Макото Синкай. Чувственные миры гениального японского аниматора - Алексис Молина

люди с порой несовпадающими интересами, которые переживают моменты общей радости, но могут и вступать в конфликт, как, например, когда Нацуми противится решениям Кейсукэ или когда Хина решает пожертвовать собой вопреки просьбам Ходаки и ее брата. Но несмотря ни на что, когда на героев нападает система, отказывающаяся прислушиваться к их голосам, осуждающая их без всякого суда, они держатся вместе и предлагают друг другу убежище, защиту и сочувствие, которые общество не в состоянии им предоставить. Не случайно Кейсукэ поддается отцовскому порыву в разрушенном здании, на вершине которого есть убежище: именно в руинах, оставленных капиталистической урбанизацией, он совершает последний акт бунта, позволяющий его протеже избежать закона и правил мира.

«Дитя погоды» дарит своим раненым и маргинализированным персонажам не просто приемные семьи. В фильме есть места, где они могут воссоединиться с тем, что потеряли, и ощутить то, чего были лишены: будь то мрачный чердак, дом, в котором вместо людей живут растения, или солнечный парк. Это убежища, где герои могут мечтать. В лице своей тещи Кейсукэ получает окончательный приговор: он не может быть отцом – по крайней мере, полноценно выполнять свою роль. Точно так же социальные работники, посещающие Амано, не оставляют сомнений в том, что брат и сестра могут жить вместе. Полиция не перестает считать образ жизни Ходаки неприемлемым. И все же в своих приютах герои могут воплотить свои желания: стать отцом, быть рядом с семьей, жить так, как им хочется, не подвергаясь осуждению и даже испытывая любовь друг к другу. Есть сцена, наглядно иллюстрирующая это: сцена в отеле на одну ночь, где Хина, Нагиса и Ходака укрываются от преследования полиции. Мир снаружи кажется еще более неуправляемым, чем раньше: снег сменяется дождем и грозой, полиция никак не может оставить эту троицу. Но в укрытии своей маленькой спальни они могут расслабиться хотя бы на несколько часов и, рухнув на пол, как только закрылась дверь, засмеяться. Этот эпизод пронизан детской беззаботностью и удовольствием, которое они получают от всех благ отеля: джакузи, мини-бар, огромная кровать, караоке и т. д. Это почти что карнавал, где все идет своим чередом именно потому, что герои в безопасности и вместе, – позволяет вспомнить о наслаждениях, в которых раньше им было отказано. Но именно в конце их пребывания в отеле Хина исчезает, и это чуть ли не самый душераздирающий момент фильма. «Мне приснился сон», – говорит Ходака за кадром в конце этой сцены. Сон, в котором он следовал за светом, приведшим его к Хине. Девушка перед своим исчезновением говорит то же самое: «Мне приснился сон», – который на самом деле не был сном, а скорее эффектом времени, проведенного вместе. Утром, когда она исчезла, Нагиса говорит: «Мне приснилось, что она исчезла в небе». Дочери Кейсукэ Моке тоже снится этот сон, и это завершает образ картины, где дети предстают как некое сновидческое сообщество. Во многом Хина и Ходака именно такие: два случайно встретившихся мечтателя, чья близость основана на общем заветном желании. Неудивительно, что исчезновение девушки – это жестокое возвращение к реальности. После «сказочной» ночи в отеле Ходака и Нагиса вынуждены проснуться, сон остался в прошлом, в их уютный кокон вторгается полиция, вновь лишая мир волшебства. Это невероятно мощный образ, открывающий вторую часть фильма.

«Дитя погоды» – самый подробный фильм Синкая о маргиналах, которые резонируют друг с другом, и о героях, вместе преодолевающих свои травмы, но еще это фильм о невзгодах. Возможно, самый агонистический в фильмографии режиссера. В разговорах о его предыдущих работах мы всегда говорили о борьбе поколений, о столкновении между чувствительными, сопереживающими и альтруистичными детьми и холодными, эгоистичными взрослыми. Последняя тема актуальна и для нового фильма, где эта борьба поставлена в центр повествования. В фильме даже есть два явных антагониста – впервые для Синкая – агенты Ясуи и Такаи, чьи имена, означающие «дешевый» и «дорогой» соответственно, уже говорят об их нелепости. Они – главные противники Ходаки и Хины, систематически встающие у них на пути. Собственно, это противостояние и делает «Дитя» произведением с особым синкайским ритмом, ускоряемым многочисленными погонями. В первой подростки пытаются убежать от сутенеров, которые пытаются завербовать Хину. Во второй они ускользают от полиции и укрываются в отеле. В третьей участвуют Нацуми, Нагиса и Кейсукэ, которые делают все возможное, чтобы помочь Ходаке сбежать от двух детективов. Интересно, что две из этих гонок заканчиваются в одном и том же месте – в заброшенном здании, крыша которого служит воротами между Токио и миром над облаками, где пленена Хина. Каждый раз, чтобы достичь своей цели, двум подросткам приходится карабкаться по обломкам – явный символ связи поколений: они карабкаются вверх, к своей мечте, по руинам, оставленным взрослыми.

Это возвышение – не случайность, а логическое следствие работы над движением в творчестве Синкая. Пытаясь убежать от Такаи и Ясуи, Ходака обнаруживает, что бежит по рельсам наземного метро. Он бежит по рельсам без остановки, всегда вперед, а на горизонте – гигантское дождевое облако. Пока герой бежит, вспоминает и заново переживает все моменты, проведенные с Хиной, но самое интересное, что в этой довольно растянутой сцене он – единственная движущаяся фигура. Прохожие указывают на него и осуждают, оставаясь пассивными наблюдателями. Почти обессилевший и бездыханный, он единственный, кто действует, причем действие это мотивировано именем Хины, которое Ходака выкрикивает снова и снова, делая эту сцену одной из самых красивых. Крик души и сердца, инстинктивное движение навстречу любимому человеку… Все это помогает нам нащупать новую точку противостояния детей и взрослых в фильме – способность/неспособность действовать.

Когда Кейсукэ бросает Ходаку, он становится пассивным персонажем, который восстанавливает свой статус защитника и спасителя, только когда решает защитить мальчика. Как признается один из детективов, он испытывает нечто вроде ревности к Ходаке, который готов пожертвовать своей жизнью ради поисков Хины. Бездействие становится отличительной чертой взрослых, показанных в фильме: никто, например, не готов принять меры, чтобы положить конец экологическому кризису. И напротив, Хина не только берет на себя такую ответственность, но и делает это, рискуя собственной жизнью и комфортом. Что касается Ходаки, то в него вложена непоколебимая вера в молодую девушку, которая трансформируется в силу. Эту веру разделяет и Кейсукэ, чья любовь к жене продолжает жить и после ее смерти. Способность верить отличает их от детективов и других взрослых. Она движет героями и толкает их на отказ от неизбежного. Фильм прекрасно иллюстрирует эту мысль: хотя приключения Ходаки начинаются под землей, в мезонине Кейсукэ, они заканчиваются, после