Михаил Юрьевич Лермонтов. Тайны и загадки военной службы русского офицера и поэта - Николай Васильевич Лукьянович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мало что изменилось и в XX веке. Если отбросить чрезвычайно политизированные суждения некоторых советских исследователей, то несомненный интерес представляют мысли одного из видных представителей белой эмиграции – писателя и поэта В. В. Набокова. В своем критическом анализе романа Лермонтова он утверждает, что Печорин – продукт нескольких поколений, в том числе и нерусских. При этом нерусская составляющая, как следует из анализа Набокова, в Печорине явно преобладает. Писатель подробно перечисляет романы западноевропейских писателей, от Ж. Ж. Руссо до Байрона, герои которых, по его мнению, во многом схожи с Печориным. Конечно, трудно признать, что Печорин целиком нерусский тип, и поэтому В. В. Набоков оговаривается: «Соотнесенность Печорина с конкретным временем и конкретным местом придает, конечно, своеобразие плоду, взращенному на другой почве, однако сомнительно, чтобы рассуждения о притеснении свободомыслия со стороны тиранического режима Николая I (1825–1856) помогли нам его распробовать». В сущности, это повторение, но только в несколько другой упаковке, мыслей Бурачка и Шевырева – Печорин целиком западное явление и, в конечном счете, просто скучающий чудак [19]. Получается очень странная картина. Единственный литературный критик Дудышкин, который не просто мимоходом упомянул, что Печорин – это русский офицер, но и, сопоставив его с типом, который можно было видеть тогда в реальности, отказал ему в праве быть таковым. Но справедлива ли такая оценка?
Рассмотрим данный вопрос. Хронологическая последовательность развития действия в романе такова: «Тамань» (начало путешествия Печорина на Кавказ), «Княжна Мери», «Фаталист», «Бэла», «Максим Максимыч», Предисловие к «Журналу Печорина» (смерть Печорина).
«Тамань». Эта повесть является первой по фактической хронологии, и начинается с утверждения, которое всегда вызывало восхищение у многих исследователей творчества Лермонтова своей лаконичностью и ясностью. Почему? Поэт, по всей видимости, принимал непосредственное участие в написании военных донесений, а они должны были мгновенно вводить любого командира в обстоятельства произошедшего. Итак, пишет автор, «Тамань – самый скверный городишко из всех приморских городов России». По стилю эта фраза, безусловно, близка к служебному докладу – автор сразу вводит нас в суть дела. В начале повести подчеркивается, что ее главное действующее лицо – русский офицер, который едет «в действующий отряд по казенной надобности».
Бехтеев Г. В. Иллюстрация к «Герою нашего времени» (Тамань).
И каков по своим качествам этот офицер? Во-первых, он верующий и православный. Описывая хату, которую ему предоставили на ночлег, он замечает – «на стене ни одного образа – дурной знак!». И поэтому Печорин не может уснуть, как его денщик, он чувствует «странности», которые его тревожат и поэтому принимает все меры, чтобы отправиться как можно быстрее в Геленджик.
Во-вторых, хотя он и очень молодой офицер, но уже достаточно предусмотрительный. Отправляясь на свидание с незнакомой молодой девушкой, он отдает приказание денщику: «Если я выстрелю из пистолета, – сказал я ему, – то беги на берег». Предчувствие действительно не обмануло Печорина – он едва не утонул.
Набоков считает, что к числу несуразностей в повести можно отнести то обстоятельство, что дочка хозяйки дома не могла знать, что Печорин не умеет плавать. Это неверно – в то время не только сухопутные, но и морские офицеры не имели этих навыков, и это очень хорошо знали жители прибрежных деревень и поселков.
В-третьих, Печорин физически крепкий молодой человек. Он сумел справиться с напавшей на него дочкой хозяйки хаты в непривычной ситуации только благодаря физической силе и ловкости. Но ведь эти качества не появляются внезапно – это результат долгих и упорных тренировок.
Когда герой повести вернулся в дом, то обнаружил, что «казак мой, вопреки приказанию, спал крепким сном, держа ружье обеими руками. Я его оставил в покое, взял свечу и пошел в хату. Увы! моя шкатулка, шашка с серебряной оправой, дагестанский кинжал – подарок приятеля – все исчезло. Тут-то я догадался, какие вещи тащил проклятый слепой. Разбудив казака довольно невежливым толчком, я побранил его, посердился, а делать было нечего!».
Очень характерная сцена для понимания психологии русского офицера! Казак, его денщик, совершил грубый проступок, он не выполнил приказание и вина его бесспорна, поскольку эта ситуация могла закончиться трагически для Печорина. Но тот его не наказывает, потому что понимает – основная вина лежит на нем как офицере, он поставил личное дело выше интересов службы. Вспомним в романе «Война и мир» Толстого реплику старого князя Болконского к своему сыну Андрею перед отъездом того в действующую армию: «Служба прежде всего». А сколько офицеров и солдат погибало из-за своей глупой доверчивости, сколько их ломало свою карьеру из-за так называемой «медовой ловушки».
Объясняя причины своего нежелания докладывать начальству о данном происшествии, что по уставу он обязан был сделать, Печорин пишет в дневнике: «И не смешно ли было бы жаловаться начальству, что слепой мальчик меня обокрал, а восьмнадцатилетняя девушка чуть-чуть не утопила? Слава Богу, поутру явилась возможность ехать, и я оставил Тамань. Что сталось с старухой и с бедным слепым – не знаю. Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..».
Как видно из этого отрывка, у Печорина есть такое замечательное качество как самоирония – он способен смотреть на это дело со стороны, в данном случае со стороны начальства, и понимает, что он оказался в ситуации достаточно комичной и неприглядной для офицера. Возможно, он и доложил бы по инстанции, сгладив при этом некоторые неудобные для себя эпизоды данного происшествия, но вся проблема состояла в том, что начальство, по всей видимости, знало «о честных контрабандистах», но почему-то (!) необходимых мер против них не предпринимало. Под «честными контрабандистами» в те времена понимали торговцев и моряков, которые не занимались работорговлей и поставками оружия кавказским народностям, а доставляли, минуя таможенные посты, обычные бытовые товары. Естественно, что в эти операции были вовлечены и российские чиновники разных уровней и поэтому Печорин благоразумно решил не связываться с ними.
В советское время И. Л. Андроников к «честным контрабандистам» относил тех, кто тайно доставляли горцам оружие, ибо они помогали, по его мнению, «борьбе за независимость и честь свободолюбивых народов Кавказа с царским самодержавием» [20, с. 209]. С таким пониманием этих слов не соглашается малоизвестный теперь, но очень глубокий исследователь
