Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

предпочитая выслушать до конца. Эмоции могут и подождать. Особенно теперь, когда сидящий перед ним дикарь вошёл в раж и успел проболтаться, что пока постыдные факты про короля известны лишь двоим. Как знать, возможно, в запальчивости выболтает что-нибудь ещё.

– Как видите, я пожертвовал своей честью, пойдя на заведомое враньё самому царю, – тем временем пожаловался Голицын, – поскольку убеждён: на самом деле некой английской скотине глубоко плевать на мученическую смерть своего кузена. Полагаю, после таких новостей, с учётом недавнего распятия государя, остающегося у всех на слуху, российский народ весьма положительно воспримет смену союзников.

Внешне Бьюкенен держался спокойно, но внутренне… Достаточно сказать, что в иное время он не преминул бы выразить энергичный протест касаемо «некой английской скотины», а тут вообще пропустил мимо ушей очередное грубое оскорбление своего сюзерена.

Понять его было можно. Не до того сейчас. Дело дороже любых амбиций. К тому же надлежало побольше узнать про этого загадочного выскочку, могущего творить подлинные чудеса. Про них Бьюкенену было известно достаточно, а вот про то, откуда появился сам Голицын и каковы его истинные цели – посол не знал ничегошеньки. Это было плохо, ибо оставалось загадкой, насколько далеко может зайти этот варвар. Зайти не на словах, но на деле, ибо если он и впрямь отважится воплотить сказанное в жизнь, то…

Нет, об этом лучше не думать – страшно. И вместо протеста посол мрачно выдал:

– Всё равно я сомневаюсь, что кайзер пожмёт протянутую ему Россией руку. От слишком долгого стояния на коленях конечности, как известно, затекают. Зачем Германии неуверенно стоящий на ногах союзник? – иронично осведомился он. – У него таковых ныне и без вас предостаточно. Лишние хлопоты, и только.

– Как посмотреть, – плотоядно ухмыльнулся Голицын. – От двух-трёх, даже десятка русских дивизий, отправленных в помощь Вильгельму на запад, и впрямь проку мало. Но можно зайти с иной стороны.

– С какой ни заходите, – отрезал Бьюкенен. – Так что советую смириться с тем, что на сегодняшний день именно англичане – ваши единственные и самые лучшие друзья, хотите вы того или нет.

Из-за волнения дипломат составил фразу весьма двусмысленно, но Виталий сдержался, никак не отреагировав. Хотя чертовски хотелось процитировать в ответ знаменитую фразу из книги Вандама. Однако и без того получался некоторый перебор с хамством. Вместо того Голицын многозначительно заметил:

– А я всё-таки попробую зайти, напомнив вам, что в случае закрытия Восточного фронта генералы кайзера получат возможность отправить во Францию все немецкие дивизии. Все до единой. А это, согласитесь, совсем иное дело. Как знать, может, они и окажутся той соломинкой, что переломят хребет французского ишака вкупе с английским верблюдом.

К таким виражам Бьюкенен совершенно не привык. К столь откровенным контратакам – тоже. Да и как иначе, если обычно во времена прежнего императора, не говоря уж о Временном правительстве, переговоры велись по стандартной и давно накатанной схеме: «Что моё – то моё (подразумевая интересы Англии), а о вашем поговорим отдельно, может что-то и согласимся выделить, подкинуть и т. д. Со временем. Хотя на многое не рассчитывайте».

Иначе говоря, посол привык требовать, наседать и давить. Ныне схема явно изменилась, став зеркальной, и это было неожиданно, неправильно, нечестно. Но даже в таких условиях дипломат продолжал отчаянно сражаться.

– Запомните раз и навсегда: Англия достаточно крепко стоит на своих ногах, в отличие от России, – отчеканил он и презрительно хмыкнул. – Неужто вы всерьёз нацелились тягаться с великой Британией? С могучей империей, над которой никогда не заходит солнце?

Ухмылка настолько взбесила Голицына, что не пришлось даже терзать переносицу. Подходящий ответ мгновенно пришёл на ум.

– Последним обстоятельством я бы на вашем месте хвалиться не стал, – вкрадчиво заметил он, – поскольку солнце над вашей империей не заходит лишь потому, что господь в силу своей мудрости не доверяет англичанам в темноте. Ведь непременно у кого-нибудь что-нибудь отнимете или попросту украдёте. А кроме того, смотря где тягаться.

– Где бы то ни было, – надменно отрезал дипломат.

– Напрасно вы так решили, – загадочно улыбнулся Виталий. – Я ведь не зря сказал про подход с иной стороны. Это во Франции пара русских дивизий погоды не сделают, но если их отправить в Индию… Не знаю, не знаю. Особенно с учётом страстной и жгучей любви, кою тамошнее население испытывает к вашим соотечественникам. Притом вполне заслуженно. Полагаю, индийцы при наличии русской поддержки не упустят возможности выразить вам свою самую горячую признательность за всё, что вы с ними сделали и продолжаете делать.

Бьюкенен был настолько искушённым дипломатом, что если бы во время разговора он получил пинка под зад, то по выражению его лица всё равно никто бы ничего не заметил. Однако в этот раз хвалёная выдержка изменила ему, ибо это был не пинок, но апперкот.

К своему счастью, посол сидел, поскольку если б стоял, то, непроизвольно отшатнувшись, мог и упасть от неожиданного удара. А так он всего-навсего вжался в спинку кресла. Вжался и молчал, пристально вглядываясь в лицо Голицына и пытаясь понять, насколько блефует его собеседник.

Увиденное пугало. Получалось, либо тот – великолепный актёр, либо действительно искренен в своих словах. Во всяком случае, его взгляд оптимизма не внушал. Холодный, пристальный, словно прицеливающийся. Не глаза, а два ружейных дула, из коих явственно веяло могильным холодом небытия, ибо такие пощады не ведают и промаха не дают. С него станется и впрямь пойти на подобный шаг. Точнее, убедить в его целесообразности Регентский совет, где этот варвар – увы – играет чуть ли не первую скрипку.

А что могут сотворить в Индии две русские дивизии – не хотелось и думать. Это даже не зажжённая спичка, брошенная в пороховой погреб. Скорее, граната.

– Мне кажется, ваша нелепая и пустая угроза… – неуверенно начал дипломат, но оказался перебит.

– Увы, господин посол. Сие гораздо хуже, чем угроза. Это… перспектива. И для вашего государства весьма плачевная. Про короля и его семейство я и вовсе молчу. А насчет её нелепости вы напрасно. Сколько от нашей границы, я имею ввиду Ферганскую губернию, до Индии? Хо-хо! Каких-то два десятка вёрст по афганской земле. Делать нечего. Утром вышли, а к вечеру на месте.

– Вы не посме… – начал было побледневший посол.

– Увы, посмеем, – бесцеремонно перебил его Голицын. – Более того, уже посмели, поскольку послали в Среднюю Азию одну из дивизий. Вторая на сегодняшний день только формируется, но тоже вскоре отправится в те края.

– До нашего разговора?! – невольно вырвалось у дипломата. – Не зная, чем он закончится! Как это понимать?!

– Понимать легко, – пожал плечами