Серый ангел - Валерий Иванович Елманов

в Лондон дипломатической почтой. Мало того, и подтверждение его получения адресатом. Так чья репутация, говорите, пострадает?

Судя по выступившему на лбу Бьюкенена обильному поту, посол не догадывался – он знал ответ на этот вопрос. А учитывая, что вытирать пот он стал вопреки всем правилам этикета дрожащей рукой, совершенно забыв про платок, находившийся в другой, знал наверняка.

А Виталий продолжал наседать. Привычка снайпера – раненого врага непременно следует добить, иначе чревато последствиями.

– Кроме того, мы непременно подскажем корреспондентам – для окончательного прояснения причин королевского свинства – что Виндзорской ваша династия стала, образно говоря, вчера, то бишь летом семнадцатого, а до того именовалась Саксен-Кобург-Готской. Заодно напомним про её корни, тянущиеся из Саксонии, и про родню дедушки вашего короля. Сдаётся, англичан в его роду почти не имелось – сплошь окаянная немчура. А уж протянуть ниточку от него до внука и выразить подозрения насчёт его скрытых симпатий к исторической родине, коей для него является милый его сердцу фатерлянд – раз плюнуть. Причём не просто подозрения, но подкреплённые увесистыми фактами, кои у нас имеются. Начиная с близкого родства. Ведь германский император Вильгельм, если мне не изменяет память, доводится вашему королю двоюродным братом[21], нет?

– Это ничего не доказывает! – взвыл посол.

Голицын невозмутимо пожал плечами.

– Если просто изложить факты – согласен. Тогда они подобны мутным алмазам: черт-те что и сбоку бантик. Однако при умелой огранке, то бишь талантливом комментарии, каждый из них можно превратить в сверкающий бриллиант. Поверьте, мы сумеем обыграть всё, начиная с загадочной неприязни королевы Виктории к отцу Георга, королю Эдуарду VII[22], и заканчивая немецкими знамёнами, висящими в часовне святого Георга в Виндзорском замке, несмотря на то, что их обладатели к тому времени вовсю воевали против Англии. Одно это явственно говорит о том, на чьей стороне истинные симпатии короля.

– Их сняли. И я могу пояснить, отчего они… – слабо вякнул Бьюкенен, но был жёстко оборван Голицыным.

– Потом. И не мне, но, как принято говорить, мировой общественности. Хотя предупреждаю сразу – мартышкин труд. Я ж озаботился составить обвинения таким образом, что опровергнуть их не получится. Кроме того…

Дипломат за всё время лишь раз попытался огрызнуться, напомнив о том, что в таком случае Россия точно потеряет как Стамбул, так и проливы. Но быстро умолк, остановленный откровенно презрительной ухмылкой Голицына и его словами:

– По большому счету нам этот Стамбул как вам Антарктида. Жили без него и дальше спокойно проживём. А вот вы без Индии… Или у вас остаются сомнения насчёт боеспособности наших солдат? Так это зря. Те части, что ныне комплектуются для отправки в Ферганскую долину, представляют собой ранее расформированные полки Дикой дивизии, С тем же самым личным составом. Слышали про такую, надеюсь?

Бьюкенен выпучил глаза от ужаса.

Ещё бы не слыхать! Кавказская туземная конная дивизия, состоящая исключительно из горцев-мусульман (только офицеры были русскими), включала в себя шесть полков (Черкесский, Ингушский, Кабардинский, Дагестанский, Чеченский и Татарский) и наводила ужас как на австрийцев, так и на немцев.

Дипломату не раз рассказывали, что в боях она отличается невиданной храбростью и беспредельной жесткостью. Будто бы горцы никого не брали в плен, а поступали с противником согласно своим разбойничьим диким обычаям: живым отрезали головы, вспарывали животы и тому подобное.

Воображение тут же дорисовало послу грядущую картину их зверств в Индии и перед его глазами всё поплыло.

– Очень удобно получится, – доносилось до него сквозь звон в ушах. – Вначале наши абреки порезвятся в Туркестане, творя свой джихад и освобождая правоверных из-под тяжкого гнета даже не христиан, но язычников-большевиков. Ну а далее последует вполне естественное продолжение их священной войны. Ведь в Северной Индии[23] местное население тоже в основном состоит из мусульман, верно?

Вместо ответа Бьюкенен икнул. Восприняв это как подтверждение, Голицын продолжил:

– Значит, всё останется неизменным, поскольку угнетают их пусть и не атеисты, но христиане-протестанты, то есть всё равно неверные. Для горцев резать их – тройное удовольствие. И властям русским угодят, и перед аллахом прогнутся, а заодно свои кровожадные инстинкты потешат вволю. Кроме того…

Дипломат находился уже в полуобморочном состоянии, когда Виталий, наконец, остановился. Не из жалости. Просто бесчувственный собеседник всё равно ничего не слышит, чего ж зазря надрываться.

– Итак? – и Голицын вопросительно уставился на посла.

Тот наконец вспомнил о платке и трясущейся рукой принялся вытирать пот, лихорадочно размышляя, что предпринять. Притом предпринять срочно, пока изложенное русским варваром не взорвало королевский престиж, а с ним и всю страну в целом. Да как бы не в мировом масштабе.

Разумеется, последствия непременно скажутся и на экономических связях Англии, принеся колоссальные убытки. «Если у вас сам король – Каин, что говорить об обычных предпринимателях? Разве можно иметь с ними дело?». Примерно так скажут в мире. В том мире, где Англия лишится своей самой яркой жемчужины – Индии.

Голицын, разглядывая Бьюкенена, даже пожалел его. Впрочем, совсем немного. А потому, не давая послу окончательно прийти в себя, позволил себе съехидничать.

– Учитывая, как ваш крохобор трясётся над каждым пенсом, сделать выбор ему будет весьма тяжко, но…

– По крайней мере, попрошу перестать оскорблять моего государя, – вяло буркнул посол. – Это неприлично.

– Ба-а! – удивленно развёл руками Голицын. – Оскорбляют, когда клевещут, а его скупердяйство – непреложный факт.

И он напомнил, что первоначально, когда Англия согласилась на приезд царя, она незамедлительно осведомилась о его финансовых возможностях. Мол, желательно, «чтобы его величество и его семья имели достаточные средства жить, как полагается членам императорского семейства».

– Интересовалось этим вроде бы правительство, но мы-то с вами отлично знаем, кто на самом деле решил засунуть свою любопытную носяру в кошелёк русского гостя, дабы пересчитать в нём наличность, – безжалостно продолжал Виталий. – Следовательно, король не собирался истратить на свою родню ни единого пенса из собственного кармана. У нас на Руси подобных вашему Георгу в приличных кругах называют Плюшкиными. Не слыхали? – и, не дожидаясь ответа, пояснил: – Это такой помещик в «Мёртвых душах» Гоголя. Вечно грязный, одетый в рваное тряпьё и ворующий у своих крестьян самое никчемное барахло. Как таких именует простой народ – цитировать не стану. В смысле пока. Вот позже, при общении с журналистами, всенепременно поделюсь.

– Вынужден разочаровать. Русские авторы мало известны в Англии, – попытался съязвить Бьюкенен, но получилось ещё хуже.

– Благодарю за подсказку, – хищно улыбнулся Голицын. – Тогда мы сравним Георга с бальзаковским Гобсеком. Думаю, оный литературный персонаж вашему народу известен лучше. А впрочем, к чему прибегать к