Усто Мумин: превращения - Элеонора Федоровна Шафранская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Здесь их очень много и… ловят их и выкармливают для драк, причем, разумеется, держатся заклады. Немало гордится владетель перепела, когда говорят, что питомец его победил столько-то соперников. Туземцы страстно любят эту забаву и в состоянии целые дни проводить за нею. Хорошо выдрессированная птица стоит очень дорого»[268].
Лыкошин называет это пристрастие азиатов перепелиным спортом:
«…главный же интерес „бедана“ представляет как боевая птица. <…> В Ходженте по пятницам рано утром в одном из садов собираются в большой четырехугольной яме любители, воспитывающие своих перепелов со спортивными целями, и здесь разыгрываются значительные ставки. Любитель-перепелятник вечно занят своими птицами, которые всегда при нем; держа в руках пару птичек, он дразнит их и заставляет драться, чтобы развить в них боевые наклонности. <…> На лицe перепелятника сильная страсть оставляет особую печать: бледность и утомление от бессонных ночей, проводимых в чайхане за любимым занятием, азарт и волнение… В среде туземцев поклонники перепелиного спорта, так же как игроки в кости или карты, не пользуются доверием, и действительно трудно положиться на такого „мученика охоты“, который готов заложить душу свою за хорошего боевого перепела»[269].
Отсюда узбекская пословица: Перепелятник свиреп, да сил у него только на перепелку. Или другая: Просо склевал воробей, а виновата перепелка. Прыти воробья противопоставлена как бы неумелая перепелочья манера летать.
Весь этот перепелиный экскурс затеян с одной целью — понять смыслы, которые, возможно, позаимствовал из новой для него повседневности Усто Мумин, населив свои картины перепелками. Что могут значить эти птицы в руках юношей на его полотнах?
Один из символических смыслов перепелки — признание в любви. Знал ли художник об идущей из античности любовной символике перепелки? Возможно. Судя по интеллектуально-творческой атмосфере самаркандского сада-коммуны, «степановского кружка», в котором он жил в 1920-х годах вместе с культуртрегерами из России, Италии — художниками, архитекторами, инженерами, разговоры там велись о живописи и прочих искусствах, о культуре. В том райском саду, можно предположить, висела клетка с беданой (возможно, потому она так часто появляется в работах Усто Мумина).
В отличие от традиционного изображения перепелки как атрибута чайханы или украшения дома и двора, перепелка у Николаева играет роль эвфемистического образа. Выразительнее всего эта деталь в клеймах картины-иконы «Радение с гранатом». В первых клеймах изображены этапы знакомства двух юношей, в шестом — их свидание в саду. У обоих — клетка с перепелкой. Один из них вынул птицу и поднес к губам, второй — в смятении. Если судить по следующему клейму, где юноши соединены в объятиях, предыдущее клеймо — признание в любви (именно посредством перепелки). Таким образом, эта деталь — перепелка читается как призыв к освобождению от стереотипов и предписаний повседневности. Не случайно в этом клейме клетки пусты: птицы улетели.
Был увлечен Усто Мумин суфизмом или нет — неизвестно. Хотя вполне вероятно, что он знал об увлечении суфизмом в среде столичных поэтов. Так, поэзия суфия Гафиза (Хафиза){39} привлекала внимание Николая Гумилёва, Михаила Кузмина, Вячеслава Иванова и др. Недолгое время (1906–1907) был даже кружок гафизитов, или «Друзья Гафиза». Традиция перевода Хафиза на русский язык существовала с начала XIX века (см. переводы Дмитрия Ознобишина{40}). Нарративный уровень, предложенный Ознобишиным в «Оде Гафица»[270], вполне коррелирует с нарративностью устомуминовской работы «Радение с гранатом».
Попробуем очертить суфийскую парадигму.
Путь суфия предполагает четыре ступени: соблюдение законов, воздержание, познание, достижение истины[271]. Он направлен к достижению гармонии разума и духа. На картине «Радение с гранатом» как будто представлены все четыре ступени — четыре ряда горизонтально расположенных клейм (третья ступень как раз связана с перепелками). Птицы — проводники сакрального знания, символизирующие любовь к абсолютной красоте, к Богу. («В различных мифопоэтических традициях птицы выступают как непременный элемент религиозно-мифологической системы и ритуала…»[272], они наделены демиургическими, космогоническими, тотемическими и прочими функциями.)
Третья ступень — познание — могла сопровождаться экстатическим состоянием хал, родом гармонии духа и тела. Автор биографии Машраба Нил Лыкошин писал:
«Мусульмане верят, что духовная природа человека состоит из двух частей: рухи мустакым, постоянно пребывающего в человеке… <духа, с которым> разлучает человека смерть, и рухи раван, блуждающего духа, который отлетает от человека, как только он заснет, и возвращается в момент пробуждения от сна. Во время сна рухи раван, блуждая, посещает разные места, видит различных людей и наблюдает различные явления; человек же переживает все, что видит его блуждающий дух, в виде сновидений»[273] (курсив мой. — Э. Ш.).
На восприятие такого мгновения наталкивает зрителя центральная фигура картины Усто Мумина — юноша, надрезавший гранат. Он, возможно, грезит или находится в состоянии хал.
Подобным любовному признанию в «Радении с гранатом» видится сюжет в картине «Мальчики с перепелками». На работе Усто Мумина «Бай» — две фигуры: смущенный, отрешенный юноша и бай, от которого, вероятно, юноша зависим. На этот раз перепелка в руках бая, и читается она скорее как знак власти над юношей.
Борис Чухович, поэпизодно комментирующий клейма картины Усто Мумина, заключает: «В картинах неоднократно встречается метафорическое изображение затворничества (мотив птицы в клетке)…»[274] Можно согласиться с такой дешифровкой относительно картины «Бай», где мальчик — как птица в клетке: зажат и рукой, и коленом мужчины. Не упорхнуть. Но относительно картины «Мальчики с перепелками» и клейм с перепелкой в «Радении с гранатом» такая дешифровка метафоры недостаточна. Здесь перепелка — эвфемизм любовного признания, символизм которого сложился еще в античной словесности.
Перепелка на полотнах Усто Мумина выполняет также роль медиатора между двумя мирами — земным и божественным. По утверждению теоретиков суфизма, познание Бога должно прийти через любовь, сердце. Об этом пишут почти все средневековые поэты — апологеты суфизма.
Такая же символика перепелки содержится в пьесе Марка Вайля и Дмитрия Тихомирова «Радение с гранатом». Конечно, подобное прочтение носит вторичный характер: авторы пьесы идут за Усто Мумином, считывая смыслы и его картин, и его судьбы.
Нынче все позабыли,
Про что наши старые песни,
Образ в них перепелок и птиц
Был тайной людских откровений.
Кто сегодня способен зардеться,
Увидев, как юноша поит
Из губ своих птицу,
Обнажив робко клетку,
Покрытую тканью цветною?
Ну а взять ее в руки,
Дать птице друга коснуться,
Подарить чувство близости —
