Волки - Larka

А бессмертная уже в задумчивости расхаживала по пятачку, словно не замечая, как с её клинка на снег ещё падают капли горячей и яростной алой крови. Сладостен, сладостен миг победы — даже для богов. А позади неё, поверженный и всеми позабытый … стал медленно таять, бледнеть — пока от него не осталась лишь крылатая вмятина на снегу да постепенно стекленеющая алая лужица.

— Король Иллирнэ, предводитель моего излюбленного народа, встань — я довольна. Не всё вам удалось, что задумывалось… но зато сами, сами сделали — без моей помощи.

Тут же, светлая богиня обратила свой блистательный взор на замерших и по-прежнему коленопреклонённых в снегу девиц. Миг-другой смотрела на них, затем улыбнулась.

— Надрать бы вам задницы, да не спустя рукава. Но так и быть, я сегодня милостива. Даже лично благословлю ваши узы с вот этими парнями.

Затем критическим оком осмотрела откровенно озадаченного Ларса и задумчивого Денера.

— Ну что, молодёжь — готовы объявить себя лордами, да ещё и обрести подруг жизни? — и чуть въедливо добавила. — А не подружек. Что ж, я слушаю — а ты король, свидетельствуй. Кстати, советую тебе всё же принять их службу — резвые, горячие люди, но верные.

Вместо окровавленного меча в руке бессмертной обнаружилась цветущая яблоневая ветвь, и чистейший воздух горных вершин стал благоухать ароматами весеннего сада.

— Итак, приступим…

Книга вторая. Ледяной покой

Часть первая

С пологого склона с лёгким шорохом скатилось несколько камешков. Они не потревожили бы и притаившегося в зарослях бузины откормленного за лето зайца — однако человек, который заложив руки за спину прохаживался по опушке, встрепенулся.

Таких оленей называют пятнистыми. А ещё королевскими — за осанку и весь их изящный вид, более подобающий особам августейшим. В том числе и потому, что голову животного вместо короны увенчивала пара таких великолепных рогов, что магистр ордена сыскарей на миг пожалел, что он сейчас не в своих охотничьих владениях и не может украсить такой красотой свой любимый, но увы, полузабытый охотничий кабинет. Ведь не зря люди знающие называют этих оленей ещё и благородными.

А блестящие глаза зверя рассматривали человека спокойно и неторопливо. С той внимательной и ненапускной уверенностью, которая отличает истинно сильного и мудрого. Ухо оленя мимолётно повернулось в ту сторону, где в полулиге отсюда на еле заметной лесной дороге осталась карета и пара верных людишек, а затем пренебрежительно дёрнулось. А затем, взору затаившего от восторга дыхание магистра предстало ещё более удивительное зрелище.

Великолепный в своей уместности в этом мире и в этом месте олень окутался лёгким туманом. Расплылся в студёном воздухе поздней осени, пошёл полупрозрачным маревом. Миг-другой, и из облачка нежнейшей дымки шагнула ничуть не менее великолепная фигура.

Стройный и величавый, увенчанный короной из вечнозелёных листьев, эльф смотрел мудро и чуть печально. Глаза цвета весенней зелени — не той бледной, желтоватой и неуверенной, а буйной, радующей взор и тешащей сердце — едва успели ещё раз осмотреть пожилого ветерана многих тайных битв, как тот поспешил стать на одно колено и засвидетельствовать своё ничуть не наигранное почтение хоть чужому, но всё-таки королю. Великому королю великого лесного народа.

В ответ над склонённой головой словно в благословляющем жесте скользнула ладонь. Утихла лёгкая тревожная боль где-то за правой бровью, с самого утра безошибочно свидетельствующая о непогоде. В бедре перестала ныть к тому же самому старая рана, полвека тому оставленная капитаном шхуны контрабандистов, бородатым и громогласным Якобсом. Надо же, уж небось и останки его истлели в безымянной могиле для особо опасных, а всё вспоминается отчего-то…

— Что ж, — когда с учтивостями оказалось покончено, голос повелителя лесного народа прозвучал мягко и ненавязчиво. Он настолько отличался от резкого и порой визгливого тона короля Рейхардта, что его хотелось даже не слушать, пить словно в жажду — ещё и ещё. И не только из-за напевности и красоты. Старый сыскарь с его опытом безошибочно распознал искренность и даже оттенок уважения.

— Что ж, — повторил король лесного народа. — Я всё же откликнулся на ваше послание, несмотря на разногласия между нашими королевствами…

Назвать разногласиями полыхающую уже полтора года войну было откровенным преуменьшением, но магистр это проглотил. Уж коль скоро он пригласил на встречу личным и весьма тайным письмом как глава тайной службы противной стороны, да ещё и намекнул между строк, что дела тут весьма серьёзные — то отчего бы королю не отправиться в пограничный лесок, где особых военных действий как-то не велось? Да послушать, что скажет этот homo.

А магистр коронного ордена не спешил переходить к делу. Он встал, чуть прошёлся по опушке. Рядом с ним шёл король, не оставляющий на пожухлой и волглой траве даже следов. Он потеребил свой блекло-зелёный плащ простого воина, покрутил в ладони увенчанное гирляндой цветов копьё. Если бы кто подумал, будто такой человек… вернее, эльф способен испытывать смущение или затруднения, то именно так он и понял бы его состояние.

— Я пригласил для беседы столь великого перворождённого не по своей прихоти. И вовсе не для того чтобы предложить свои услуги, — и неспешно идущий рядом король легонько кивнул в полном согласии. — Есть тут одно дельце, которое не знает границ… очень и очень деликатное дельце.

— Скажите, ваше величество, — старый сыскарь вдруг заговорил громче и посмотрел в глаза. Ох, боги, а ведь кажется — будто этот homo заглянул в самую душу. — Вы дорожите всем этим?

Двое как раз вышли на открытый участок пологого бугра, и на миг выглянувшее в прореху меж туч солнце вызолотило багрянцем приготовившийся к скорой зиме лес внизу. Прогалину, где лосиха беспечно учила двух тонконогих жеребят премудростям лесной жизни, и даже каменистый распадок с журчащим меж валунов ручьём.

— Не в смысле потерять жизнь, а в смысле существования всего этого мира, — терпеливо продолжил магистр, и голос его чуть дрогнул.

Король эльфов неспешно оторвался от испытующего созерцания лица собеседника и тоже посмотрел вдаль. Рука его поднялась, неспешно повела из стороны в сторону, словно смахивая невидимую паутину…

Мир распахнулся сразу и вдруг. Куда-то пропала сырая осенняя дымка, и отчего-то стало видно до самых дальних пределов. Накрывшиеся снеговыми шапками горные великаны на полуночи, бескрайние степи Лионхерста. Свинцово-угрюмое лохматое море, по которому бежали королевкие фрегаты и ползли пузатые словно гномий старейшина купеческие суда. И крохотные с такого расстояния коробочки домиков редких городов и сёл. А бескрайние леса волновались и шумели в своей тайной и мало кому понятной беседе…