Империи песка - Дэвид У. Болл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это мерзость перед лицом Бога, – сказала сестра Годрик, голос которой звучал все громче. – Это нарушение Его заповедей. Святотатство. Существует только одна Церковь и один истинный Бог, а это, – она качнула шнурок, – это не Его таинство. Мишель подверг опасности свою вечную душу тем, что надел амулет, приписал ему ложные силы и посмел принести в класс.
Глаза Муссы приклеились к кулаку монахини. Его захлестывал страх, ибо он не знал, как она поступит с амулетом.
В отличие от Муссы, сестра Годрик не собиралась оставлять все, как было. Если перемирие между ней и строптивым учеником и длилось дольше обычного, это еще не означало, что он укротил свою гордыню. Он по-прежнему оставался агнцем Божьим, но с болезнью, которая могла заразить все ее стадо. Он был отравлен потугами на независимость, что для нее оставалось столь же отвратительным, как дыхание самого дьявола. Сестра Годрик подумывала уничтожить амулет: взять ножницы и изрезать на кусочки. Пусть все видят. Но, читая выражение на лице Муссы, она мгновенно поняла, что держит в руке инструмент для подчинения его своей воле. В глазах Муссы была растерянность, какой она прежде не видела даже во время наказаний. Амулет означает для него все. Отпустив плечо Муссы, она подошла к столу, взяла лист бумаги и торопливо набросала рисунок. Затем сестра Годрик пришпилила свое произведение на классной доске, где имелись гвоздики для развешивания наглядных пособий. Это было грубое изображение сатаны, из лба которого торчала шляпка гвоздя. На тот же гвоздь она повесила амулет. Казалось, амулет висит у дьявола на шее. Довольная делом рук своих, она повернулась к классу.
– Монета, на которой нет лика Князя Небес, не имеет места в царстве Его, – серьезным тоном произнесла сестра Годрик. – Труды человеческие, на которых не запечатлена Божья любовь, не имеют ценности на небесах. Перед вами богохульное изделие, предмет магии и колдовства, которым нет места в нашей жизни. Амулет – знак слабости, знак подчинения злу. Теперь он висит там, где и должен висеть, на самой подходящей шее. Запомните: они принадлежат друг другу. Все недели, пока амулет здесь висит, вы будете наблюдать за Мишелем и увидите, что, вопреки его верованиям, ему для удачи не нужны никакие амулеты. Человеку вообще не нужна удача, когда у него есть Господь.
Сестра Годрик выдвинула ящик стола. После случая со змеей она всегда сначала осматривала содержимое и лишь потом протягивала руку. Из ящика она извлекла небольшие четки. Подойдя к парте Муссы, она покачала четками перед ним:
– Мишель, для праздных рук, не знающих, чем себя занять, нет ничего лучше, чем это. Ты усвоишь этот урок и однажды поблагодаришь Господа за Его свет.
Мусса даже не попытался взять у нее четки. Она положила четки на парту и повернулась к нему спиной. Настало время проводить занятия.
Ударь сестра Годрик Муссу копьем в сердце, это подействовало бы на него не так, как отобранный амулет. Весь остаток занятий он тупо сидел за партой, потрясенный, раздавленный. Монахиня забрала у него защиту, его щит, заслонявший от враждебного мира. Амулет спас его от кабана и французских пуль, не говоря уже про болезни, несчастные случаи и, быть может, еще что-то, о чем он не подозревал. Внутри амулета обитал дух и добрая воля туарегского дяди, которого Мусса никогда не видел. Мать рассказывала ему про аменокаля, и Мусса представлял его величественным, властным и мудрым. Такой человек ни за что бы не подарил ему амулет, не будучи уверенным в защитных силах своего подарка. В чудесные свойства дядиного подарка Мусса верил не меньше, чем в утренний восход солнца.
Во время перемены он остался сидеть за партой, пока сестра Годрик не выпроводила его из класса. Но и тогда он лишь вышел за дверь. Ему не хотелось идти к одноклассникам. Без амулета Мусса ощущал себя голым. Он поглядывал на доску, проверяя, там ли его сокровище. Мусса очень боялся, что в его отсутствие монахиня куда-нибудь выкинет амулет и тот исчезнет, а он даже не будет знать, где искать. Уроки для Муссы перестали существовать. Сестра Годрик что-то говорила, однако он ничего не слышал. Поль пихал его локтем, убеждая не усугублять свое положение. Амулет висел на шее нарисованного дьявола, а Мусса ломал голову над тем, что теперь делать.
После занятий он дождался, пока класс не опустеет. В жизни Муссы наступил один из тяжелейших моментов. Он подошел к столу. Сестра Годрик что-то писала.
– Да, Мишель, – сказала она, не поднимая головы. – В чем дело?
– Сестра, я сожалею, что принес амулет в школу.
– Я тоже, – резко ответила она.
– Сестра, если вы позволите забрать его домой, обещаю, что не стану его надевать и больше никогда не принесу в класс.
В его голосе звучали мольба и отчаяние, чего прежде она не слышала. Монахиня была довольна. Ее предположение оказалось верным. Слабое место этого упрямого мальчишки теперь находилось в пределах досягаемости.
– Становись на колени, Мишель, – велела сестра Годрик. – Склони голову и закрой глаза.
Мусса догадывался, что она потребует чего-нибудь в этом роде. Если подчиниться, она станет более уступчивой. Он замешкался. Пусть думает, что он принимает решение, однако решение уже было принято. Мусса опустился на колени и закрыл глаза. Локтями он уперся в ее стол, молитвенно сложив руки.
– Будем молиться.
Начали с «Отче наш», за которой последовала покаянная молитва. Мусса вслед за монахиней повторял слова, обещая больше не грешить. Затем она потребовала, чтобы он вслух сказал свою молитву, какая у него сложится. Мусса мучительно подбирал слова. Он не произносил молитв с тех пор, как перестал молиться, и никогда не делал этого в присутствии других.
– Отец, прости мне мои грехи, – начал он, с этими словами затруднений не было, ибо так начинались многие молитвы. – Я знаю, нельзя было приносить амулет в класс. В смысле, в собор Сен-Поль. Ведь это Твой дом. Я не хотел причинить ему вред. Боже, я выучил свой урок. Обещаю, что больше этого не сделаю…
Мусса не сказал: «Если Ты заставишь ее вернуть мне амулет». Как-никак, а дурой сестра Годрик не была. Обыкновенная монахиня и не более того.
Заканчивая молитву, Мусса едва не забыл обязательные слова:
– Во имя Иисуса, аминь.
– Аминь, – повторила сестра Годрик.
Он открыл глаза. Они были полны надежды, что он исправил положение.
– Сестра, теперь я могу его взять?
– Мишель, тебе еще долго идти
