Изумрудная ведьма - Дороти Освальд

Маг осуждающе покачал головой. Он был высок и худощав, а черные одежды делали его похожим на странный прямой клинок – таким же холодным и безжалостным. Эль отступила.

– Роза мне не чужая, – процедила она. – И тебе прекрасно об этом известно.

Повисла недолгая пауза, пока отец медленно скользил по ней взглядом, прежде чем поджал губы и процедил:

– Действительно. – От тона его голоса Эль передернуло. – Постоянно забываю, что в этой глупой девчонке тоже течет кровь моей Бэль.

– Где она? Отвечай!

Эль сжала кулаки и с силой заставила себя выпрямиться под взглядом отца. Магия сопротивлялась ее гневу и не понимала, что происходит. Она просила забыть обо всем, послушно последовать за такими манящими нитями родного волшебства, и впервые Эль задумалась: чего стоило матери порвать эту связь? Как было тяжело и насколько больно отрывать от себя половину, чтобы уйти? И словно в ответ ее мыслям прилетел тихий вздох, а лицо Колдуна превратилось в некрасивую улыбающуюся маску.

– Ну, полагаю, там, где и положено быть таким людям.

– О чем ты?

Эль ощутила, как от волнения свело скулы, когда, чуть склонив голову набок, отец улыбнулся. Его темные, лишь едва тронутые сединой черные гладкие волосы упали на глаза, скрыв за собой тревожные зеленые искры. Неожиданно он слегка качнулся, а потом заложил руки за спину и медленно двинулся вокруг Эль, ловко перешагивая через металлические корни мертвых деревьев. Вдруг Эль услышала:

– Как ты думаешь, есть ли что-то хуже смерти? – Он остановился, словно хотел получше рассмотреть особо витиеватый корешок, но пожал плечами и двинулся дальше. – Что-то еще более неотвратимое? То, что убивает тебя не ударом ножа в спину, а совершенно иным клинком. Невидимым, на первый взгляд. Тем, который ты даже не почувствуешь, пока вдруг не поймешь, что исколота им насквозь. До зияющих дыр, из которых теперь состоишь. М-м-м? Как ты думаешь, Эль, есть ли такое?

Она не ответила, чувствуя, как собирается напряжение на кончиках пальцев.

– Молчишь, – тем временем продолжил Колдун. – Что же, я даже не удивлен. Но давай, попробуй догадаться. Ты же умная дев…

– Где моя сестра? – процедила Эль, но отец лишь досадливо скривился.

– Ты так за нее переживаешь? Да? Тебе страшно? Да, страх порой толкает нас на ужасные вещи, но его можно побороть, пересилить, преодолеть. Так что нет, Эль. Страх не подходит. Это тоже клинок, но довольно безобидный, если знаешь, как с ним бороться. Еще варианты?

– Я тебя не боюсь.

– Не боишься… – протянул он и бросил на Эль насмешливый взгляд. – Разве? Трусость не самое позорное, что случается с человеком. В конце концов, где был бы мир, не умей мы вовремя убегать от опасности? Так что нет, можешь смело бояться.

Он рассмеялся собственному каламбуру, но вдруг резко оборвал себя и приказал:

– Еще!

– Я здесь не для того, чтобы играть в шарады. – Терпение Эль стремительно улетучивалось.

– Ты? О, нет, Эль. Ты здесь потому, что сама этого хотела. Из-за своего эгоизма. В конце концов, – и он развел в стороны руками, словно высказанная им мысль весьма очевидна, – не отрицай, ты пошла сюда лишь потому, что хочешь выпросить прощение у той, кто этого не заслуживает. Но, дорогая Эль, даже подобное твоему себялюбие не так страшно, как то самое… единственное, что нельзя обратить. Единственное, у чего нет ни срока давности, ни оправданий.

– О чем ты?

– О том, что именно предательство ранит нас лучше любого оружия. Слышишь меня? – неожиданно четко проговорил отец, прежде чем прервался. Он поджал тонкие губы, а потом договорил так тихо и с такой горечью, что Эль отшатнулась. – Предательство – это тот невидимый нож. И ты давно уже им убита.

– Что? – ошарашенно пробормотала она.

А в следующую секунду отец сделал шаг в сторону и небрежно взмахнул рукой, отчего последовал короткий, резавший по ушам скрип, покуда механические ветви расходились в разные стороны позволяя увидеть то, что до этого скрывалось за ними. И Эль испуганно вздрогнула.

Роза стояла, прислонившись к одному из ржавых железных стволов давно погибшего дерева. Листья с него опали на землю и теперь кривыми, раскрошившимся от времени кусками рыжего металла цеплялись за ее платье. Сестра была удивительно бледной и смотрела так затравлено, будто чего-то боялась. Но Эль не понимала… Не хотела понимать. Отказывалась! Она сделала было шаг к ней навстречу, но в этот же миг знаки на теле нагрелись так сильно, что она невольно остановилась.

– Роза? – прошептала она. Сестра не смотрела на нее. Ее взгляд блуждал по мертвому лесу, пока тонкие руки нервно стискивали измученную ткань алого платья. – Роза, почему ты…

– Прости меня! – неожиданно всхлипнула она и пошатнулась. Ее рука потянулась к первой попавшейся опоре, но, едва коснувшись осыпавшегося ржавчиной кривого ствола, тут же отдернулась, будто ожегшись.

– Простить? За что?

На самом деле, Эль не хотела знать. Малодушно не давала себе даже подумать об этом. Ведь Роза… ее Роза никогда бы не сделала так. Но брошенный на сестру взгляд заставил что-то тоскливо сжаться внутри, когда она заметила нервно стиснутые руки и мечущийся испуганный взгляд.

– Роза… – ошарашенно выдохнула Эль, уже зная, что услышит. Тем временем отец хохотнул.

– Ну же, девочка, – с легким налетом раздражения поторопил он, – давай, расскажи нам. Поведай уже всему миру, почему ты пришла ко мне!

– Я… – Роза зажмурилась и прервалась.

– ДАВАЙ! – неожиданно проорал Колдун, и волна магии заставила сестру тихо вскрикнуть.

– Я хотела, чтобы ты исчезла, – пробормотала она так торопливо, словно произнесенные слова жгли ей язык. – Я… Я не хотела, чтобы ты была с нами. Отец всегда переживал за тебя, делал все… А ты ведь… Это же из-за тебя…

– Роза. – Мир перед глазами Эль вздрогнул и начал медленно закручиваться в воронку отчаяния. Это ведь не могло быть правдой? Не могло?.. Но, кажется, было! – Что ты наделала?..

– Я?! Это ты во всем виновата. Папа погиб из-за тебя. Понимаешь? Из-за тебя! – визгливо воскликнула Роза, по лицу которой текли злые слезы, и Эль отшатнулась, словно гнев сестры был такой силы, что сбивал с ног. А та шагнула вперед и сжала в кулаки тонкие руки. – И мама. Ты убила всех! Всех, Эль! А потому твое место здесь, с ним. С таким же убийцей, как и ты!

Злые, несправедливые слова, что эхом пронеслись по Железному лесу, вспугнули стаю металлических птиц, и стало тихо. Ну а окутавшее вслед за этим дорожку из желтого кирпича молчание показалось