Элохим - Эл М Коронон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элохим был недоволен ее отношением к Мариам. Но не мог переубедить Анну. Всякая попытка переговорить с ней неминуемо превращалась в стычку. Ему ничего не оставалось делать, как удвоить свою заботу о дочери, проводить с ней больше времени в те дни, когда он приезжал в Иерусалим. И это стало еще одним источником стычек между ними. Однажды Анна грубо прервала его игру с Мариам и сказала:
– Чего ты сидишь дома как баба. У тебя разваливается хозяйство. Лучше займись им, чем играть с ребенком как дитя.
Мариам испуганно посмотрела на мать и вдруг заплакала. Он успокоил дочь, но в тот же день уехал в Назарет.
В день, когда Мариам исполнилось три года, Элохим задержался по пути в Иерусалим из-за передвижения римских легионеров и приехал домой поздно вечером. Два месяца он не видел свою дочь. Она не могла выговорить тогда слово «абба» и называла его «адда». Он спешил скорее увидеть ее, услышать ее радостный крик «Адда приехал!», с каким она обычно выбегала ему навстречу.
Дверь открыла ему Иудифь. Одна, без Мариам. И к своему ужасу Элохим узнал, что Анна днем отдала Мариам в Храм на воспитание, посвятив ее Богу как девственницу. Он был настолько возмущен, что, быть может, впервые в жизни потерял свое хладнокровие. Элохим тогда ворвался в комнату Анны, схватил ее за плечи и со всей силы швырнул на кровать.
Не теряя времени, Элохим побежал в Храм. Он надеялся вернуть Мариам домой. Но ему даже не удалось увидеть ее. Горбоносая привратница отказалась открыть ему ворота в Эсрат Насхим и подняла шум. На шум прибежали храмовые стражники. Они собирались насильственно выдворить его из Храма. Элохим был готов драться насмерть. И только появление Йешуа бен Сия помогло миновать кровопролития.
Йешуа бен Сий объяснил ему, что отныне Мариам принадлежит Храму и что ни он, ни Анна больше не имеют родительской власти над ней. Он сможет ее увидеть, но не раньше, чем через год, а потом может посещать ее регулярно по праздникам.
– Элохим, поверь, теперь ничего нельзя изменить. Это выше сил даже Коген Гадола.
Испокон веков по древнему обычаю в Храме воспитывалось небольшое число девственниц. Даже дочери царей, первосвященников и высших сановников нередко посвящались Богу и проводили девять с половиной лет в стенах Храма. Их называли девственницами Бога, и только их непорочным пальцам доверялось вязать священные ткани для Завесы Святая Святых и первосвященнических нарядов.
День в Храме начинался и кончался молитвой. В промежутках между основным занятием девственницы изучали Тору. Храм воспитывал и в то же время готовил их к будущему супружеству. Достигнув двенадцати с половиной лет, они должны были обручиться и покинуть стены Храма. Их считали лучшими невестами Иудеи. Жениться на них мечтали многие.
Йешуа бен Сию удалось охладить Элохима. Они вместе вышли за ворота Храма. Йешуа бен Сий, заметив, что Элохим все еще сильно расстроен, нашел для него слова утешения:
– За Мариам не волнуйся. Она тут в заботливых руках. К тому же она мне племянница. Обещаю тебе не оставлять ее без внимания. А ты и не заметишь, как быстро пройдет год.
Элохим поблагодарил его и уже собирался уйти, как Йешуа бен Сий добавил:
– Ты ею можешь гордиться. Она необыкновенная девочка. Сегодня она поразила всех тем, как сама поднялась по крутым для нее ступенькам к Бронзовым воротам. Это, вроде бы, великое предзнаменование[59].
Год прошел для Элохима действительно быстро. Но он был полон новых бед. В ночь на Хануку внезапно умерла Анна. Она ничем не болела. По словам Иудифь, ночью она легла спать в добром здравии, а утром уже не проснулась. Элохим скорбел долго, терзал себя, считал себя виновным в ее преждевременной смерти. Не мог простить себе, что так и не успел с ней помириться и не сумел найти общего языка.
Особенно печально было сознавать, что смерть Анны пришлась именно на ночь Хануки. Ханука положила начало всем превратностям его судьбы. Элохим с горечью вспомнил Рубена и его сыновей. Теперь он думал, что Анна была права. Зря он пролил невинную кровь. Ему надо было убить Ирода – подлинного виновника его бед. Элохим укорял себя за то, что проявил слишком много жестокости и гордости в одном случае, и малодушия и нерешительности – в другом. Он убил человека, чья вина была несоразмерна с понесенной им карой. А тот, кто отравил отца Анны, разорил Элохима, живет и благоденствует. О, как ему хотелось повернуть время вспять!
Вновь и вновь мысли возвращались к событиям прошедших лет. Он терзался в тисках нескончаемых «если бы». Если бы Рубен не унизил его тогда, то жизнь пошла бы по иному руслу. Да и сам Рубен и его сыновья были бы еще живы. Внезапно Элохима поразила другая мысль: какая-нибудь случайность, самая малая малость, могла бы вызвать к жизни совершенно другую цепь событий. Стоило только Рубену или ему самому в тот роковой день, ну, скажем, «подвернуть себе ногу и не прийти в Храм», и тогда всего этого не случилось бы. Быть может, Анна была бы еще жива, и они жили бы, как прежде, в мире, любви и согласии. Но тогда не родилась бы Мариам.
Элохим вспомнил, что точно такое состояние он испытал тогда, когда в первый раз услышал от рабби Иссаххара о Великом Тайном Предсказании и когда он встретил ночью Дура-Деллу.
Великое Тайное Предсказание не исполнилось. У него родилась дочь, а не сын. Рухнули все надежды на пришествие Мессии. Элохим невольно вспомнил свои беседы с рабби Иссаххаром. От него он впервые узнал о Предсказании Мелхиседека. Тогда он ему поверил. Неужели рабби ошибся?
После смерти Анны Иудифь перебралась к своей матери. Элохим продал дом в Вифезде, две трети от вырученной суммы передал Храму, чтобы покрыть расходы на содержание Мариам, а сам окончательно переехал в Назарет.
Трижды в год – в дни Пасхи, Шавиота и Суккота – он приезжал в Иерусалим навестить дочь. Дни, проведенные вместе, были подлинными праздниками, островками счастья в его опустошенной жизни. Элохим замечал, как Мариам росла от встречи к встрече, как внешне она все больше и больше становилась похожей на Анну. Но вглядываясь в ее глаза, он неизменно узнавал в них самого себя. Как будто в ней он повторно переживал свое детство. Всякий раз в
