Лузитанская лира - Автор неизвестен Европейская старинная литература
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ОДА
(Во время бессонницы ночью 8 октября 1824 года)
О горестная ночь! С безгласной смертью,Увы, не схожа ты в своем смятенье:Да, смерть — ничто в сравненье с мукой смертной. Терзающей мне сердце.
Какую тьму скорбей нагромождаетФантазия в видениях ужасных,Рисует огненными письменами Она мои злосчастья!..
Супруг и сын, родители и братья —Все те, с кем я навеки разлучилась,—Чудовищный распад их пожирает В безвременных могилах!..
Достойного родства живые узыИ сладостные узы нежной дружбыРазорваны навеки безрассудно Холодным равнодушьем!
Невинных, милых радостей алтарь —Мой дом, очаг — он разорен Печалью,И вытоптан пятой моих страданий, И перед Роком — в страхе…
О, сжальтесь, фурии тоски и гнева!Не рвите грудь мою… Иль уж прервитеДыханье, что еще питает жизнь И длит мои мученья!
Виденья воскресают предо мноюИз прошлого: одно страшней другого…И время, что чужую боль излечит, Мою — в сто крат умножит.
Когда б хоть видеть Родину счастливой,Чтоб знанья, благонравье в ней царили,—Предсмертный вздох мой возблагодарил бы Господню милость!
Святое слово — Родина! ТерзаюсьПредчувствием дурным я неустанно:Рок тщетно шлет ей предостереженья — Землетрясенья, бунты!
Земля дворцы и башни поглотила[114],Смерть отняла бесчисленные жизни,Но не вняла сим знамениям грозным Наивная беспечность!
Мы тщимся подражать другим народам:То мы — французы, то мы — англичане…Куда девалась мудрость португальцев? О ней мы позабыли…
Коль слава Родины не возродитсяИ Нравственность, Науки, Правосудье,Промышленность от спячки не очнутся,— Мы рухнем в бездну!
Мануэл Мария Барбоза ду Бокаже
«Моим пером отчаянье водило…»
© Перевод А. Богдановский
Моим пером отчаянье водило,И потому стихи так горестно звучат,Что изначально их печали ядЛишил навек и прелести, и пыла.
Ступайте в мир! Не верю, что могилаДарует вам покой, — небрежный взглядНа вас судьбы любимцы обратят,Но рад вам будет тот, чья жизнь уныла.
Ступайте же на смех и поруганье:Пристрастны будут суд и приговор,И есть одно всего лишь оправданье
Тому, что стих не звучен, не остер:В груди, которую гнетет рыданье,Не может жить волшебных звуков хор.
«Томиться обречен в тюрьме сырой…»
© Перевод В. Резниченко
Томиться обречен в тюрьме сырой,Приговорен к мучительным оковам,Подвергнут испытаниям суровым,Бесстыдной обесчещен клеветой,
Униженный, оплеванный, нагой,Вручен врагам, сгубить его готовым,Не видя никого, кто нежным словомУтешил бы его в недоле злой,
Когда палач, свирепый и кровавый,Заносит свой смертельный меч над ним,Грозя ему безжалостной расправой,
Он, оставаясь гордым и прямым,Не ропщет на судьбу и суд неправый,Как прежде, стоек, мудр, неустрашим.
«В былые дни вы на меня глядели…»
© Перевод А. Богдановский
В былые дни вы на меня глядели,Глаза ее! Доныне счастлив я,Что, душу мне пронзив, достигли целиГлаза ее — два сладостных копья.
Моих скорбей бездонные купели!Любви кумирни! Пламень свой лия,Вы камень бы воспламенить сумелиИ озарили мрак небытия.
Теперь со мной разбойный свист ветров,Летит над морем их лихая стая,И вспененное бешенство валов
Горой грядет, до неба доставая.Теперь со мною ужас тяжких снов…Увы! Обман! Ошибка роковая!
