Кадеты и юнкера в Белой борьбе и на чужбине - Сергей Владимирович Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
16 июля корпус посетили приехавшие в Бизерту вице-адмирал Кедров и капитан 1-го ранга Дмитриев. Адмирал благодарил воспитанников за прекрасный парад и их бодрый вид.
15 ноября находившуюся на «Моряке» 5-ю роту принял старший лейтенант Брискорн (в 1-й его заменил старший лейтенант Помаскин). Гвардейский офицер, он придавал огромное значение строевым занятиям, и под его командой рота дошла до совершенства в этом искусстве, если не считать, что, делая особый «гвардейский» поворот, она теряла ногу в батальонном строю, что вызывало неудовольствие начальника строевой части. Составленная из более способных кадет, эта рота всегда отличалась своею дисциплинированностью и прилежанием. 10 декабря «Моряк» был введен в сухой док. Плававшая на нем в это время полурота гардемарин 2-й роты и кадеты 5-й без посторонней помощи проделали всю утомительную и грязную работу по очистке днища от многолетних водорослей, отбили ржавчину и выкрасили подводную часть.
На Рождество в бараке 5-й роты была устроена для всех елка; потом шумно и с надеждой на лучшее будущее встречали Новый, 1922 год. На праздник георгиевских кавалеров при участии взвода Корниловско-го полка, имевшего в своих рядах много георгиевских кавалеров, был отслужен молебен и устроен парад, которому, однако, помешал начавшийся ливень. 12 января был объявлен приказ Главнокомандующего Русской Армией о предоставлении права ношения нагрудного знака с надписью «Бизерта» лицам, прибывшим на судах эскадры и в течение года не покинувшим своих кораблей или частей. Почти все воспитанники заслужили этот черный крест.
Материальное и, главным образом, моральное состояние воспитанников продолжало улучшаться; в связи с этим они начали дорожить корпусом и бросили мечтания об уходе на американские «шипы». Об этом втором годе бизертской жизни очень характерно выразился гардемарин 3-й роты Давац в своем письме от 23 мая 1922 года:
«Много нового, ценного, крепкого получил я. Много пришлось увидеть, пережить и перенести тяжелого, но ничто не сломало во мне духа бодрости… Мы страшно заняты и работаем положительно круглые сутки… Лекции 8 часов, рабочий труд самый правильный, масса нарядов по хозяйству, по службе, по роте… По вторникам и четвергам репетиции… Забываешь наше изгнание, вечно идет энергичная, кипучая работа. Сыт, одет, о завтрашнем дне не думаю, а учусь… Мы проходим очень хороший курс учения, подбор преподавателей великолепный, и мне так нравится этот русский кипучий муравейник, с заветами старины, с традициями, с крепким военно-морским духом…»
Но праздники были омрачены распоряжением французских властей о сокращении личного состава эскадры и ликвидации в течение 1922 года гардемаринских рот. Известие произвело, главным образом на кадет, очень тяжелое впечатление, так как можно было ожидать дальнейшей ликвидации корпуса и не имелось уверенности, что они успеют закончить среднее образование.
Согласно установленным срокам по сдаче выпускных экзаменов, приказом командующего эскадрой вице-адмирала Кедрова от 2 марта 34 старших гардемарина 1-й роты были произведены в корабельные гардемарины. 14 марта состоялся отъезд большинства из них, вместе с некоторыми офицерами выпуска 1920 года и окончившими корпус в 1921 году офицерами-экстернами, которые состояли слушателями офицерских классов, в Прагу для продолжения учения в чешских высших учебных заведениях. Эта первая большая отправка молодых офицеров и корабельных гардемарин для получения дальнейшего высшего образования состоялась благодаря средствам, отпущенным на переезд капитаном 1-го ранга Дмитриевым. До Парижа их сопровождал капитан 1-го ранга Китицын, вернувшийся в Пасхальную ночь в Кебир. Весь батальон и вице-адмирал Герасимов провожали отъезжавших до парохода, и его прохождение с музыкой и пением через город произвело большое впечатление на население. Накануне севастопольские гардемарины были произведены в старшие гардемарины. 3-я рота стала 2-й. 15 апреля, на Пасху, после проверочных экзаменов, кадетские роты были продвинуты на номер вперед, но 7-я, по степени успехов кадет, была разделена на новую 6-ю и 7-ю роты.
30 июня был последний экзамен – астрономия – в бывшей 2-й роте, в ту же ночь она торжественно похоронила свой «Наутикаль Альманах». 5 июля 65 окончивших эту роту были произведены в корабельные гардемарины и временно три четверти из них были расписаны по судам эскадры.
Вскоре после ухода 2-й роты на Кебире была упразднена кухня и воспитанники два раза в день ходили строем в Сфаят, где обедали в оборудованном под столовый зал бараке, все стены которого были разукрашены картинами из морской жизни.
По плану ликвидации корпуса, курс 3-й роты пришлось немного сократить и 57 гардемарин этой роты были произведены в «корабелы» в день праздника Морского корпуса. Немного позже были произведены еще 6 человек.
Благодаря хлопотам вице-адмирала Кедрова и капитана 1-го ранга Дмитриева, заручившимися полной поддержкой М.М. Федорова в Париже и графини С.В. Паниной в Праге, почти всем окончившим в Бизерте была предоставлена стипендия на продолжение образования в высших учебных заведениях; пять гардемарин были приняты во французское Морское училище в Бресте. Часть не выдержала тяжелой жизни на иногда полуголодной стипендии, но большинство, став инженерами, своими знаниями и порою открытиями прославили русское имя. Несколько корабельных гардемарин было оставлено при корпусе отделенными начальниками.
Постепенно сокращался и офицерский состав и начались частые перемены должностных лиц. По причине семейного характера 1 апреля 1922 года корпус покинул инспектор классов капитан 1-го ранга Александров, и 10 мая 1922 года на его место был назначен капитан 1-го ранга Кольнер. После отъезда последнего в 1923 году в Париж его заменил преподаватель И.В. Дембовский[570]. 18 августа в Америку уехал начальник строевой части капитан 1-го ранга Китицын и немного раньше адъютант старший лейтенант Н.Н. Соловьев[571]. Генерал-майор Завалишин был назначен начальником строевой части и лейтенант В.В. Леммлейн[572] – корпусным адъютантом. 23 ноября на эскадру ушел старший лейтенант Брискорн и командиром 4-й роты был назначен преподаватель навигации капитан 2-го ранга С.А. Якушев[573]. Некоторые мичманы уезжали вместе со своими гардемаринами и поступали в университеты. Сфаят и Кебир постепенно пустели…
К концу года выяснилось, что благодаря ходатайству капитана 1-го ранга Дмитриева французы согласились дать возможность кадетам закончить среднее образование и продолжить существование корпуса. С Нового, 1923 года корпус официально был переименован в «Орфелинат» (Сиротский Дом), но для всех он продолжал оставаться Морским корпусом. Для французов в «Орфелинате» оставались лишь сироты младше 15 лет, что не совсем соответствовало действительности.
17 июня 1923 года окончили среднее образование и были произведены в гардемарины 33 кадета 4-й
