Михаил Юрьевич Лермонтов. Тайны и загадки военной службы русского офицера и поэта - Николай Васильевич Лукьянович

По утверждению Висковатова, сюжет повести «списан с происшествия, бывшего в станице Червленной с Хастатовым», дядей Лермонтова. «По крайней мере, – замечает он, – эпизод, где Печорин бросается в хату пьяного рассвирепевшего казака, произошел с Хастатовым» [32, с. 222]. Лермонтов действительно бывал в казачьих станицах, в частности, в 1837 году он останавливался в станице Червленной, где казак Борискин устроил его на ночлег. Там поэт услышал напевы молодой матери над постелью сына и под их впечатлением написал свою знаменитую «Казачью колыбельную песню».

Как считали многие современники, прототипом героя повести был выпускник Школы (о нем упоминалось во второй главе) поручик лейб-гвардии Конного полка И. В. Вуич. Генерал Г И. Филипсон вспоминал о нем: «Вуич был идеальный юноша. Красавец строгого греческого или сербского типа, с изящными светскими манерами, умный, скромный, добрый и услужливый, Вуич был такою личностью, которой нельзя было не заметить» [31, с. 85]. И действительно, о его литературном отражении тоже можно сказать, что не запомнить его невозможно.

«Бэла». Сюжет этой повести основан на реальных событиях: во время службы на Кавказе некоторые русские офицеры держали при себе наложниц «из азиатцев», так они называли местное население. Иногда они просто покупали местных девушек из бедных семей, вступая с ними во временные и кебинные[5] браки [33, с. 473–474]. Отличился в этом и генерал А.П. Ермолов, у которого последовательно было три жены, уроженки Кавказа и мусульманки по вероисповеданию. Эти союзы не признавались официальными властями, да и с точки зрения шариата они были довольно сомнительными, особенно у суннитов, которыми являлись жители Дагестана. При этом позволить себе такие браки могли только достаточно богатые офицеры, такие как А. А. Хастатов, князь А. Н. Долгоруков или тот же А. П. Ермолов.

В мемуарах Ф. Ф. фон Торнау рассказывается о любви к нему черкешенки Аслан-Коз, с которой он познакомился во время пребывания в плену. В его описании она предстает очень красивой девушкой – стройной, тонкой в талии, с нежными чертами лица. Как он вспоминает, ей очень нравилось, что христиане имеют только одну жену, ей верят и ее не запирают. Юная черкешенка пыталась обратить пленного в свою веру, чтобы выйти за него замуж, но русский офицер заявил о своем непреклонном желании остаться православным. Таким образом, любовь Бэлы к Печорину и сюжет ее похищения в «Герое нашего времени» вполне жизненны и полностью укладываются в обычаи того времени.

Портрет Е. Г. Печволодовой. Конец 1830-х гг. Художник неизвестен.

Предполагается, что прототипом Бэлы, возможно, стала жена сослуживца Лермонтова по Нижегородскому драгунскому полку подполковника Г. И. Нечволодова – 22-летняя Екатерина Григорьевна, происходившая из племени абадзе-хов (этнографическая группа адыгейцев) [34, с. 58–61]. Поэт часто беседовал с ней, когда посещал их дом, и есть основания считать, что именно она подсказала ему сюжет этой повести.

Прототипом Печорина часто называют самого Нечволодова, жизнь которого вполне достойна авантюрного романа. В юном возрасте он принимал участие в суворовских походах, затем участвовал в дуэли со смертельным исходом, за которую был разжалован в рядовые и сбежал в Англию. После прощения императора и по возвращению в Россию он участвует в Отечественной войне и заграничных походах русской армии. Женился Нечволодов по страстной любви на представительнице одного из известных польских аристократических родов – графине Тышкевич. Уже будучи в браке, он проиграл казенные деньги, был разжалован в рядовые и сослан на Кавказ. За героизм в боях, по настоянию Ермолова, ему был возвращен офицерский чин. Поскольку детей у супругов не было, то Нечволодов удочерил оставшуюся без родителей местную девочку, а когда та выросла, женился на ней. К этому времени он уже был вдовцом.

Были и другие, похожие на эту, истории. О любви русского офицера князя Долгорукого к черкешенке начал писать и убийца Лермонтова Мартынов в своей неоконченной повести «Гуаша».

Итак, если следовать хронологии романа, в июне 1832 года по приказу начальства Печорин переводится в крепость N, расположенную в Чечне, то есть в северо-восточной части Кавказа. Туда он добирается только осенью (причины задержки автором не объяснены) и по прибытии представляется начальнику крепости штабс-капитану Максиму Максимычу. Но читатель уже знаком с этим офицером – в повести Максим Максимыч появляется в самом начале, раньше Печорина, – о нем рассказывает странствующий по «казенной надобности» офицер, роль которого Лермонтов берет на себя. Это их знакомство, как это часто бывает в жизни, вызвано специфическими дорожными обстоятельствами. Офицер, меньше года служивший на Кавказе, не понимает почему его шесть быков еле тянут одну тележку, а следующую за ним и точно такую же легко тащат четыре быка. Он обратил внимание на их хозяина, который курил из маленькой кабардинской трубочки, обделанной в серебро. – «На нем был, – отмечает автор, – офицерский сюртук без эполет и черкесская мохнатая шапка. Он казался лет пятидесяти; смуглый цвет лица его показывал, что оно давно знакомо с закавказским солнцем, и преждевременно поседевшие усы не соответствовали его твердой походке и бодрому виду».

Лермонтов рисует портрет типичного кавказского офицера, который прекрасно знает местные условия: «Ужасные бестии эти азиаты!… Ужасные плуты! А что с них возьмешь?.. Любят деньги драть с проезжающих…». Здесь опять встает тема денег, весьма важная в романе, но практически не замеченная критиками и исследователями.

Максим Максимыч рассказывает своему случайному попутчику, что он начал службу при генерале Ермолове: «Когда он приехал на Линию, я был подпоручиком… и при нем получил два чина за дела против горцев». Но Ермолов был отправлен в отставку десять лет назад, то есть в 1827 году, а потом штабс-капитану так и не удалось продвинуться на службе. Почему? Ответа нет, но возможно он кроется в его рассказе о тогдашнем служебном происшествии: «Когда я был еще подпоручиком, раз, знаете, мы подгуляли между собой, а ночью сделалась тревога; вот мы и вышли перед фрунт навеселе, да уж и досталось нам, как Алексей Петрович узнал: не дай господи, как он рассердился! чуть-чуть не отдал под суд. Оно и точно: другой раз целый год живешь, никого не видишь, да как тут еще водка – пропадший человек!». Понятно, что Максим Максимыч недоговаривает, по всей видимости, дело было не совсем такое безобидное, как он пытается представить его молодому и неопытному офицеру.

Достаточно резкий и прямой в отношениях с начальством, генерал Ермолов пользовался большой популярностью среди офицеров и солдат кавказской армии. В редких случаях он прибегал к суровым мерам наказания, наоборот, старался по возможности их смягчить. Это