Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

против дуче, британский премьер-министр Черчилль в канун Рождества выступил с радиообращением. Он заявил, что Италию вовлек в войну с Британией один-единственный человек и этот человек ведет страну к гибели. «Все это дело рук одного человека, который действовал вопреки королю и королевскому семейству Италии, вопреки папе, Ватикану и Римско-католической церкви, вопреки желанию итальянского народа, который вовсе не жаждал этой войны, – этот человек заставил правопреемников и наследников Древнего Рима выступать на одной стороне с жестокими варварами-язычниками»[398].

Неизвестно, у многих ли итальянцев хватило отваги, чтобы, невзирая на угрозу ареста, послушать эту вражескую передачу. В итальянской прессе публиковались материалы, посвященные другой рождественской речи – ожидаемому всеми ежегодному рождественскому обращению Пия XII к коллегии кардиналов. Но если итальянцы рассчитывали получить от папы конкретные наставления и указания, то их ждало разочарование. Понтифик по уже привычной практике распространялся об отвлеченных материях малопонятным церковным языком, который не воспринимался большинством слушателей, если не считать самых эрудированных церковных интеллектуалов. Осведомитель фашистской полиции доносил: «Папа мог бы сказать больше, если бы произнес меньше слов… Чрезмерное многословие речей Пия XII не дает уловить их суть»[399].

После долгих рассуждений в таком духе понтифик наконец обратился к вопросу войны. В его замечаниях на этот счет можно выделить две темы. Первым делом он пустился в самовосхваление, которое стало стандартной практикой в его речах военного времени. Оратор напомнил обо всем, что он предпринял в попытке предотвратить войну, а затем – о гуманитарных усилиях, которые предпринимает Ватикан для облегчения страданий, причиненных войной. Следующую часть своего выступления папа назвал «Предпосылки справедливого и долгого мира», позаимствовав оборот, которым обожал пользоваться Муссолини. Затем последовал пассаж, где фигурировала фраза, на авторство которой также претендовал дуче: «стремление к новому порядку». Добравшись до заключительного раздела, папа наконец перешел к неожиданно простым выражениям: «В окружении противоборствующих систем [власти]… нельзя призывать Церковь к тому, чтобы она была сторонницей одного курса в ущерб другому»[400].

Аттолико тут же отправил министру Чиано сообщение об этой речи, превознося слова папы и особо отмечая, что понтифик «подтвердил необходимость нового мирового порядка» (три последних слова в буквальном смысле подчеркнуты). Посол изложил также свои соображения насчет того, какие из фраз лучше всего использовать при освещении в прессе выступления папы[401].

По завершении положенных рождественских церемоний папа начал принимать послов, состоящих при Святом престоле, в рамках традиционных новогодних аудиенций. Для нового французского посла Леона Берара, недавно направленного в Ватикан маршалом Петеном вместо д'Ормессона, это была первая аудиенция такого рода. Адвокат и ученый, ревностный католик консервативных взглядов, бывший министр просвещения Франции, Берар в свои 64 года был настолько же сдержан и осторожен, насколько его предшественник был общителен и откровенен. Он представлял правительство коллаборационистов, сотрудничавших с немцами, и ему было не слишком уютно жить в том же скромном ватиканском общежитии, которое приютило послов стран, считавшихся врагами гитлеровской коалиции[402].

Его первая встреча с папой состоялась немного раньше в том же месяце. Понтифик в основном расхваливал маршала Петена и говорил, что удовлетворен возвратом французской церкви тех привилегий, которых она лишилась несколько десятилетий назад. Берар, в свою очередь, порадовался, что папа понимает, почему новому правительству необходимо поддерживать «сотрудничество» с немцами. Понтифик заметил, что у немцев много достойных качеств (он частенько напоминал об этом своим собеседникам). Но затем папа ясно дал понять, что он очень обеспокоен доктриной нацистов, которую считает антирелигиозной, и антиклерикальными мерами[403].

Во время новогодней аудиенции, которую папа дал итальянскому послу (в тот же день, что и французскому), дипломат воспользовался случаем, чтобы поблагодарить папу за его недавнее рождественское обращение. По словам Аттолико, оно произвело великолепное впечатление. Особенно он отметил осуждение папой «невежественного и угнетающего пессимизма». Посол выразил надежду, что слова папы заставят итальянцев осознать: в военное время роль церкви состоит в укреплении духа общества. «Я обнаружил, что понтифик полностью согласен с этой идеей», – заметил Аттолико[404].

