Проклятые ночи - Анна Вейл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Последние слова глава Совета выкрикнул и вскинул кулак. Толпа загудела, многие повскакивали с мест, повторяя жест Андреаса. Берсеркам не терпелось броситься в бой хоть сейчас, чтобы сворачивать шеи нечисти и мстить за своих.
Марк вскочил одним из первых, Пётр и Альвар тут же последовали его примеру. Иван замешкался, но, поймав на себе насмешливый взгляд Катарины, поспешил присоединиться.
«Я просто не знал этих Куразон-или-как-там, поэтому не так сильно злюсь. Но нечисть надо приструнить, конечно», – рассуждал он про себя, потрясая кулаком в воздухе.
Мужчина на сцене удовлетворённо оглядывал зал. Выждав ещё несколько минут, он вновь жестом попросил всех успокоиться. На это потребовалось время.
– Но действовать нужно очень осторожно. Совет считает…
Его прервал скрип большой входной двери. В залу протиснулся один из слуг. Он быстро двинулся по центральному проходу к сцене, периодически переходя на бег. Под сотней неодобрительных взглядов его лицо оставалось отрешённым, а спина – прямой. Однако когда лакей пробегал мимо их ряда, Иван в свете ярких ламп увидел, что лоб мужчины блестел от пота.
Он наконец добежал до сцены, перед лестницей его остановил парень из личной охраны Совета. Слуга наклонился к охраннику и стал что-то шептать. Тот округлил глаза и отшатнулся от лакея. Потом всё же собрался, кивнул и поднялся на сцену. Он подошёл к Андреасу и теперь сам стал что-то шептать. Даже при всей его выдержке глава Совета не смог сдержать удивления. Его брови поползли вверх, а на щеках заиграли желваки. Он замер на несколько секунд, задумавшись.
– Прошу прощения за эту заминку, – вновь обратился он к залу. – Но, похоже, у нас гости. Как мне только что сообщили, у ворот замка собралась внушительная… что ж, назовём это, как бы странно ни звучало, делегацией от… гоблинов.
Толпа замерла в замешательстве, кто-то прыснул в ладонь, кто-то засмеялся в голос, третьи вскрикнули от удивления.
– Что? – Альвар вскинул руки в вопросительном жесте. – Они ж тупые. И чего они хотят?
– Интересно, как они нашли это место? – Пётр руки скрестил на груди.
– Друзья, я удивлён не меньше вашего. Но они требуют аудиенции. И мне кажется, мы вполне можем их выслушать. Пусть они войдут, – он кивнул слуге, стоявшему у подножия лестницы.
Тот развернулся и поспешил назад. По залу прошёл шепоток. Причём недоумение охватило не только берсерков и вёльв, но и членов Совета. Сохранял спокойствие, похоже, только Андреас.
Дверь за слугой закрылась со скрипом и громким стуком. Было слышно, как он пересекает бальный зал – шаги отдавались эхом в пустом помещении. Ещё один скрип и стук – дворецкий открыл и закрыл дверь в холл. Наступила тишина. Берсерки переглядывались со своими командирами и вёльвами, но все молчали – слишком уж абсурдной была ситуация. Многие качали головами с улыбкой на лице.
– Гоблины что, хотят… переговоров? – Иван обернулся к Марку.
– Переговоры? Откуда им такие слова-то знать? – Альвар навалился на Ивана, чтобы буквально влезть в разговор.
– Гоблины не обладают разумом, – медленно начал Марк, хмурясь, – по крайней мере, сопоставимым человеческому. Они едят, убивают и размножаются. Живут инстинктами. Я никогда не слышал, чтобы с ними вели переговоры, да и вообще общались.
Иван хмыкнул. Действительно, за всю богатую историю берсерков – а они за последние недели изучили её слишком хорошо – было много войн и сражений, но ни одного мирного соглашения.
– И чего эти твари могут хотеть? – он поставил локоть на плечо Ивану и положил подбородок на кулак, чтобы было удобнее думать.
Иван дёрнулся, сбрасывая берсерка. Альвар не обратил внимания, зато придумал ответ на свой же вопрос.
– Пожалуйста, хватит нас убивать. Мы безмозглые и уродливые, но мы хотим жить, – пропищал он – так, по его мнению, говорили гоблины.
Альвар захохотал собственной шутке. Берсерки вокруг тоже были в приподнятом настроении: они уже перешёптывались, улыбались, пожимали плечами, закатывали глаза и махали руками. Так прошло несколько минут, пока новый громкий скрип не возвестил о прибытии делегации нечисти. Берсерки замолкли и прислушались.
За дверями слышался тихий монотонный гул, словно сильный ветер гнал по сухой земле опавшую листву. Очень много опавшей листвы. Двери в зал собраний открылись. Всё тот же слуга толкнул руками тяжёлые створки и поспешил скрыться за одной из них.
В зал хлынула серая толпа гоблинов. С ней и отвратительный запах подвалов и канализации.
– Блин, аж глаза режет, – громко заявил Альвар, Пётр рядом с ним что-то утвердительно промычал, закрыв нос рукой.
Остальные берсерки тоже не стеснялись в выражениях. С обеих сторон слышались предложения гоблинам искупаться и сомнения, что они умеют это делать. Но нечисть не обращала внимания на смешки и неумолимо приближалась к сцене. Гоблины были такими же серыми, тощими и низкорослыми, как обычно. Но что-то изменилось. Они двигались с прямыми спинами и поднятыми головами, осматриваясь по сторонам вполне осознанно.
Ещё гоблины оделись. Кто-то обмотал вокруг бёдер полотенце, кто-то сделал дырки для головы и рук в наволочке, на третьих были детские футболки, доходившие до колен.
И они были вооружены. То тут, то там мелькали кухонные и канцелярские ножи. Гораздо больше было самодельных и примитивных луков и копий, наконечники которых смахивали на заострённые камни. Всё это в зале, полном берсерков, способных разорвать гоблинов голыми руками, йомсвикингов, гардов и вёльв, владеющих магией, казалось просто игрушками. Многие воины вставали с мест, чтобы рассмотреть смехотворное вооружение. Многие тыкали пальцами в особенно приглянувшегося гоблина, показывали соседям и принимались свистеть и улюлюкать, когда нечисть проходила мимо.
Гоблины всё шли. Шли по двое – больше не позволял узкий проход между сиденьями. Конечно, до строевого шага было далеко, но двигались они вполне организованно. Колонна медленно продвигалась к сцене, в зал заходили всё новые и новые гоблины. Иван привстал, повернулся и выглянул в открытые двери – серая масса заполнила весь бальный зал. Да их несколько сотен!
Колонна достигла их ряда, и Иван смог рассмотреть гоблина, который шёл первым. Он был одет в почти чистую футболку и детские джинсы. Поперёк груди был повязан коричневый ремень, на котором сзади крепился перочинный нож в ножнах. Совсем как меч. На голове же гоблин с гордостью нёс консервную банку, инкрустированную битым цветным стеклом. Иван долго сомневался, но всё же назвал её про себя короной.
Гоблины подошли
