Пустырь (СИ) - Новер Анна

Сорвался на бег, выпуская злость. Я не жалел свое тело, просто бежал перепрыгивая видимые препятствия. Мышцы, изголодавшиеся по хорошей нагрузке, получили желаемое. Ветки хлестали по лицу, но было уже похуй. Я знал, где смогу позволить ярости выйти наружу. И именно туда ноги отчаянно несли меня.

Свет горел только в одном окне. Ну что ж, значит, нам не помешают. Недавние воспоминания тут же замелькали как кадры диафильма. Перепрыгнув через забор, прошел вдоль стены дома. Три ступеньки, стук в дверь.

— О, — взлетевшие вверх брови, и вот хозяин дома делает трусливые шаги внутрь.

Резко дернул на себя дверь, входя в дом. По его испуганному взгляду, я мог только представить, как выгляжу сейчас со стороны. О, даа, чистый страх. Я чувствовал, как парень леденеет от ужаса.

— Ты…ты чего? — он все еще трусливо отступал, поджав хвост.

— Запоминай. Все что находится вокруг меня мое. Мое.

А после удар — четкий, меткий прямо в цель. Кулак обожгло резкой и приятной болью. Никто не смеет трогать, что принадлежит мне. Никто! Арина что-то кричала, про то, что она не игрушка. Нет, не игрушка, но это не отменяет того факта, что она всецело моя. И я буду уничтожать каждого, кто только взглянет на нее. Я бил и слышал свой смех и хруст своих же костяшек. В безумии я наносил удар за ударом. Парень чьего имени я даже не знал, по началу пытался блокировать, но после очередного удара просто обмяк. Он был жив, в этом не было сомнений. Его убийство в мои планы не входило, и потому отпихнув юнца от себя, я поднялся.

— Думаю, ты запомнишь этот урок.

Схватил какую то висевшую на крючке шмотку, промокнул ею руки. Кровавые следы остались на ткани. Уже собираясь выходить, обратил внимание на собственное отражение. Наверное, в тот момент я видел себя настоящего. В момент ярости все демоны вышли наружу, обнажая неприглядное нутро. Я конченый псих, который за секунду сошел с ума от одной неосторожной фразы: «А что если не твой».

Сумерки сгущались и лишь редкие вспышки молний освещали лес. Кроны деревьев не спасали от потоков воды, льющихся с неба. Каким-то чудом мне удалось не потерять ориентир и выйти на едва заметную двуколейку. Видимо это звериное чутье подсказывало в какой стороне дом. Кроссовки промокли и неприятно хлюпали по лужам и мокрой траве. В памяти возник похожий пейзаж, только вместо дорогих кросс на ногах тогда были бертсы. Но и они промокли насквозь. Мы возвращались на базу, когда началась буря. Несколько дней после нашего возвращения ли дождь, а потом еще несколько дней просыхали дороги, чтобы смогли проехать боевые машины. Не лучшее воспоминание для такого дня. Очертания дома уже виднелись, вот только безжизненной пустотой смотрели на меня темные окна. Час был поздний, но ни в одном из окон не было даже намека на свет внутри. Надеюсь Арине хватило ума не убегать из дома в такую погоду. Ладно я, вспыльчивый псих, не смог совладать с собой и ушел. Но мышонок, была более спокойной и покладистой. Поэтому надежда, что девочка выбившись из сил уснула от эмоционально напряжения еще теплилась в душе.

Взявшись за дверную ручку, распахнул дверь. Дом молчал. Дождь барабанил по крыльцу, заглушая множество других звуков, но то, что внутри гробовая тишина было ясно. Непонятное чувство тревоги стало нарастать. Я сделал шаг внутрь и щелкнул выключателем. Потом еще раз и еще. Ничего не произошло.

— Электричества нет, — раздался тихий голос. — Наверное ветром оборвало провода.

Вода стекала по ветровке скапливпясь на кончиках пальцев. На душе полегчало, что с девочкой все в порядке. Я видел лишь ее темный силуэт, но чем дольше я смотрел в эту темноту, тем спокойнее мне становилось.

— Я посмотрю, что можно сделать.

Разулся, сняв даже носки. Скинув верхнюю одежду, я забросил ее на вешалку сушиться. Футболка тоже промокла и в некоторых местах прилипла к телу.

