Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

тело, которому я всегда завидовала. Не то чтобы Габриэль, похоже, заботится о своем теле. Совсем наоборот.

— А как насчет фруктовой тарелки? — бормочу я, когда он садится рядом со мной.

— К черту фруктовую тарелку. Тебе нужен отдых, — он двигается ко мне, шарит в темноте и нежно целует меня в лоб. — И на всякий случай, если у тебя возникли какие-то идеи, дверь спальни заперта на отпечаток моей руки. Если ты прикоснешься к ней, сработает сигнализация. Тебе это не нужно. Здесь нет острых или тупых предметов, а окна из армированного пуленепробиваемого стекла. Короче говоря, просто засыпай.

Я не думаю, что могу сделать что-то еще. Тьма весит тысячу фунтов, и она утягивает меня вниз. Его рука защитно лежит на моем бедре, пока я уплываю.

* * *

Дневной свет. Он проникает откуда-то, черт возьми, и я хочу, чтобы он ушел и оставил меня в покое. Как бы я ни старалась игнорировать его, за моими глазами он становится ярче с каждой минутой. Обрывки предыдущего дня проигрываются по кругу, приводя меня в состояние полной готовности с силой электрического разряда.

Рука Габриэля больше не лежит на моем бедре. Я открываю свои затуманенные глаза, чтобы увидеть, как солнце струится в панорамном окне, через которое теперь я не вижу ничего, кроме зеленого и коричневого, уходящего вдаль.

Лес поглощает все и выглядит как что-то прямо из Властелина колец. Это только усиливает тревожное чувство, что я больше не живу своей жизнью. Я тру глаза и ищу Габриэля.

Он, конечно, наблюдает за мной. Он когда-нибудь делает что-то еще? Он стоит в дверях ванной, одетый только в пару боксеров. Они обтягивающие, но покрыты мультяшными лобстерами, тот глупый дизайн, который люди покупают в качестве рождественских подарков. Он ловит направление моего взгляда и бормочет: «Блядь», прежде чем отвернуться и пойти в ванную.

— Душ, — он хрипло рявкает это, но я уверена, что это в основном для того, чтобы скрыть свое смущение. Абсурдное тепло поднимается по моей груди. Это очевидная ошибка и, возможно, проблеск человека под всей темной таинственностью, которую он любит проецировать. Это смягчает острые края моего гнева.

Смешно.

Вода течет. — Ева. Сейчас.

Определенно смущенно. Я подумываю проигнорировать его, но моя кожа липкая, и от меня исходит странный, затхлый запах. Мне также очень нужно почистить зубы. Я набираю полный рот воды и глотаю ее, прежде чем последовать за Габриэлем в ванную.

Он уже под душем, кипяток льется ему на голову. Он пристально смотрит на меня, и одна сторона его губ кривится, когда я колеблюсь на пороге. Заходи. Я просто собираюсь тебя помыть. Никаких забавных вещей. Не перед завтраком.

Улыбка становится шире, обнажая намек на зубы, и я подхожу, стараясь не пялиться. Оскорбительных боксеров нигде не видно, и теперь во внешности Габриэля нет ничего забавного. Вода струится с его поджарого тела. Поджарый, но сильный, как бегун на длинные дистанции. Линия волос спускается к его члену, который даже сейчас находится в полустоячем положении.

— Мои глаза здесь, — злобное веселье капает с его слов, когда я поднимаю взгляд, задыхаясь. Я пялилась. Больше для отвлечения, чем для чего-либо еще, я захожу в душ. Теплая вода — это объятия давно потерянного друга, и я вздыхаю, когда распыляю ее по своим грязным волосам. Даже в самой худшей возможной ситуации душ помогает.

— Чувствуешь себя хорошо?

Он втирает шампунь в волосы, когда спрашивает, затем смывает его за пять секунд, как это делают люди с короткими волосами. Затем он тянется за гелем для душа, и мне приходится отвернуться, прежде чем я снова опозорюсь.

— Да, — бормочу я. Играть наверняка. Непринужденный разговор. Я не хочу делать ничего, что могло бы поставить под угрозу мою сегодняшнюю экскурсию по комплексу.

— Хорошо. Теперь руки на стекло. Я собираюсь тебя помыть.

Его голос снова стал командным. Я начинаю подозревать, что это притворство или роль, которую он любит играть. Это не похоже на него настоящего. Но независимо от этого, это работает. Что-то в этом глубоком тоне волнует меня прямо в центре. Эта часть требует, чтобы я сделала так, как он говорит.

Я прижимаю руки к стеклу. Он выдавливает немного геля для душа — моего геля для душа, понимаю я, когда меня обдает запахом. Того, который я купила четыре флакона, когда они были на распродаже. Это настоящий гель из моего душа или он наблюдал за мной на камеру и купил любимый бренд?

На камере.

Вчера он признался, что у меня дома по всему дому камеры. Сколько раз он уже смотрел, как я принимаю душ? Что он делал, пока смотрел на меня?

Дерьмо.

Поднимается жар, знакомый румянец смущения, когда его руки опускаются на меня. Он начинает с безопасных мест — рук и ног — прежде чем перейти к более интимным местам. Однако, как он и обещал, он ничего не делает, кроме как моет меня. Может быть, он задерживается немного дольше, чем нужно, на моей груди или между ног, но ненадолго.

Он имел в виду то, что сказал о завтраке.

И слава богу, потому что я ужасно голодна. Выключив воду, он жестом указывает на раковину. — Делай все, что тебе нужно. Я буду там с полотенцем и одеждой, когда ты будешь готова.

С этими словами он уходит.

Я провожу свою обычную утреннюю рутину. Наличие всех моих продуктов здесь странно успокаивает. Я почти могу притвориться, что это отпуск, а моя настоящая жизнь всего в одном полете на самолете. Может, это сумасшедшая шутка. Какое-то испорченное шоу в даркнете, где зрители решают, что будет дальше. Может, я выйду к камерам, миллиону долларов в неотслеживаемых счетах и незапертой двери.

Хотя, скорее всего, нет.

К тому времени, как я ухожу, я почти высохла, хотя моя кожа все еще влажная. Я не смогла найти фен, поэтому мои волосы собраны в строгий конский хвост, который я использую для лабораторных работ.

Как он и обещал, Габриэль ждет на кровати с пушистым белым полотенцем. Он вытирает меня с безмолвной эффективностью, бросая взгляды на дверь. Вокруг него потрескивает нервная энергия. Жалеет ли он о своем предложении прошлой ночью?

Как только я высохла, он указывает на одежду на кровати. Я наполовину ожидала, что шкаф будет забит полностью моей собственной одеждой, но это другое. Красивое белое платье-сарафан, на тонких бретельках и юбка, которая расклешивается, когда вы крутитесь. Сверху лежит маленький кружевной бюстгальтер и пара белых трусиков, которые, конечно же,