Михаил Юрьевич Лермонтов. Тайны и загадки военной службы русского офицера и поэта - Николай Васильевич Лукьянович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Герой нашего времени», – как подчеркивает Лермонтов в предисловии к роману, – точно, портрет, но не одного человека: это портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии… Вы скажете, что нравственность от этого не выигрывает? Извините. Довольно людей кормили сластями; у них от этого испортился желудок: нужны горькие лекарства, едкие истины». Не потому ли Лермонтов говорит столь категорично, что в России очень часто реальную действительность пытались подменить ложью «во благо», что, безусловно, крайне негативно отражалось на государстве и обществе. Известный русский, а потом советский генерал А. А. Свечин в 1914 году писал: «Гибель народа начинается тогда, когда он теряет способность смотреть в лицо действительности, когда он факты действительной жизни начинает подменять фантазией, начинает мечтать и засыпать» [4]. А Лермонтов, как уже отмечалось, ненавидел ложь всеми фибрами души.
Обратите внимание, что в предисловии к роману наиболее часто употребляются сугубо этические категории – нравственный, нравственная цель, безнравственный человек, оскорбление личности, людские пороки и т. д. Почему?
Великий поэт отчетливо понимал, что ценностные ориентиры дворянства меняются в худшую сторону, подвергаются коррозии, что неизбежно отражалось на офицерской среде и на поведении отдельных ее представителей. Отсюда и попытки дать ей характеристику, которая в принципе не была свойственна офицерству, а являлась плодом «досужих размышлений» представителей совершенно иных общественных групп. После выхода в 1850 году повести И. С. Тургенева «Дневник лишнего человека» стало общим местом писать о том, что Печорин принадлежал к числу этих «лишних людей» и это абсурдное утверждение тиражировалось постоянно вплоть до настоящего времени.
Еще раз нужно подчеркнуть, что герой романа Печорин – не «лишний человек», Печорин – офицер, и не просто офицер, а офицер действующей, то есть воюющей, кавказской армии, и он обязан был придерживаться строгих, регламентированных традицией норм поведения. Вспомним, что с точки зрения неписаного офицерского кодекса императорской России неприглядное поведение одного из офицеров бросало тень на всех других.
Но так ли уж неприглядно поведение Печорина, и так ли он безнравственен? По мнению многих русских офицеров, и не одного поколения, он не нарушал кодекса офицерской чести и, более того, для многих был в некотором роде образцом поведения. Почему?
Сразу следует отметить, что Печорин – боевой офицер, и для него важен принцип: быть, а не казаться, и это проявляется во всем, и не только в бою.
Вот эта сторона характера Печорина прошла мимо почти всех литературных критиков. Большинство из них принадлежало к так называемым революционным демократам, и поэтому они рассматривали Печорина как естественное порождение «николаевской реакции» вне зависимости от ценностей той среды, в которой он жил и действовал. Общим местом стало сравнение Печорина с Онегиным, но ведь Онегин не был офицером. Белинский в своей достаточно комплиментарной по отношению к Лермонтову статье «Герой нашего времени», вышедшей в 1840 году, пишет: «Русский офицер похитил черкешенку, сперва сильно любил ее, но скоро охладел к ней…Сюжет «Бэлы» – роман русского офицера с горянкой – множество раз уже был использован в беллетристике, но обработан он по-новому, с введением такой оригинально освещенной фигуры, как Максим Максимыч».
Далее критик утверждает, что Печорин – «это Онегин нашего времени, герой нашего времени. Несходство их между собою гораздо меньше расстояния между Онегою и Печорою…. Со стороны художественного выполнения нечего и сравнивать Онегина с Печориным. Но как выше Онегин Печорина в художественном отношении, так Печорин выше Онегина по идее. В идеях Печорина много ложного, в ощущениях его есть искажение; но все это искупается его богатою натурою» [5]. Честно говоря, трудно понять почему Печорин выше Онегина по идее, и что имел ввиду под идеей критик, – но это не для слабых умов. Белинский, впрочем, как и многие другие литературные критики, не понимал, или не хотел понимать, что Печорин, и это необходимо в который раз подчеркнуть, офицер действующей кавказской армии. Вспомним, что он также не понимал и Лермонтова как офицера, и поэтому тот не склонен был говорить с ним серьезно.
Другой литератор, Н. А. Добролюбов, в своей статье «Что такое обломовщина» так характеризует Печорина: «Сердце его пусто и холодно ко всему. Он все испытал, и ему еще в юности опротивели все удовольствия, которые можно достать за деньги…Он не понимает, куда девать свою душевную силу; и вот он проводит свою жизнь в том, что острит над глупцами, тревожит сердца неопытных барышень, мешается в чужие сердечные дела, напрашивается на ссоры, выказывает отвагу в пустяках, дерется без надобности…». Далее критик так писал об отказе Печорина от любви Мери: «Каждый из обломовцев встречал женщину выше себя… (и даже княжна Мери все-таки выше Печорина), и каждый постыдно бежал от ее любви или добивался того, чтоб она сама прогнала его… Чем это объяснить, как не давлением на них гнусной обломовщины?» [6, с. 330]. Странная вещь: Печорину все надоело и опротивело, но у него еще остаются душевные силы. Разве так бывает? И каким образом «гнусная обломовщина» оказывает влияние на поведение русского офицера, совершенно неясно. Что, Печорин вместо того, чтобы идти в сражения, лежит на диване?
Законченным эгоистом рисует Печорина Н. Г. Чернышевский: «…Да ведь он скучает: почему же от скуки не вести ему дневника?…И ведь эгоизм силен в Печорине; а чем более развит эгоизм в человеке, тем больше думает он о своей личности и о всем, что до нее касается». Странное суждение! Если человек готов пожертвовать жизнью ради абстрактных высших ценностей, то можно ли его назвать эгоистом?
Даже декабрист В. К. Кюхельбекер не удержался и своем дневнике написал: «Лермонтова роман – создание мощной души: эпизод «Мери» особенно хорош в художественном отношении; Грушницкому цены нет, – такая истина в этом лице; хорош в своем роде и доктор; и против женщин нечего говорить… а все-таки! Все-таки жаль, что Лермонтов истратил свой талант на изображение такого существа, каков его гадкий Печорин…»[7]. Ну и, конечно, кумир «революционной интеллигенции» А. И. Герцен не мог не написать отзыв на Печорина (1859 год) и по традиции, идущей от Белинского, полностью идентифицировал его с Онегиным: «Онегины и Печорины были совершенно истинны, выражали действительную