Электрический щиток находился в гараже и по пути к лестнице в гараж я скинул с себя еще и футболку. Хотелось побыстрее избавиться и от холодящих штанов, но вначале нужно было разобраться со светом. Я ощущал некое подобие чувства вины, что мышонок просидела одна пустом темном доме. Наверняка, ей было страшно. Я помнил, что она побаивается грозы, и раскатов грома, а сейчас была именно такая ночь. Злой сам на себя я сбежал по лестнице вниз и встал у щитка. Подсветив телефоном, щелкнул тумблером пару раз. Ноль реакции. Мышонок скорее всего была права, на линии произошел разрыв. А это значит аварию устранят в лучшем случае завтра к вечеру. В гараже имелся как раз на такой случай генератор. Пользоваться им еще никому не доводилось, а значит заряда хватит на долго. Подключил его и поднялся наверх.

Молнии сверкали за окном, хорошо подсвечивая внутренности комнаты. Преодолев несколько метров до кухни, включил неяркий свет. Арина тихо вошла за мной следом, и хоть я не видел лица малышки, но спиной чувствовал ее взгляд. Девочка изучала меня, а я делал вид, что не замечаю. Развитое звериное чутье сигнализировало каждый раз о взглядах за спиной.

— Я подключил генератор к одной из линий, — докладывая обстановку Арине, я сел за стол. — Теперь электричество есть на кухне, чтобы холодильник не растаял и на втором этаже в ванной для работы водонагревателя.

— Ты весь мокрый, заболеешь, — девочка подошла ближе, и я почувствовал, как на плечи лег плед.

В моей жизни забота всегда была чем-то инопланетным, что можно было видеть только фильмах. Еще в детстве я усвоил правило: если кто-то к тебе добр, то это не просто так и скоро тебе назовут цену. Пацаны в детдоме, впрягавшиеся за меня в потасовках и драках, просто искали во мне сильного лидера и их помощь была просто рисовкой. Девушки проявляли заботу только ради бабла, что я тратил на них. Даже Герман, человек, которому я был многим обязан, и тот, взял нас со Штером к себе из личных интересов. Так что в чистую искреннюю заботу я перестал верить очень давно. Но с Ариной многие мои устои рушились. Несколько часов назад она готова была разбить о мою голову вазу, а сейчас боялась, как бы я не простыл.

— Благодарю, — произнес я, наблюдая, как девушка отодвигает стул, садясь напротив. — Знаешь, я никогда особо не придавал ценности людям, что были в моей жизни. Есть-хорошо, нет тоже хорошо. Несколько лет назад, я любил пару-тройку человек, но, как я понял позже, только из чувства долга. Сейчас все долги розданы и осталась разве что привязанность, — провел по волосам, ощущая под пальцами слипшиеся от воды прядки. — Сейчас самый важный человек для меня это ты.

Арина сидела, опустив голову, руки ее были сцеплены между собой в замок, лишь большие пальцы по очереди постукивали друг по другу.

— Скажи мне, что тебя пугает? — ее глаза тут же устремились на меня.

— Ты ещё спрашиваешь?! Я сама еще ребенок, чтобы заводить детей. Я…я ничего не знаю об этом. Да я даже младенца никогда не держала в руках. Я не представляла, что все будет так! Как можно заводить ребенка, когда сами ходим по лезвию ножа, — словесный поток лился рекой.

Именно на это и был расчет: девочке нужно было высказаться, чтобы в ее голове не осталось лишних мыслей способных зародить сомнения. Только озвучив все тревоги, она смогла бы услышать и понять все то, что я хотел сказать. Не прерывая эмоционального монолога, я молча слушал обо всех ее страхах.

— Хэдер, я боюсь, — уже намного тише добавила она.

— Понимаю. Я тоже боюсь и это нормально.

— Непохоже.

— Я так же как и ты никогда не имел дел с детьми, для меня это все тоже неизвестность. Но знаешь, лучшего времени не существует. Всегда будет казаться, что сейчас недостаточно хорошо и дальше будет лучше, спокойней, безопасней и так далее. Скажу по секрету, когда мы встретились, мне были абсолютно не нужны отношения. Все мое внимание занимал только проект и жил я по-большому счету ради мести. Найти кого трахнуть я мог всегда, но с отношениями и любовью мне было не по пути. А сейчас мы сидим вдвоем в загородном доме и мне больше не нужно ничего. "Лучшее время" большая иллюзия, — Арина улыбнулась, опуская взгляд. — Иди сюда, мышонок.