Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

смотрю на данные, и головная боль сжимает мой череп. Каждый раз, когда мы пытаемся провести эксперимент, я уверен, что, несмотря на все доказательства, он сработает. Что мои незначительные корректировки приведут к победе.

Когда я рос, мой отец играл в лотерею и тратил деньги в голове еще до того, как вытаскивали шары. Он думал, что выиграет каждую неделю, и разочарование каждый раз его сокрушало.

Я всегда считал его глупым, но теперь я понимаю его немного лучше.

Со вздохом я отпускаю своего помощника на день. Меня ждет огромное, мрачное море работы, но я не прикоснусь к ней до завтра. Мне нужен кофе и отдых. Они, вероятно, не должны идти в таком порядке, но они придут. Я запираю свою лабораторию, как всегда, тратя минуту, чтобы полюбоваться сияющим совершенством оборудования, и направляюсь в столовую. В любой нормальной технологической компании руководители уже косо поглядывали бы на мои эксперименты. Они бы подсчитывали цифры, считали бы стоимость и требовали результатов. Я бы оказался переброшенным на что-то менее рискованное и более прибыльное и умер бы внутри немного больше.

У меня нет такого сокрушительного давления в Комплексе. Я могу провести свой эксперимент тысячу раз. Больше, если это то, что нужно. Потому что Братство верит в безумные, прорывные идеи, которые могут навсегда изменить траекторию человечества.

Боже мой. Даже в голове я начинаю звучать как Кендрик.

Я работал в технологической фирме и умирал от скуки, когда Кендрик впервые позвал меня поболтать. Моё исследовательское предложение только что отклонил самодовольный руководитель, который назвал мои идеи «больше научной фантастикой, чем научной фантастикой» и сказал, что они планируют назначить меня в команду, разрабатывающую более эффективную солнечную батарею.

Чертова батарея.

Предложение Кендрика — свобода действий в работе над чем угодно, с неограниченными ресурсами — было настолько далеким от реальности, что я сначала счел его безумным. Мне потребовалось несколько встреч, демонстраций и толстых юридических документов, чтобы убедить меня в его реальности. Как только я принял его, мое будущее открылось передо мной, широкие открытые пространства заменили тесные коробки.

Я собираюсь изменить мир, и я должен поблагодарить за это Братство. Если только я не умру во время посвящения.

Пульсирующая головная боль притупляется, когда я пью кофе в трапезной, утилитарном помещении, похожем на школьную столовую, но гораздо приятнее. Сегодня салаты ручной работы и изысканные сэндвичи покрывают длинный полированный стол в конце зала, готовые для любого, кто спешит их схватить. Выбор меняется каждый день, но мы можем заказать у шеф-поваров все, что захотим, двадцать четыре часа в сутки. За первые шесть месяцев я набрал пятнадцать фунтов, а затем следующие шесть месяцев снова сбрасывал вес, заставляя себя посещать местный спортзал и заказывать салат изредка.

Неужели я здесь уже больше года? У меня переворачивается живот. Четыре месяца. У меня осталось четыре месяца, чтобы выбрать женщину, взять её в плен и сделать абсолютно послушной. Все Братья, которые присоединились в течение шести месяцев после меня, уже выбрали своих подопечных. Я последний, кто воздержался, и люди начинают говорить.

Как по команде, дверь распахивается, впуская Мартина и его девушку. Он тренировал её два месяца и любит жаловаться на то, какая она задиристая, хотя я вижу, что ему нравится эта борьба. Она маленькая, но чертовски пышная, с злыми голубыми глазами и черными волосами, которые ниспадают на спину.

Он одел её в обтягивающее, короткое, маленькое черное платье, демонстрирующее свежие следы от трости на бедрах.

— На колени, — он указывает на пол рядом с маленьким столиком. Она дуется на него, но делает то, что ей говорят. Её юбка задирается, демонстрируя её круглую задницу. Мартин, высокий, светловолосый, долговязый мужчина, берет поднос с едой и садится рядом с ней.

— Руки за голову, — приказывает он. Поймав мой взгляд, он закатывает глаза и громко говорит для меня. — Извини, что тебе приходится это видеть. Она снова плохо себя ведет.

Ему не жаль. Мартин любит наказывать свою подопечную на публике. Он должен получать от этого удовольствие. Что нормально, за исключением того, что у меня не было женщины больше года, и наблюдать, как другие развлекаются, — это не что иное, как гребаная пытка.

Он кормит её виноградиной, и вид её губ вокруг его пальцев просто невыносим. Я вежливо киваю ему и бегу по выложенным белой плиткой коридорам к своей безопасной квартире. Всю дорогу я не могу не представлять себя на его месте. Девушка у моих ног. Она в ярости, но ест с моей руки, потому что знает, что это единственный способ её накормить.

Неправильно. Это так неправильно, но мой рот буквально наполняется слюной от этой картины. Я могу её получить. Моя собственная подопечная. Мне просто нужно взять одну.

Но я представляю себе не маленькую подопечную Мартина, какой бы красивой она ни была. Это чертова девушка из вчерашнего вечера. Её густые каштановые волосы с легкой волной и большие, яркие зеленые глаза, которые смотрели на меня с этой опьяняющей смесью любопытства и страха. Легкий россыпь веснушек на её носу. Её губы, такие мягкие и манящие, что мне пришлось бороться с желанием прикоснуться к ним.

Эвелин. Сокращенно Ева. Второкурсница Университета Паркера. Специализируется на химии, лучшая в своем классе.

Стипендиат, она живет на скудный бюджет со своей лучшей подругой Билли, потому что ее чокнутая религиозная мамаша хотела, чтобы она была босиком и беременна, и не дает ей ни цента.

Я делал домашнее задание.

В течение часа после окончания моего шоу я получил удаленный доступ к ее телефону и провел большую часть ночи, прокручивая ее жизнь. Команда, замаскированная под рабочих по обслуживанию, действовавших от имени домовладельца, установила скрытые камеры в каждой комнате ее дома этим утром. Зачем я все это делаю?

Я понятия не имею.

Мой отпечаток большого пальца открывает раздвижную дверь в крыло посвященных. На протяжении всего комплекса декор резко меняется от современной функциональности к унылому, старомодному джентльменскому клубу, как будто он не может определиться.

Крыло посвященных однозначно попадает во вторую категорию. Мои ноги в ботинках утопают в мягком британском зеленом ковре, а бархатисто-красные обои придают этому месту зловещий вид, как в отеле из «Сияния». Другие братья, которые все еще живут в этом крыле, ненавидят это, но мне нравится эта чрезмерная жуткость.

Я останавливаюсь у своей двери, снова спрашивая себя, почему я слежу за Евой. Она не соответствует единственному непреложному критерию, которому, как я поклялся, должна соответствовать моя подопечная, как только я оправился