Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

Именно потому Николай Александрович поначалу и не соглашался на предложенный Виталием побег. Дескать, примчатся присланные Георгом V в Тобольск англичане, а их нет. Ему и сейчас несколько не по себе от такой мысли.

Голицын поначалу долго кашлял, пытаясь скрыть непроизвольный смех. А затем твёрдо уверил своего собеседника, озадаченного эдакой реакцией, что переживать не стоит. Не примчатся, поскольку король никому ни слова не сказал о полученном письме, а само послание, скорее всего, спалил в камине.

Откуда у него такая уверенность? Есть причина. И Виталий, припомнив кое-что из прочитанного некогда в Интернете, сообщил, что вывоз своей русской родни Георг мог осуществить вполне легально и гораздо раньше, ещё из Петрограда. Разумеется, при наличии желания. Но оно отсутствовало. Напрочь.

Запомнилась ему прочитанная информация из-за необычного фото, на котором императоров Николаев было… два. Заинтересовался – что за зеркальное изображение? Тогда-то и выяснилось: царь сфотографирован вместе со своим кузеном – королём Георгом V[16].

Автоматом перешёл к статье внизу и охнул от удивления. Оказывается, когда поначалу, ещё в марте, встал вопрос о принятии Англией царской семьи, правительство во главе с премьер-министром Ллойд-Джорджем согласилось. Но к концу того же месяца прислало отказ. Причём изменило решение не по своей инициативе, но по настоянию короля. Предлог был вялый и надуманный. Дескать, появление в Англии бывшего русского императора может вызвать нежелательные слухи в стране, а там, как знать, и волнения, что нежелательно.

Ну да, ни к чему притаскивать раненого в дом. Мало ли что родственник! А вдруг он своей кровью испачкает роскошные ковры? К тому же может оказаться заразным. Словом, как бы чего не вышло. Пусть лучше подыхает на улице.

Текст интернетовской статьи звучал весьма убедительно, с приведением массы цитат. Но смысл был невероятен, особенно для детдомовца Голицына. У него, не имеющего ни единой родной души на свете, в голове попросту не укладывалось, как можно столь бесчеловечно поступить со своей роднёй?!

Нет, всякое случается в жизни. Даже меж нормальными людьми. Но свары случаются по весомым поводам, а не из-за надуманной туманной причины «как бы чего не вышло». Тем более между не просто братьями, но союзниками. Мало того, сражающимися последние годы против общего врага, что должно объединять ещё сильнее. Не может такого быть!

И он принялся лазить по Интернету дальше. Лишь после прочтения пятого по счёту источника поверил окончательно.

А попутно обнаружив весьма циничную фразу его сынишки, будущего короля и тоже Георга: «Мы не семья – мы фирма». Помнится, прочитав её, ему отчего-то пришло на ум, что может и с нынешней королевой не всё так просто. И кто знает, с чьей на самом деле подачи из её страны ведутся самые истеричные нападки на Россию, кто их подлинный инициатор.

Ну да, яблочко от яблоньки… Чай, родная внучка. Как метко заметил один его друг о некой дамочке: «Это она на первый взгляд белая и пушистая, а приглядеться – седая и волосатая». Вот-вот.

Но с внучкой ладно, вопрос тёмный, истины не сыскать, пушистая она или… Зато с её дедулей всё понятно. Ну и какой он к чёрту двоюродный брат после содеянного?! Так, не пойми кто. И не Георг, а засранец Жорик! В детдоме за такие коленца ему вмиг бы тёмную устроили, чтоб знал, как от своих родичей отрекаться, козлина позорный!

Николай Александрович, как Голицын понял, знал лишь об официальной версии – английское правительство отказало. В её рамках бывший император и прокомментировал поведение Георга. Дескать, тот – конституционный монарх, вот и пришлось ему смириться. А будь на то его личная воля…

Щадить Романова Виталий не стал. В иное время, может, и удержался бы, но когда тебе гундят, будто только в России трусость, измена и обман, поневоле за державу заступишься. И он выложил бывшему самодержцу все подробности, кои ему запомнились из прочитанного. В том числе и про некую личную волю, на основании которой правительство вынуждено было так поступить.

Не забыл упомянуть, что действия короля весьма покоробили даже такого прожжённого циничного политика, как Ллойд-Джорж. Причем настолько, что премьер-министр, получив первое из писем Георга касаемо нежелательности приезда русского царя, усомнился, правильно ли его понял. Стал уточнять, нет ли ошибки. И лишь получив от короля подтверждение, принялся выполнять.

К тому времени Николай Александрович воспринимал слова Голицына совершенно иначе, нежели во время своего первого ночного общения с ним. Оно и понятно. Это обычному человеку можно не доверять. Да ещё ехидно поинтересоваться: откуда у простого армейского штабс-капитана такие сведения? Но когда говорит небесный посланник – иное. Тут всему безусловная вера, не требующая доказательств. С мистиками такое случается сплошь и рядом, с фаталистами тоже, а Романов был тем и другим в одном флаконе.

Новость оказалась для бывшего государя ошеломительная. Причём настолько, что даже его неизменная выдержка дала сбой, и у него вырвалось:

– Напрасно я ему чин русского адмирала присвоил. Впору ныне разжаловать.

Он печально вздохнул и вдруг встрепенулся, тревожно осведомившись у Виталия, кому ещё в России известно о столь недостойном поведении короля.

Выяснив же, что никому, попросил Голицына… не разглашать сей факт. Свою просьбу он пояснил тем, будто огласка может весьма серьёзно повредить его кузену. Вплоть до отречения от престола. Да и его первенцу Эдуарду навряд ли светит королевский титул. И подытожил:

– Негоже ему и прочим детям до самой смерти носить клеймо сына Каина.

– «Подставь левую щёку», – понимающе кивнул Голицын. – А факт, что король, по сути, предал вас, побоку?

– Сын за отца не в ответе, – коротко ответил бывший император, покосившись при этом на Алексея. – Предательство же… Что ж, я успел привыкнуть к ним. Одним больше, одним меньше – какая, в сущности, разница? Ничего. Утешусь тем, что претерпевший до конца спасётся, – и он страдальчески улыбнулся, однако не выдержав, спустя мгновение, печально добавил: – Хотя, признаться, от своего кузена я такого и впрямь не ожидал.

Тогда Голицын не нашёлся с ответом, да и неважным оно показалось – хватало иных забот, куда серьёзнее. Зато теперь…

«Значит, огласка может серьёзно повредить. Отлично! – злорадно подумал он. – И вплоть до отречения от престола. Совсем чудесно! Осталось выяснить, какую сумму английский крохобор готов выложить за моё молчание и свою репутацию».

Уже на следующий день Виталий приступил к выяснению фамилий министра иностранных дел или как он там у них именуется, плюс личного секретаря короля, через которого, несомненно, проходила вся королевская переписка – не сам же он писал премьер-министру, – и