Книга Сивилл - Нелли Воскобойник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В ответ на твое письмо-предложение ты получишь просьбу прислать образцы, разумеется, бесплатно. И тут не подкачай, мой Дорогой. Каждый образец ткани Должен быть такого размера, чтобы из него можно было сшить хотя бы юбку. Ничего слаще халявы Для моего начальства нет. Но ты можешь прислать образцы не всех тканей, которые предлагаешь. В любом случае образцы покажут мне, и я их одобрю. И все, и вперед! Твою или не твою фирму официально оформят как поставщика Красной армии. Да, чуть не забыл, письмо Должен подписать кто-то с менее выразительной фамилией, чем твоя. Вот теперь мы Дошли До самого главного: Для чего тебе все это нужно. Мы не будем платить за твои товары ни золотом, ни Долларами, но мы готовы на всю сумму твоих поставок продать тебе что угодно из того, что Добывают из земли (только не золото, платину или алмазы – это не обсуждается). Мне говорили, что есть очень Дорогие Добавки к горючему или техническим маслам или что-то Для ученых – что угодно! – с Севера, Кавказа или Урала. На тебе сложная задача – узнать, что из того, что вам нужно, Добывается у нас, на мне – Добиться, чтобы тебе это продали процентов на двадцать дешевле, чем это стоит на рынке. Не нужно мне отвечать. Я ожидаю не позже чем через месяц твоего первого письма-предложения по указанному адресу. Не пришлешь письма – значит, ты не в Деле. А пока будь здоров, мой Дорогой кузен, вместе с Басей (может быть, об этом письме ей пока не стоит рассказывать) и всеми твоими детьми.
Любящий тебя, твой друг и родственник Ицик
Два дня Берл не мог найти себе места. Он запирался в конторке, перечитывал письмо и вспоминал детство и юность, когда они с Ициком на пару искали приключений. Однажды они заскочили в пустую церковь и стащили десяток свечей. Кто-то их видел и рассказал родителям. Ицик тогда взял всю вину на себя. Но сейчас, сейчас-то что делать? Проще всего порвать письмо – ничего не получал, и дело с концом. Но ведь «проще всего» не обязательно «лучше всего»… На третий день Берл показал письмо жене.
– Интересное чтение, – сказала Бася. – Я помню Ицика, он хваткий парень. Помню, как-то и меня хватанул на свадьбе Сонечки, но я сказала ему, что у нас с тобой все серьезно, и он очень извинялся, а потом вел себя красиво. А знаешь, вчера в приемной у зубного врача Сореле аптекарша рассказывала, что ее брату шлимазлу Шимону банк дал в кредит восемьсот долларов, и Шимон на все купил акции. Это называется «играть на бирже». Уверяю тебя, если шлимазлу Шимону дают в банке деньги, чтобы он с ними играл, это добром не кончится. Может быть, стоит попробовать с Ициком? Чем ты рискуешь? Образцы купишь в Боро в магазине лоскутов Шнейдера. Что у него будет, то и купишь. Главное, найти компаньона, который возьмет на себя заказ и продажу того, что дадут взамен. У нас нет таких знакомых. Может быть, сходишь в раву Эрлиху в Старую синагогу и поговоришь с ним? Говорят, он помогает найти нужных людей.
И Берл сделал, как сказала Бася, и, как всегда, не прогадал. Ровно через неделю рав представил Берла мистеру Гойхману. Берл разбирался в шитье, но такого по фигуре сшитого костюма, как тот, что был на Гойхмане, ему видеть не приходилось. «Может быть, он заказывает пошив на небесах у ангелов?» – съехидничал про себя Берл. Темно-серый костюм дополнялся кремовой шелковой рубашкой с безупречным узлом серого в красных крапинках галстука ручной вязки. Несмотря на столь щегольской наряд, соображал Гойхман быстро и точно. Закончил разговор он так:
– Через неделю, максимум через десять дней я пришлю вам перечень минералов, в которых мы заинтересованы. Вы напишете в Россию письмо, я надеюсь у вас найдется человек, способный написать грамотное письмо по-английски. В письме будет ваше предложение тканей и перечень минералов, в которых мы заинтересованы. Если они ответят положительно и их цены будут привлекательными, мы с вами продолжим. – Гойхман положил на стол свою визитную карточку и ушел.
– Зей гезунт[62], – сказал ему в спину Берл и спрятал карточку в бумажник.
Через несколько дней Берлу доставили пакет. В пакете были чистые бланки для письма с шапкой «Макманус и сыновья. Импорт и экспорт» и короткий перечень необходимых минералов: невьянскит, котульскит, сысертскит. Слов этих Берл прочесть правильно не мог, но кого это волновало? Письмо в Россию было написано на самом изысканном английском, какой только можно было найти в Вильямсбурге. И был получен вполне положительный ответ, и дело, конечно, с некоторым скрипом, но пошло. Двадцать третьего октября, за день до биржевого краха – предшественника Великой депрессии, – Берл с Гойхманом встретились, чтобы точно оценить и поделить первые барыши от торговли с Советами. На бирже у Берла не было ни единого цента. И пока разорялись мелкие торговцы и крупные промышленники, пока биржевые брокеры пускали себе пулю в лоб, а банковские воротилы бежали на тропические острова, бизнес Берла процветал. Он даже сохранил свою швейную фабрику, и хотя и уволил большинство рабочих – почти никто теперь не покупал новой одежды, – но оставил Маттео, и бухгалтера, и механика, и трех самых первых швей, которые работали у него еще в домашней мастерской.
С мистером Гойхманом он не подружился, но они были партнерами и совладельцами в равных долях фирмы «Макманус», которую Гойхман выкупил когда-то у наследников основателя.
До начала 1933 года заказы росли, а потом все стабилизировалось. Берл время от времени посылал на пробу новые образцы тканей и кожи, чаще всего их одобряли. Все было прекрасно до осени 1934-го. Именно в ноябре, через пять лет после получения счастливого письма от Ицика, Берлу доставили телеграмму из Риги. На бумажной ленточке, приклеенной к бланку, было четыре слова латиницей: «Kina ne budet mechanic umer». Гойхман настоял на прекращении закупки тканей для следующей партии. Ожидаемая посылка с минералами не пришла, а через три месяца компаньоны получили из России официальное извещение о расторжении договора и судебной конфискации уже поставленного товара.
«Макманус» был закрыт, все его долги погашены. Из Великой депрессии Берл вышел много более обеспеченным и опытным, чем был до нее, но вот писем от кузена из Орынина он больше не получал и