И в самом деле, поводов для особого пессимизма не было: война, похоже, складывалась удачно для стран гитлеровской коалиции, даже невзирая на поражения, которые потерпела Италия. В последний день 1940 г. монсеньор Боргоньини, папский нунций при итальянском правительстве, передал королю новогодние пожелания понтифика. Виктор Эммануил признался нунцию, что, на его взгляд, британцы не смогут продержаться долго, так как из-за непрерывных бомбардировок Лондон терпит «колоссальные бедствия». Некоторые беспокоились, как бы в войну не вступила Америка, однако беспокоиться было, в общем-то, не о чем. Казалось, американцы вряд ли захотят ввязываться в войну, и даже если они это сделают, то, по заверению короля, им ни за что не высадиться в континентальной части Европы, ведь Атлантику патрулируют немецкие подводные лодки[405].

Глава 20

Гитлер приходит на помощь

К началу 1941 г. итальянские вооруженные силы стали предметом насмешек в Европе. «Даже до войны, – сообщалось в немецкой аналитической записке, составленной в начале января, – в германском генеральном штабе никто не думал, что от итальянских сухопутных сил будет много толку». Гитлеровские генералы ожидали большего от военно-воздушных сил и военно-морского флота Италии, но и здесь они разочаровались. Итальянские ВВС почти никак себя не проявляли, что же касается военного флота, который Муссолини так нахваливал, то всего через полгода военных действий он «полностью уступил превосходство на море англичанам, как в Средиземном, так и в Красном море – фактически без боя». Энтони Иден, министр иностранных дел Великобритании, пошутил в отношении капитуляции итальянских войск в Северной Африке: «Никогда еще столь многие не уступали так много столь немногим». А в Италии без лишнего шума демонтировали установленные на городских площадях по всей стране большие карты из цветного гипса со специальными колышками, чтобы отмечать продвижение итальянских войск[406].

После череды поражений итальянской армии за границей и спорадических британских бомбардировок итальянских городов общественное мнение в Италии стало оборачиваться против войны. Жертв бомбежек пока было мало, однако итальянцев поразила слабость ПВО, хотя режим годами бахвалился неуязвимостью страны[407]. Посол Муссолини при Святом престоле принес кардиналу Мальоне, государственному секретарю Ватикана, список приходских бюллетеней, конфискованных полицией на том основании, что они подрывают боевой дух общества. Мальоне ответил, что недавно обсуждал эту проблему с Пием XII. Как позже сообщал посол, «сам папа признал необходимость вмешаться в сложившуюся ситуацию»[408].

Епископ, возглавляющий организацию «Итальянское католическое действие», в очередной раз призвал народ поддержать военные усилия Италии, после чего руководитель самой влиятельной католической газеты Италии L'Avvenire d'Italia посвятил огромную передовицу восхвалению мнимого одобрения понтификом войны, которую ведут державы гитлеровской коалиции: «Сегодня народы требуют более справедливого распределения земли и богатства. Пий XII неоднократно заявлял, что это законное стремление». Архиепископ Бартоломази, глава управления военных капелланов, добавил, что папа осеняет своим благословением славное дело гитлеровской коалиции. Бартоломази направил своим капелланам циркуляр (его также перепечатала католическая пресса), где превозносилась ценность их труда «в дни войны, которую необходимо выиграть любой ценой. В ней надо победить… ради более справедливого распределения богатства… ради более глубокого понимания и осознания евангельских этико-социальных принципов». Все это, заявлял архиепископ, служит отражением «того посыла, который заложен в августейшей рождественской речи Святого Отца перед коллегией кардиналов»[409].

Италия продолжала терпеть поражение в Греции и Северной Африке, и это сильно удручало министра иностранных дел Галеаццо Чиано. Монсеньор Боргоньини, папский нунций, сразу же заметил это, когда явился к министру для того, чтобы попросить о помощи. Из-за нормирования продовольствия, введенного в военное время, Ватикан столкнулся с трудностями в получении продуктов питания: даже такие базовые товары, как хлеб, оливковое