Злой преследователь - Зара Дж. Блэк

Я вздыхаю. — Хорошо, на самом деле. Мне лучше.

— Хорошо. Мы выпьем пива позже.

— Определенно. Ева все еще с тобой?

— Нет. Я предложил пообедать с ней после смены, но она сказала, что у нее болит голова. Пошла прилечь.

— О? — я постукиваю пальцем по рулю. — С ней все в порядке? Или она заболела?

— Господи. Не знаю, Габриэль. Она выглядела как женщина с головной болью. Уверен, если она подумает, что это опасно для жизни, она кому-нибудь расскажет.

— Верно. Извини, — он не ошибается, но укол беспокойства остается.

— Скоро увидимся.

— Пока.

Повесив трубку, я включаю трансляцию с камеры из своей квартиры. Я прокручиваю все комнаты один раз, затем еще раз, внимательно изучая каждый угол. Ошибки нет. Ее там нет.

Она, наверное, просто пошла подышать воздухом. Это наиболее вероятное решение. Оно имеет смысл. Но эта колючка беспокойства растет, превращаясь в гроздь колющих шипов. Какого хрена я не купил ей телефон? Защищенный, связанный только с моим. Если бы я не был таким рассеянным всю последнюю неделю, я бы это сделал.

Я открываю программу-трекер. Она связана как с ошейником Евы с его запретными зонами, так и со вторым трекером, о котором она не знает, который зарыт у нее в шее. Пот выступает на моей коже, а мой желудок болезненно сводит. Экран пустой. Этого не должно быть, но это так. Там, где должна быть маленькая красная точка Евы, в центре экрана, ничего нет.

Кто-то отключил оба ее трекера. Мой телефон вибрирует в моей руке с сообщением.

Неизвестный: У меня есть кое-что твое.

Картинка превращает лед в моей крови в бушующую кипящую лаву. Ева, привязанная к стулу, голова откинута набок. Без сознания. На заднем плане блондинка хмурится в камеру.

Какого хрена?

Меня охватывает неконтролируемая дрожь. Только не снова. Это не может быть правдой. Кто-то, должно быть, воссоздает смерть моего отца как дурацкую шутку. Конечно? И кто эта блондинка?

Я изучаю ее более внимательно, и ее имя встает на место. Мелани. Я никогда с ней не разговаривал, но Джейкоб однажды сказал мне, что ему ее жаль. Ее покровитель, Альдо, грубый придурок. Я смотрю на фотографию, пытаясь ее осмыслить. Приходит еще одно сообщение.

Неизвестный: Не связывайся с Джильдой. Я узнаю. Мне нужны все твои исследования телепортации. Каждая теория, каждая строка кода. Все. Я отправлю местоположение. Поговоришь с кем-нибудь, она потеряет палец. Если тебя не будет через три часа, я все равно отрублю один. Она проснется к этому. Я сниму это для тебя.

Мое тело краснеет, и голова кружится, когда кровь бурно хлещет по нему. Кто-то ее похитил. Моя Ева. Моя чертова девочка. Что делать… Я сжимаю телефон. Они действительно узнают, если я кому-то позвоню? Кендрик или Джейкоб знают, что делать. Они могли бы…

Нет.

Я отрезал свою трусливую линию мышления. Ева принадлежит мне. Она под моей ответственностью. И я собираюсь рисковать тем, что ее изуродуют, просто чтобы попросить о помощи? Ни за что на свете. Я резко включаю передачу и выезжаю с парковки.

Им нужны мои исследования. Мое открытие, которое изменит мир. Все, над чем я работал и о чем мечтал годами. Вот цена за мою Еву.

Они могут ее получить.

Это ясно как день. Мое открытие стоит для меня всего, но она стоит больше. Если это спасет ее, я отдам им свою голову на серебряном блюде. Я перережу себе вены и вылью им кровь, чтобы они выпили.

Или лучше, я возьму пистолет, который спрятал в нижнем ящике, и заставлю их заплатить за то, что они посмели прикоснуться к ней. Кем бы они ни были, черт возьми.

30

Ева

Голова болит, стучит, как барабан, а живот бурлит. Сколько я выпила вчера вечером? Я убью Билли. Я уверена, что это похмелье — ее вина. Сознание медленно возвращается, а вместе с ним и осознание своего тела. Болят плечи и спина. Должно быть, я странно спала.

Я пытаюсь перевернуться, но это выворачивает руку, усиливая боль от пульсации до визга. Что-то острое впивается в мое запястье. Это толчок для моего мозга, стирающий часть моего замешательства. Реальность возвращается. Габриэль. Комплекс. Я приоткрываю глаза на крошечную щелочку, но свет пронзает меня, и я зажмуриваюсь. Что…

— Она просыпается, — женский голос все расставляет по местам. Мелани. У нее был телефон. Мы пошли в переулок рядом со зданием лаборатории, чтобы найти место, где может пройти сигнал. Я могу представить себе мрачные тени и вспомнить, как подумала, что это странное место, где кто-то мог поймать сигнал. Потом…

Ничего. Темнота. Он заполняет мой мозг, закручивающаяся, непроницаемая масса, когда я пытаюсь думать после входа в переулок.

Братство поймало нас?

О, Боже, нет.

Я заставляю себя открыть глаза, уверена, что окажусь в камере, вероятно, с Кендриком, уставившимся на меня. Какое наказание будет за хранение контрабандного телефона? За попытку им воспользоваться?

Но комната совсем не похожа на то, что я ожидала. Стены высокие и сделаны из листового металла, а передо мной куча сломанных старых палитр и коробок. Грязь покрывает все, и свет — это не солнечный свет, а один яркий прожектор, направленный в мою сторону.

Инстинктивно я пытаюсь поднять руки, чтобы прикрыть глаза, но не могу. Ледяной ужас пропитывает мои чувства, когда я понимаю, почему. Я привязана к стулу, руки заломлены за спину, а ноги привязаны к каждой ноге. Мой разум лихорадочно пытается придумать разумную причину, по которой Братство могло бы привести меня на грязный старый склад, но я не могу ее найти.

— Давай снимем это для Габриэля. Дополнительная мотивация, — снова голос Мелани, но на этот раз от него по моим венам пробегают мурашки. Какого черта она имеет в виду, говоря «Снимем это для Габриэля»?

Она появляется в поле зрения, телефон направлен на меня. Она одета так же, как и раньше, в простое синее платье-рубашку, но оно помятое и грязное. Я опускаю взгляд на себя и вижу, что я в том же состоянии, покрыта пылью и пятнами чего-то более темного. Она прослеживает мой взгляд и пожимает плечами.

— Мы не совсем путешествовали первым классом, застряв под фальшполом в грузовике. Но мы это сделали.

— Сделали?

Когда я говорю, вспоминаю, как пересохло мое горло. Я едва могу выдавить это слово. Я облизываю потрескавшиеся губы, когда она улыбается.

— Мы вышли из комплекса.

Она машет руками в сторону мрачного склада, словно это что-то