Тильда. Маяк на краю света - Кейт Андерсенн

— И смогу?

— Если захочешь — точно сможешь.

Чак хмыкнул. Как-то… довольно.

И постепенно начал возращаться к облику обычного Кастеллета. Который не только плакать, но даже злиться не станет. Только меня не обманешь. Я — жена. Я теперь знаю. О чем он плачет. Утер щеки, брякнул что-то вроде «ладно, мелочи» и попытался встать. Я придержала и уточнила:

— Будешь смирно себя вести? — и подмигнула.

Он слабо улыбнулся в ответ. И устало ответил, ткнув пальцем в сторону королевского «аквариума»:

— Ты не знаешь, каково это.

— Я знаю, что политика сама по себе — зло. Но о том, каково было тебе — послушала бы.

— Ты сейчас серьезно?..

— Конечно, — я даже удивилась. — Давно гадаю, между прочим, как оно тебе было. Знаешь, что мне однажды сказала Ро?

Кастеллет поджал губы, сложил руки на груди, отвернулся. Спросил почти безразлично, почти весело:

— Что?

— Что если эмоции держать в себе, однажды они все равно вырвутся наружу. В неподходящий момент. И… что сирены этим воспользуются. Они ведь все видели, Чак. Они притащили нас сюда ради зрелищ. И ты его им доставил.

И… я, пожалуй, тоже. Вспомнилось презрительное фырканье Финтэ про «поверхностность людей», что «жить без воздуха не могут». Я потерла лоб. Не могут. И без эмоций не могут. Мы просто так устроены… Даже вся эта дурость, что проносится в таких взрослых нас… Она имеет право на жизнь. Мы — не сирены. Мы люди, мы жить не можем без воздуха.

Кастеллет подошел к стене, оперся о нее лбом и снова провалился. Ругнулся, отпрянув. Я подошла и взяла его за руку.

— Там лежит наша ларипетра, — кивнула я на сокровища на дне.

— И компас Мерче. И шкатулка твоей матери.

Я зачем-то положила голову ему на плечо.

— Мы — теперь узники, Чак. Нам до них не добраться…

Он обнял меня. Поцеловал в волосы.

— Спасибо.

— Да не за что. Обращайся.

— Ты тоже.

— Думаешь, Фарр, Ро и остальные выбрались?

— Если в жертву принесли нас… Думаю, они нашли способ добраться до моря, — голос «мужа» звучал не слишком сосредоточенно. — Дознаватель сдаваться не умеет…

И они уплыли с Риньи… Я сглотнула. Что… поделаешь. Сжала губы. Привыкнем. Привыкнем. В первую очередь — надо научиться жить в мире…

— Нас держат ради зрелищ, говоришь?.. Тогда мы им его устроим.

Кастеллет обернулся ко мне: глаза его блестели. Я испугалась. Опять⁈

— У меня есть идея.

Мне она уже не нравится.

— Давай… ты лучше расскажешь мне свою историю, а? — взмолилась я.

— Расскажу… тебе — расскажу, трусишка. Но не сейчас. Мы выберемся, обещаю.

И Кастеллет забарабанил в нашу «стену», если это можно было так назвать. Бил и бил в стену, пока на зов не явилась Финтэ и не влезла «чпоком» сразу в кресло. Развалилась, взмахнула своей трубкой.

— Так ты жив, Странник.

Кастеллет встал на колено.

— Приветствую, Финтэ Серебряная. Кто бы подумал, что я буду гостить в твоем королевстве.

Финтэ почесала трубкой за ухом, ухмыляясь. А Кастеллет мигом хлопнулся в кресло напротив сирены, нога на ногу — король королем. Несмотря на мокроту или недавнюю неприглядную сцену.

— Мог бы и не гостить. Если бы не твоя жена.

Мне ничего не оставалось, как уйти и сесть на кровать. Человека подменили. Я вряд ли к тому привыкну. Пугает. Разгладила руками покрывало. Дорогое, тканое, расшитое… Верно, с одного из кораблей. И хотелось же им устраивать комнаты вот так… Впрочем, что правда, то правда: в детстве и я, и Ис любили обставлять домики для кукол.

— И вот это меня по-настоящему обидело, Финтэ. Разве мы не друзья? Тешу себя лишь мыслью, что ты просто хотела позабавиться за мой счет.

— Ты и прежде умел вести беседу, — хохотнула Финтэ. — Удалась твоя мечта о лучшей жизни?

Кастеллет обеими руками указал на прозрачные стены.

— Если жизнь здесь можно назвать лучшей… Посуди сама. А там, наверху… Все прогнило, Финтэ. Все прогнило…

Кастеллет драматично оперся лбом о собственную ладонь. Играет? Говорит правду? Я теребила покрывало, глядя то на одного, то на другого участника витиеватой, полной подводных камней беседы. Никогда не любила интриги. От того и оставила двор, отпросилась у Ис, как только смогла.

— Зато твоя жена любит тебя.

Что⁈ Чак отнял руку от лица и поднял брови. Финтэ с удовольствием наблюдала за ним, потом глянула на меня. И будто насквозь проткнула. Такой у нее яркий и холодный был взгляд. И проникающий туда, где одно легкое отделяется от другого.

— Для тебя это новость?..

Я знала, что стремительно краснею. Но на мне была маска. Я кашлянула и зачем-то принялась расшнуровывать сапоги.

— Выторговала тебе жизнь вместо того, чтобы вернуться на поверхность.

— Ты никогда не могла понять порывов человеческой души.

— Не могла. Но наблюдать за вами забавно.

— И потому устроила тут аквариум?.. Похвально. Тогда хочешь понаблюдать еще кое за чем?

Финтэ заинтересовалась. Чак ткнул в сторону комнаты короля Басса. Я вздрогнула. Нет!

— Там сидит мой кровный враг. Пусти меня к нему. Неповторимое зрелище обеспечено.

Кажется, сирена удивилась. С одним сапогом на ноге я соскользнула с кровати на пол. Что⁈. Финтэ посмотрела на меня снизу вверх.

— Ты хочешь что-то сказать, Тильда? Я удивлена твоим выбором. Ты казалась рассудительной. Потому я и помогла тебе.

— Помогла?.. — невпопад спросила я.

— «Колыбельная сирены». Ты проснулась с полностью залеченными ранами. Я неправа?

У меня отвисла челюсть. А… так можно, да?..

— Но шрамы…

Финтэ пожала плечами.

— Тут уж прости. К тому же, ты меня разочаровала. Странник — милашка, но… совершенно неподходящий человек, чтобы любить.

Тут она была права. Но я посмотрела на Чака, отчаяние, лишь на миг промелькнувшее в тут же выровнявшемся взгляде, вспомнила Алису и… не смогла сказать этого вслух. Вместо того подошла к его креслу, хромая на оказавшуюся босой ногу, и встала позади спинки.

— Честно говоря, я не выбирала. Но — хочешь секрет, Финтэ? Человеческая любовь — она не «потому что». Она просто случается. К разным людям. Подходящим и не очень. И потом ты за этого человека умереть готов. Мы — люди — ведь так поверхностны.

Кажется, моя речь сирене не понравилась. А в