«Всё тщишься ты с надменностью слепою…»
© Перевод А. Богдановский
Всё тщишься ты с надменностью слепоюЗабыть, что сам из праха сотворен?Все хочешь грозный обойти закон?Все тешишься несбыточной мечтою?
Летишь, как лист, подхвачен суетою,Хоть быстротечный век тебе сужден,А деньги, власть, блеск родовых имен —К чему они за гранью роковою?
Припомни-ка любимые чертыТого, кто спит под гробовою сенью.Ужели ход судеб не понял ты?
Ужели глух к его остереженью?Все — пища тлена, жертва пустоты.В урочный час и сам ты станешь тенью.
«Пусть не дозволит беспощадный рок…»
© Перевод В. Резниченко
Пусть не дозволит беспощадный рок,Чтоб, меч подняв, победами своимиНа поле Марса, в пламени и дыме,Себе лавровый я стяжал венок;
Чтобы на трон я в царский сел чертогИ, обласкав деяньями благимиНарод, свое увековечить имяНа пьедесталах памятников смог;
Пускай судьба разрушит ожиданья,Что люди воспоют меня в стихах,Мой подвиг оплатив посмертной данью;
Пускай плачевный потерплю я крахВ борьбе с невзгодами — мои страданьяОставят память обо мне в веках.
«Ненастный сумрак над землей навис…»
© Перевод В. Резниченко
Ненастный сумрак над землей навис,Еще чернее ночь от черной тучи;Шторм, обгрызая каменные кручи,С унывным ревом ударяет в мыс;
Свистящий вихрь, то взвив, то бросив вниз,По воздуху несет песок сыпучий;Ночная птица жалобно, тягучеКричит, взлетев на темный кипарис;
Ужасный вид! Но он, по всем приметам,Созвучен сердцу, сникшему от бед,Окрашенному тем же скорбным цветом.
Природа хочет воссоздать портретМоих невзгод, но тщетно — в сердце этомТакая грусть, какой в природе нет.
«Олен! Настала полночь. Жабьи кости…»
© Перевод В. Резниченко
Олен! Настала полночь. Жабьи костиСпали над синим пламенем дотла,Обжарь вербену в перьях из крылаГлухой вороны, жившей на погосте,
А я магическим движеньем трости,Пока дымятся пепел и зола,Велю горгонам, бросив все дела,Из преисподней к нам явиться в гости.
Свершись, о чудо! Колдовской отварНа славу вышел. Пусть две девы злыеПознают силу приворотных чар.
Вчера вкушали горечь мы, впервыеПригубим завтра сладостный нектар:Ты — с Низой, я — в объятиях Арми́и.
«Прочь, гадина, прочь, злобная волчица…»
© Перевод В. Резниченко
Прочь, гадина, прочь, злобная волчица,Отвергшая возвышенную страсть!Неужто ж я сумел так низко пасть,Чтоб сердцем ледяным твоим прельститься?
Пусть люди от тебя воротят лица,Пусть фурии тебя измучат всласть,И пусть тоска свою оскалит пасть,Чтоб в грудь твою бесчувственную впиться!
Пускай, в отместку за твои дела,Тебя отравят, яд смешав с напиткомВ бокале из тончайшего стекла!
Пускай тебе достанутся с избыткомВсе муки, чтоб счастливцем ты сочлаМеня, тобой подвергнутого пыткам!
«Пусть полководец, выиграв войну…»
© Перевод В. Резниченко
Пусть полководец, выиграв войнуИ в лаврах возвратившись из похода,Горд, что молва о нем в устах народаМгновенно облетела всю страну;
Пусть, у порока низкого в плену,Скупец богатства множит год от года,Везде ища корысти и дохода,Чтоб золотом набить свою мошну;
Пусть самодержец, одурманен славойИ лестью, у его простертой ног,Над самой мощной властвует державой,—
Марилия, я б стать счастливым смогЛишь близ тебя и лишь имея правоЗанять в твоей душе хоть уголок.
«Когда, одевшись утра дымкой алой…»
