщинах. Рядом с ними он испытывал неловкость и даже не надеялся проникнуть в их тайны. Но необязательно быть семи пядей во лбу, чтобы увидеть взгляд Даии, полный желания, и понять, что этот взгляд предназначен не ему. Поодаль сидел Мусса, тихо беседуя со своим дружком Тахером и попивая чай. На Даию он не обращал внимания. Поначалу Даия осторожничала, и Махди лишь случайно перехватил ее взгляд. Он решил, будто ему показалось, и стал наблюдать дальше, пока все сомнения не развеялись. Даия попыталась это скрыть, но от Махди, боготворившего свою невесту и остро реагировавшего на каждый ее взгляд и жест, скрыть было невозможно. А если видел он, значит могут увидеть и другие. Эта мысль наполнила его беспокойством. Внутри Махди все бушевало, но он заставлял себя проявлять терпение.
Махди и представить не мог, что простой взгляд способен причинить ему столько душевной боли. Он злился на свою слабость. Неужели женщина может так на него повлиять? Он чувствовал беспомощность и тупую боль оттого, что Даия, даже не подозревая, вонзила в него меч безразличия. У Махди не было оружия для сражения с таким взглядом и таким чувством. Он пытался себе внушить, что ничего этого нет, однако тягостное состояние не проходило. Тогда он постарался привлечь внимание Даии интересными рассказами и остроумными шутками. Но он знал: ей он совсем не интересен, и она слушает его только из вежливости.
Рука Махди сжала эфес меча. Может, ему убить Муссу? Глубокой ночью это было бы совсем несложно; убить и обставить все так, словно Муссу убили шамба. Даже Даия ничего бы не узнала. Нет. Такое для него немыслимо. Муссу он убьет в честном поединке, безупречно, не уронив достоинства. Рано или поздно ему все равно придется это сделать, учитывая удар, нанесенный Муссой на джемаа. В том, что из поединка с полукровкой он выйдет победителем, Махди не сомневался. Однако Мусса казался совершенно равнодушным к взглядам Даии и ни разу не взглянул на нее сам. А вдруг это хитроумная уловка. Вдруг они с Даией сговорились и ночью куда-нибудь скроются, насмехаясь над глупостью Махди?
– Я видел твой взгляд, – сказал он Даии, когда они наконец-то остались наедине.
Махди смотрел на нее ранеными глазами, а за обманчиво кротким голосом скрывался человек, подверженный внезапным вспышкам ярости.
– Не понимаю, о чем ты, – соврала Даия, сердце которой забилось от упрека.
Неужели она потеряла бдительность и Махди все увидел?
– Это было совсем недавно, в лагере, когда мы ужинали. Ты вроде бы говорила со мной, а сама не сводила глаз… с него.
– У тебя разыгралось воображение, – сказала Даия и покраснела. – Махди, я поклялась стать твоей женой. Разве ты не слышал моих слов?
– Слышал, но на меня ты смотришь совсем не так. Твое сердце не живет в согласии с твоими словами. Я убью его, и на этом все кончится.
– Нет! Ты не посмеешь! – слишком торопливо произнесла Даия, зная, что Махди следит за ней, но ничего не могла с собой поделать.
Она опасалась за жизнь Муссы. Махди убивал людей и по менее серьезным причинам. Непонятным образом все зашло слишком далеко. Ее вело сердце, а она послушно следовала и теперь рисковала всем, что ей дорого. Неужели она такая легкомысленная женщина? Неужели ее так легко сбить с избранного пути?
В тот момент она поняла, что должна убрать желания сердца подальше, отказаться от запретных мыслей и вспомнить о своей чести. «Я должна сойти с этой дороги, – мысленно твердила она себе. – Я не предам Махди. И не подвергну опасности Муссу, который все равно ко мне равнодушен. Я выбрала свой путь».
– Махди, он не сделал ничего предосудительного. Ты напрасно гневаешься на него. Оставь его в покое.
– А во время твоей с ним поездки из Иделеса?
– Это была всего лишь совместная поездка. Мы вместе ехали из одного места в другое. Мусса вел себя очень достойно. Такова суть. Я поклялась тебе в верности, и так тому и быть, – сказала она твердым голосом, однако Махди все равно не поверил.
– Я запрещаю тебе когда-либо снова ездить с ним.
От этих слов Даия взвилась:
– Запрещаешь? Этому тебя научили твои сенусситы? Ты из-за этого целыми неделями пропадаешь у них, перенимая их обращение с женщинами? Или ты намерен размахивать перед женой Кораном, как палкой? Учти, Махди, я не ослица, чтобы учить меня палкой! Ты не смеешь ничего мне запрещать! Ты вообще не вправе мне что-либо разрешать или запрещать! Прибереги свои приказы для имрадов, для тех, кто тебе подчиняется!
– Не клевещи на сенусситов, Даия. Они святые люди. Их дело праведное.
– Святые люди, которые учат недоверию?
– Я не желаю об этом спорить. У меня и в мыслях не было приказывать тебе.
– Махди, мне хочется, чтобы ты научился убеждать. Так было бы лучше для нас обоих.
Махди перед ней был беспомощен. Сенусситы не простили бы какой-то женщине подобного оскорбления да еще и высмеяли бы его за слабость. Но Даия не была какой-то женщиной, а сенусситы – по большей части арабы – не понимали образа жизни и традиций туарегов. Обостренная гордость туарегов и такая же обостренная независимость не позволяли им навязать свою волю другому даже во имя Аллаха. Махди молился о наставлении, но оно не приходило. Это он был пленником Даии, а не наоборот. Никогда она не станет податливой и покладистой. Такое вообще несвойственно ихаггаренским женщинам, а ей тем более. Даия была свободной, слишком свободной. Замужество не привяжет ее к нему, однако Махди молил Аллаха, чтобы оно помогло.
Он
