Волки - Larka

— Никогда не думал, что однажды буду благодарить хоть и лорда, но всё же хомо, — на нечеловечески красивом лице мелькнула одна только тень улыбки. — И всё же — спасибо тебе, ло Эрик. Скажи мне ещё одно — зачем взял остальных?

Оглянувшись на всё тех же Ларса с ла Виолеттой, Денера с висящей на его руке и задорно хохочущей ла Торвальдиной и чуть отчуждённо задумчивую Ивицу, молодой потомок древнего рода пожал плечами.

— Веришь ли ты в предчувствия, король?

На этот раз перворождённый ответил куда как серьёзно.

— Мой народ не только верит в них, но даже и умеет пользоваться этим редким даром. Я понял. А теперь — веди дальше, пока снегопад не начался.

В самом деле, горные долины внизу и даже некоторые не очень высокие вершины уже затянуло медленно кипящими тучами. Тускло-свинцовыми снизу и такими ослепительно-белыми отсюда, при взгляде сверху. Ло Эрик кивнул, ещё раз на глазок оценил состояние эльфа.

И пошёл дальше. Как он это делал — не знал толком и он сам. Но лорд древней крови это не просто пустой титул, отнюдь!

С каждым шагом впереди сквозь дымку и сияние снега возникал почти ровный путь, спиралью вьющийся по склону горы и без помех выводящий на близкую уже вершину. А позади опять возникали из ниоткуда изъязвлённые склоны с ловушками, кое-как держащимися лавинами и прочими прелестями, о коих никто в здравом уме даже и думать не станет…

Вот и макушка. Правду, наверное, говорят в древних книгах, что Сноухэд — вершина мира. Отсюда, с непостижимой пониманию высоты, весь Даэлар казался как на ладони. Да и странно вогнутое тёмное небо уже почти можно было потрогать рукой.

Ло Эрик утоптал снег на пятачке, обойдя его по кругу — как подсказывал пробудившийся обострённый инстинкт. Снял и заложил за пояс рукавицы. И не выпуская из руки копья, выпрямился, глядя в густо-фиолетовое небо, где в ослепительно полыхающее солнце почти уткнулась зловещая золотая комета.

Долго ждать не пришлось. К одиноко стоящему молодому лорду подошла Ивица. Потеребила край своего плаща, где его руки вывели прихотливый и чуть кокетливый узор — и решилась.

— Да, наша встреча не случайна — король перворождённых воистину мудр. Но в другом он ошибся — меня никто не присылал. Я пришла сама и по своей воле. Смотри же!

Словно пелена тьмы и неведения спала с удивлённых глаз — и они едва не ослепли от созерцания небесной девы. С локонами червонного золота, ликом ослепительной красоты и неземного величия. С большими орлиными крыльями за спиной, в каждом пёрышке которых оказалась заключена вся чистота первого снега и сияния жемчуга с далёких островов. Первые красавицы Даэлара немедля удавились бы от зависти, едва завидя очертания её манящей и в то же время гордой фигуры. А ещё взгляд. Гневный, сверкающий торжеством праведности.

На ногах каким-то чудом устоял только ло Эрик. Все остальные упали на колени, приветствуя явившуюся на грешную землю светлую богиню. А молодой лорд лишь неодобрительно покачал головой да воткнул в расселину меж камней навершие копья. И теперь дышал на озябшие ладони да с интересом вслушивался, ибо на горделиво высящейся над всем миром горной вершине громом разлетелся исполненный скрытой силы, вечно молодой женский голос.

— Надо же, какая встреча! Давненько не видались, бог падали — целую тысячу лет. Помнишь то время, когда я превозмогла тебя в битве и сбросила в огонь подземных недр? Ага, по глазам вижу — вспоминаешь!

Она гневно топнула обутой в лунное сияние ножкой, и от этого мимолётного движения где-то в горах сошла бешеная и неукротимая в своей ярости лавина.

— Каждую тысячу лет ты пытаешься выползти из преисподней, куда я тебя однажды низвергла, и мне каждый раз приходится на огненной колеснице спускаться сюда, смущая неокрепшие умы видом золотой кометы. И всё это, чтобы найти тебя в пока ещё смертном облике. Да низвергнуть обратно в ад, которого ты только и заслуживаешь…

Серебристые бровки вразлёт гневно нахмурились. Ибо облик молодого лорда тоже странным образом преобразился. Не стал он выше ростом, но отблеск внутреннего величия сделал его великаном из великанов. Не появились и рога да копыта, как о том толкуют возомнившие о себе невесть что неучи. Лишь объявились за спиной крылья цвета ночи, блистающие грозными сполохами воронёной стали, да в глазах мелькнула древняя как мир грусть.

— Вот и на этот раз, я предугадала место и время. И тебе не скрыться от моего гнева — как и тысячу лет назад. И две, и семь, когда я разбила твоё нечестивое воинство и повергла тебя в бездну. Возьми же оружие и испытай вновь на себе силу Света!

В серых глазах что-то мелькнуло такое, от чего дрогнуло даже сердце разгневанной бессмертной. Ло Эрик… или вернее, тот, кем стал молодой лорд, всё же сдержался. Он печально покачал головой и опустил руки.

— Я не стану биться с тобой, светлая.

— Ну и дурак! — в женской ручке сводящих с ума очертаний обнаружился полыхающий нестерпимым блеском тонкий меч. Взблеск гнева богов — и яростно рычащий клинок вошёл в то место, где у людей обычно находится сердце.

А находится ли оно там у повелителя подземного мира? Да и есть ли оно у него вообще? Наверное, всё-таки да…

На вытертой до серости куртке сначала проявилось тёмно-красное, почти чёрное пятно. Он побледнел, пошатнулся. И когда меч светлой богини, шипя и отплёвываясь, вышел из сердца тёмного бога, тот упал на утоптанный снег, ломая изящные крылья воронёной стали. И парящая лужица окрасила алым до неприличия белый под неземным сиянием бессмертной снег.

— Хм-м, что-то просто на этот раз, — небожительница шагнула вперёд и недоверчиво всмотрелась. Мгновения утекали прочь — но ничего не происходило. И лицо бессмертной озарилось лёгкой улыбкой.

Ещё раз коротко взблеснул клинок, кромсая руку павшего столь бесславно — и в сторону белого как полотно Денера полетел отрубленный палец, поблёскивая серебряным ободком.

— Теперь ты лорд Сноухэда. Первый лорд в новой эпохе. А ты, этакий нахал… да не бледней, Ларс… твой дед был толковым капитаном и порядочным человеком. Возьми пришлых чужаков, что нынче живут в землянках, и будь их лордом. По весне заселишься с ними в долину напротив — я поначалу кое-чем помогу, да и то золото с прииска, что отняли у беглых колодников, забери на развитие — разрешаю. Руку. Да не эту, бестолочь рыжая, левую… — богиня мимолётно коснулась кисти Ларса, и на пальце того блеснул светом перстень лорда.

А бессмертная уже в задумчивости расхаживала по пятачку, словно не замечая, как с её клинка на снег ещё падают капли горячей и яростной алой крови. Сладостен, сладостен миг победы — даже для богов. А позади неё, поверженный и всеми позабытый … стал медленно таять, бледнеть — пока от него не осталась лишь крылатая вмятина на снегу да постепенно стекленеющая алая лужица.