Элохим - Эл М Коронон

– Ты почему еще не выполнил мой приказ? А!?

– Моро, виноват. Как-то рука не поднялась. Все же сестра!

Ферорас был единственным человеком во Дворце, кто мог позволить себе ослушаться царя. Ирод бросил на него гневный взгляд и быстрым шагом направился в Колонный двор. Ферорас поспешил за ним. Раб Симон вместе с мальчиком-кастратом старались не отстать от них.

– Моро, тебе надо поговорить с Меей, – на ходу уговаривал брата Ферорас. – Она умоляла дать ей последний шанс.

– Даже видеть ее не хочу. Ты должен был покончить с ней до моего приезда.

Они прошли между колоннами во двор. В этот момент из Агриппиева дома выбежала Соломея. На ней лица не было. Подбежав к царю, она упала к его ногам и начала их целовать.

– Моро, пощади! – зарыдала Соломея и на одном дыхании проговорила. – Зачем ты губишь меня? Что такого я сделала? Какой кошмар!

Царь высвободил свои ноги из ее объятий. Соломея встала, растерянно посмотрела на своих братьев. Потом отчаянно схватила царя за рукава и прошипела:

– Знаю, зачем тебе нужна моя смерть! Но ты тоже знай, что пока тебя не было, твоя маленькая сучара снюхалась с негром!

– Что!? – крикнул царь, оттолкнув Соломею от себя. – С негром!? Нет! Не может быть! Не верю!

– С тем новым нумибийским рабом!

В глубине души царь верил своей дочери, верил ее словам, что она, «дочь хасмонейской принцессы», никогда не опустится до какого-то черного раба. Но вдруг перед его взором живо предстала сцена, как ее маленькую Сосо тискает огромный негр. Вздулись жилы на висках.

– Где она!? – не своим голосом заорал царь. – Где Черный Евнух!?

Он изменился в лице. Весь побагровел. Ферорас немедленно послал мальчика-кастрата за Черным Евнухом.

Вскоре прибежал Черный Евнух вместе с новым евнухом, недавно приставленным к Соломпсио.

– Где Соломпсио!?

– Ваше Величество, принцессы нет в своей комнате, – ответил дрожащим голосом Черный Евнух.

– Что!? Нет в своей комнате!? Где тогда она!? А!? Черная дрянь!

– Не знаю, Ваше Величество, я спал…

– Я тебя спать поставил туда!? – заорал царь. – А, мразь!? А этот урод тоже спал?

– Нет, Ваше Величество, я видел, как принцесса вошла вот туда, – ответил испуганно евнух, показав рукой на вход в Августов дом.

– Что!? – удивился царь и тут же устремился туда.

– Всем оставаться здесь! – приказал Ферорас и рванулся за братом.

Ирод буквально влетел в дом, сбив с ног одного из стражников у дверей. Он побежал по лестницам на второй этаж. Коридор был пуст. У дверей в Тронный зал не было никакой стражи.

– Куда теперь? Где она может быть?

– Где угодно, Моро. Надо проверить все углы.

Царь открыл двери в Тронный зал. Там никого не было. Он уже собрался закрыть их, как вдруг мелькнула мысль проверить Овальную комнату, находящуюся за Тронным залом. Потайная дверь в Овальную комнату располагалась прямо за троном.

Он прошел через весь зал и обошел трон. Сердце колотилось. Тряслись руки. Подошел вплотную к двери и прислонил к ней голову. В этот миг он отдал бы все на свете, лишь бы не застать дочь в Овальной комнате. Потом приложил ухо и стал прислушиваться. Не было слышно ничего. Тихонько приоткрыл дверь и застыл на месте как вкопанный.

В полумраке он увидел Соломпсио и не сразу заметил черного раба. Тот, облокотившись, сидел на столе, откинув голову назад и свесив широко расставленные ноги, между которыми она стояла на коленях, обхватив одной рукой его за бедро, а другой схватив его – и у Ирода мелькнуло в голове: «слоновый хобот», который то появлялся, то исчезал за ее длинными волосами.

Вмиг в памяти пронеслись последние разговоры с дочерью. Как она была тогда красива! Как убежденно она говорила о том, что если он выполнит ее желание, то она переспит с ним, что переспать с ним, собственным отцом ей ничего не стоит, что для нее нет ничего святого, что родственные узы ничего не значат – «все люди между собой родственники», что она выше всего этого, что она никого не любит, что ее, кроме ее красоты, ничто не волнует, что она только хочет быть самой красивой женщиной в мире, что она может выйти замуж за него, за своего отца и народить ему много красивых детей, что она всегда выполняет обещания. И он верил ей, несмотря на все свои подозрения, верил, что в конце концов она сдержит свое слово, что их связывают особые узы, что она понимает его как никто, – «даже Мея не понимает меня, как Сосо», что она есть он сам, «Ирод в облике Мариамме», что она не как все, что она непредсказуемая, что в один прекрасный день она сама подойдет к нему и ляжет с ним спать, что она родит ему сына, второго Ирода, наследника его трона и продолжателя его начинаний. Какую сладкую мечту она вселила тогда в его душу! Один негр – и все рухнуло.

Лицо налилось кровью. Он зарычал как раненый зверь и в два прыжка очутился у стола. Соломпсио вскрикнула и отпрянула назад. В доли секунды царь вынул меч из ножен и, схватив его за рукоятку обеими руками, с диким воплем всадил его черному рабу в живот. Меч прошел насквозь, пригвоздив того к столу. Обомлевший раб конвульсивно скрючился, ухватился за клинок меча, порезал себе пальцы, и завизжав писклявым голосом, тут же разжал их и рухнул обратно на стол. Царь достал из-за пояса бедуинский кинжал, отрезал нумибийцу **** и запихнул ему в рот. В комнату вбежал Ферорас.

– Брось это черное дерьмо собакам, – приказал царь Ферорасу.

Ферорас вытащил меч из живота нумибийца и перерезал им ему горло. Затем стащил его со стола. Тело раба грохнулось на пол, звучно стукнув головой. Тут на помощь Ферорасу подоспели стражники. Ухватили за ноги и уволокли мертвое тело из комнаты. Следом вышел Ферорас.

Царь остался наедине с Соломпсио. Она забилась в угол, как тогда в его сне, съежившись в комочек. Царь тяжелым шагом подошел к ней. Встал над ней. Сам не знал, что делать, что сказать. Внутри все кипело. Не отдавая отчета своим действиям, он вцепился в волосы дочери. Соломпсио крикнула. Он поднял ее и швырнул к столу. Она ударилась о край стола и распростерлась на столешнице. *** * **** ******** ******** **** ** ********* ******. Он тут же налетел на дочь. Она выпрямилась, попыталась убежать от него, но