Марафон нежеланий - Катерина Ханжина

– Ты думаешь, что все хотят тебя трахнуть? Как бы ты ни старалась надувать свои блядские конфетные губки, у меня на тебя не стоит.

– У тебя в принципе не… – Рита подошла ко мне и потянула за руку к выходу.

– Эй! Ты мне должна! – Он схватил меня за другую руку. – Я просто тебя нарисую. Ты просто будешь позировать, в костюме «Олимпии» Мане. – Макс противно улыбнулся, называя картину.

– И в чем же самая охуенная вещь? – Я понимала, что с пьяным лучше не спорить, но не могла не ответить.

– В том, – он улыбнулся так, как будто защищал самый гениальный бизнес-план на планете, – в том, что ты сделаешь это здесь и сейчас. Все в этом баре смогут наблюдать. За деньги, конечно. Возьмем с каждого по сотне, нет, даже по пятьсот тысяч!

Парни засвистели. Вряд ли они знали про «Олимпию», но из разговора поняли, что грядет что-то горяченькое.

– Пошел ты! – Я отдернула свою руку, и мы с Ритой пошли к выходу.

– Ты мне должна, сука!

– Я за нее заплачу, – Сава встал со стула и пошел за нами, – когда нам вернут деньги.

– И я, – сказал Лев.

– Отсоси им! – крикнул Макс. – И подружке своей полижи!

Какое-то время мы шли молча. Помимо шума улиц, было слышно только возмущенное сопение Льва. В носу пощипывало. Я кусала щеку, чтобы не разреветься. Сава понуро брел, разглядывая брусчатку.

Наконец, Рита сказала:

– Мы хотели напиться или как?

– Уже, – грустно рассмеялся Сава.

– Домой?

– Нет, давайте посидим где-нибудь.

– Надо было… Надо было… – задыхаясь, заговорил Лев. – Надо было мне сразу добавить тебе деньги. У меня ведь были… Есть они. Просто я… Просто интересно было… что будет дальше.

– Наверное, мне тоже было интересно. Надо было сразу от этого отказаться и остаться в «Джунглях».

– Давай завтра с самого утра выйдем! За весь день заработаем столько! И ты отдашь все деньги ему! – предложил Лев, а потом, захлебываясь слюнями, стал рассказывать Саве про наше выступление сегодня.

– Как сегодня, уже не получится. Я хочу завтра побыть одна. – Я испугалась, что Лев переключит свой интерес с Леры на меня. Но вежливо намекать я не умела.

Лев поджал губы и что-то пробормотал. Потом почесал комариный укус на костлявой коленке и отвернулся в сторону реки.

Рита положила руки на плечи мне и Льву и примирительно сказала:

– Может быть, придумаем что-нибудь вместе?

Я пожала плечами и вывернулась из-под ее руки.

– Может быть, Венера была права, когда говорила про группы? Помните? Что сейчас важнее групповая деятельность, общность с сильной идеей, а не художники-индивидуалисты.

– Но мы такие разные… Какая у нас идея? Разве ее можно придумать за ночь?

– Давайте не будем специально думать. Я, когда… надо притвориться, что мы не думаем об этом. Говорить о чем-нибудь другом. Не знаю… О еде. Или сходить поесть. А когда идея приблизится… мы ее – хоп! – Лев захлопнул ладони, как капкан. – Хоп! И поймаем!

– Бред какой-то, – пробурчал Сава.

Чтобы Сава не злился, что Рита кормит его на свои деньги, она быстро («Сбегаю за водичкой!») добежала до ближайшей закусочной и принесла пиццу. За восхищенными мыслями об ее корректности я даже не заметила, что пицца была не очень вкусная, скорее всего размороженная.

Сава сначала демонстративно отвернулся и стал отковыривать, приглаживать и снова тянуть заусеницу на большом пальце. Потом Рита протянула ему кусочек со словами:

– Надо закусить, от тебя воняет алкоголем. Все подумают, что ты весь день пил вместе с Максом.

– Почти так и было, – проворчал Сава, но пиццу взял.

Он медленно жевал, стараясь не выдать голод, и, чтобы растянуть кусочек на подольше, стал между укусами рассказывать нам, откуда у Макса деньги.

Оказывается, у Макса в кармане шорт осталась российская сим-карта (в телефоне у него была местная). Он нашел русских ребят и за обещание проставиться воспользовался их телефоном и перевел кому-то из них деньги на карту. Вот уже второй день они пропивали эти деньги. Причем Сава сказал, что Макс вроде бы собирается домой. «Девки не дают! Да и рисовать надоело! Хочу спать и жрать нормально» – так он объяснил Саве.

Глава 30. Василий Перов. «Тройка (Ученики мастеровые везут воду)»

Следующим утром мы проснулись поздно. Невероятно ароматно пахло кофе. Лера с Линой шумно разговаривали на кухне. Лина, неплохо зарабатывающая (точные цифры она нам не назвала, только «неплохо» с округленными глазами), еще вчера наняла голодную Леру как своего «креативного продюсера». Лера должна была придумывать наряды, собирать деньги, в том числе и за фото с Линой (их охотно делали китайские туристы, которых легко было убедить, что Лина – знаменитая русская поэтесса).

Сегодняшний образ Лины был похож на тропический вариант Ахматовой с портрета Альтмана: темно-синее платье, правда комбинация, без рукавов; ярко-желтый платок, но не однотонный, а с оранжевыми драконами. Даже туфли-лодочки они где-то достали. Лера выстригла Лине короткую челку и добавила лицу бледности. А ахматовская горбинка у Лины и так была.

– Я всю жизнь делала с собой все, что было модно… – сказала я одну из моих любимых фраз Ахматовой, входя на кухню.

– Видишь! – воскликнула Лера. – Видишь! Она догадалась!

– Аристократия духа в сочетании с бедностью. – Лина изящно провела внешней стороной ладони по подбородку.

Лера убежала в окрестные лавки за шляпой, а мы без спроса стали наливать их кофе.

– Угощаю! – Лина плавно провела рукой, как Царевна-Лягушка, которая выпускала из своих рукавов лебедей.

– Это не нарушает правила? – все-таки спросила Рита.

– А, там все равно никого нет, – ответила Лина и богемно откинулась на ротанговый стул, как будто действительно позировала Альтману.

– И где они? – спросил Лёва и потянулся к багету.

– Ищут Адама, его со вчерашнего дня нет. Да бери, не стесняйся!

– Он пропал? – Я постаралась спросить это спокойно, но казалась себе очень фальшивой. Поэтому, не дожидаясь ответа, повернулась к Рите и попросила ее налить кофе в мою чашку.

– Как всегда. – Лина томно обмахнулась кухонным полотенцем. – Наверное, устал от них. Они же целыми днями ругаются.

– Серьезно? Ни разу не видела, чтобы они ругались.

– А я все замечаю.

Лина замолчала и аристократически устало прикрыла глаза. Спрашивать еще что-то я не решалась, мой голос казался мне таким же ненатуральным, как у актеров из любимых маминых сериалов.

Но тут заговорил Лев:

– Да, я тоже один раз видел. Слышал точнее… Адам с Тимуром ругались… Ну, точнее, Тимур был очень сердитым, такой, знаете, не равнодушный, как всегда, а по-настоящему злой. Еще в своей