Чтения о русской поэзии - Николай Иванович Калягин

И все же возможность великой культуры – великая возможность. Вот, понимаете, какой-нибудь актер Фунтиков, играющий в сериале «Мент Позорный» ключевую роль благородного киллера Будыхи, будучи все-таки человеком русским, – к этой возможности подключен. Вот может он махнуть рукой на съемки своего замечательного сериала («гори они огнем», «всех денег все равно не заработаешь») – и укатить на полгода в Псково-Печерский монастырь. Может он вдруг вспомнить 28 июня (по правильному стилю), что в этот именно день упал, обливаясь кровью, на плиты Малахова кургана адмирал Нахимов, и, добравшись до ближнего храма, поставить на канон свечу – «за упокоение души убиенного болярина Павла». Да просто он может, в минуту жизни трудную, взглянуть на свою никчемную жизнь как-то со стороны и, перекрестив лоб, произнести в сокрушении сердечном: «Господи, Иисусе Христе, Сыне и Слове Божий, милостив буди мне, грешному».

Английский актер Колин Фëрт, блистательно сыгравший роль мистера Дарси в опрятном BBC-шном сериале по роману Д. Остен «Гордость и предубеждение», всех этих важных возможностей лишен.

Россия (как законная наследница культуры Восточной Римской империи) и Западная Европа (как полузаконная, но единственная наследница культуры Западной Римской империи) имели до 1054 года общую культуру. Олав Святой, будущий креститель Норвегии, воспитывался при Дворе нашего князя Владимира, дочери Ярослава Мудрого были королевами Венгрии и Франции, Владимир Мономах, как мы уже упоминали, женат был на дочери последнего англосаксонского короля… И только кровавый 1204 год навсегда наши две цивилизации развел. Забыть или простить то, что сделали в тот год крестовики, – невозможно. Но все ж таки и в Западной Европе были всегда (и до конца останутся) люди, которые Константинополя не грабили, которые постхристианами не сделались, которые связь с великой западноевропейской культурой сохранили.

«Дорогие могилы», о которых писал с щемящей грустью Достоевский, до Судного Дня на Западе сохранятся; и до самого даже конца число этих дорогих для нас могил на Западе будет только возрастать.

На первом нашем чтении мы вспоминали завет апостола и евангелиста Иоанна Богослова: «Не всякому духу веруйте, но различайте духов». К «различению духов» я и призываю современного русскоязычного почитателя западноевропейской культуры.

Современная культура Запада – весьма древняя и весьма изощренная культура. То, что современный русскоязычный баран принимает простодушно за культуру Запада (ансамбль «Битлз» и Агата Кристи, Конан Дойль и Голливуд), к культуре никакого отношения не имеет. Это всего лишь приятная (то есть слегка культурой припудренная) коммерция.

В современной культуре Запада были яркие манифестации черной духовности (Джойс и Кафка, Пикассо и Дали), о которых нет необходимости сегодня нам вспоминать.

В культуре современного Запада было и есть множество произведений искусства, в которых трагедия постхристианства выражена с такой впечатляющей силой, что мы, русские, наблюдающие за этой трагедией со стороны, можем только посочувствовать прекрасным людям Запада, которым настолько не повезло… В одном из наименее удачных рассказов Честертона о патере Брауне главный герой этих достославных рассказов звонко восклицает: «Мы – хотя бы потомки христиан и родились под готическими сводами…» Вот в этом простодушном высказывании («хотя бы потомки христиан»), произнесенном без малого сто лет назад, мы обретаем настоящую меру несчастья, постигшего Западный мир.

Перечтите при случае «О дивный новый мир» Хаксли, перечтите «Возвращение в Брайдсхед» и «Незабвенную» Ивлина Во. Пересмотрите семь великих фильмов Антониони (от «Приключения» до «Репортера»); посмотрите картину Бергмана «Стыд».

Вы увидите, что все те гадости, которые я наговорил на последних пятнадцати страницах своего скромного труда о западноевропейском человечестве, суть только слабая тень осуждения – в сравнении с той силой осуждения, с которой по-настоящему культурный Запад давно уже смотрит на себя сам.

Вспомним напоследок пространный прозаический комментарий Тютчева к собственному стихотворению, с которого мы начали сегодняшнее чтение. Вот что написал жене наш вещий поэт в феврале 1854 года:

«…Я не могу представить себе, что все это происходит на самом деле и что мы все без исключения не являемся жертвами некой ужасной галлюцинации. Ибо – больше обманывать себя нечего – Россия, по всей вероятности, вступит в схватку с целой Европой. Каким образом это случилось? Каким образом империя, которая в течение 40 лет только и делала, что отрекалась от собственных интересов и предавала их ради пользы и охраны интересов чужих, вдруг оказывается перед лицом огромного заговора? И, однакож, это было неизбежным. Вопреки всему – рассудку, нравственности, выгоде, вопреки даже инстинкту самосохранения, ужасное столкновение должно произойти. И вызвано это столкновение не одним скаредным эгоизмом Англии, не низкой гнусностью Франции, воплотившейся в авантюристе (Тютчев говорит здесь о Наполеоне III. – Н. К.), и даже не немцами, а чем-то более общим и роковым. Это – вечный антагонизм между тем, что, за неимением других выражений, приходится называть Запад и Восток. – Теперь, если бы Запад был единым, мы, я полагаю, погибли бы. Но их два: Красный и тот, который он должен поглотить. В течение 40 лет мы оспаривали его у Красного – и вот мы на краю пропасти. И теперь-то именно Красный и спасет нас в свою очередь».

Действительно, протестные настроения, которыми Красный Запад (вспомним в последний раз «Крошку Доррит») отреагировал на тяготы Крымской войны, начатой Западом Белым, во многом способствовали скорому ее прекращению. Цена, заплаченная за овладение одной половиной превращенного в руины Севастополя, показалась многим свободомыслящим людям на Западе непомерной…

Парижские коммунары, разнесшие в щебень пол-Парижа, заметно облегчили в тот год российскому канцлеру А. М. Горчакову труд по расторжению 14-й статьи Парижского мирного договора 1856 года, – единственного реального достижения Запада в Восточной войне… Тютчев прав: западные Красные если и не спасли нас окончательно, то, во всяком случае, реально нам помогли.

Но ведь Бог именно так и действует обычно: «Расточу гордыя мыслию сердца их…»

Пусть всякий Хорек испытывает по отношению к Слону перманентную черную злобу, святую злобу, но своему-то соседу-хорьку он, с несравненно большей практической выгодой, быстро отгрызет при случае лапу или хвост. Это жизнь!.. Ужасный и непонятный слон далеко, понятные же и неприятные соседи хорьки – близко. И бывают же случаи, когда хвост или лапу соседа можно отгрызть совсем безнаказанно, не нарушая норм международного права. И сколько таких случаев!

В общем, повторю в последний раз: ничего бояться не надо. Единый Запад – фикция. Как помог нам в 1855 году конфликт между Западом Белым и Задом Красным, так поможет нам в XXI веке какой-нибудь очередной конфликт между Западом Зеленым и Западом