Элохим - Эл М Коронон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как и прежде, на помощь царю пришел Сарамалла. Он посоветовал ему сменить обстановку, удалиться на некоторое время в пустыню, откуда тот, по настоянию врачей, потом и отправился на горячие воды Каллирхо.
84
В полночь Элохим встал, вновь навьючил мула, взял его за узду и стал медленно продвигаться вдоль дороги. Его поразила необычная тишина. Осторожно проходя мимо царских стражников, он заметил, что все они уснули вокруг тлеющих костров. Элохим прошел немного вперед, привязал мула к дереву и поднялся по склону холма. Никто из стражников не проснулся.
Элохим бесшумно прокрался к шатру Ирода. Перед шатром не было никого. Он не поверил собственным глазам. Царь был оставлен без охраны, и путь к нему был свободен.
Он вошел в шатер. Внутри не было темно. Справа и слева от входа горели толстые свечи. На земле был постлан персидский ковер. А на ковре в огромной постели лежал Ирод, издавая самые разные звуки: то сопел, то храпел, то стонал, то громко и протяжно п*рдел.
Элохим подошел ближе. Ирод лежал на спине. Руки у него безжизненно покоились на огромном вздувшемся животе. Он изменился до неузнаваемости, сильно похудел и почернел. Редкие седые волосы слиплись на лбу, с которого катились крупные капли пота. Черты лица обострились. Острый нос выступал, как у мертвеца.
Элохиму стало ясно, почему стражники и телохранители беспечно уснули на посту, оставив царя без охраны. Они больше не боялись его. Царь был слаб и тяжело болен. Теперь он лежал перед ним совершенно беззащитным. Царский наряд был разбросан около постели на ковре. Элохиму попался на глаза бедуинский кинжал. Он опустился на одно колено, взял кинжал и вынул его из ножен. Кривой клинок заблестел при свете свечей. Жизнь царя была в его власти.
Элохим прикоснулся к спящему Ироду. Но тот не проснулся. Тогда Элохим потряс его сильнее. Ирод медленно открыл мутные глаза, узнал Элохима, заметил кинжал в его руке и простонал жалобно.
– Элохим!
Элохим поднял кинжал высоко над головой. Ирод безучастно закрыл глаза. «Вонзи прямо в сердце!» – сказал Элохим себе и со всей силой воткнул его в подушку. Слегка поцарапав кожу на шее Ирода, клинок прошел через подушку, толстый ковер и вошел кривым острием в землю. Элохим презрительно надавил рукояткой на подбородок царя. Затем быстро вскочил на ноги и вышел из шатра.
85
Ирод почувствовал нежное прикосновение женских рук. Приоткрыл глаза и увидел Соломпсио. Она сидела рядом и гладила ему голову.
– Не бойся, абба, он уже ушел. Больше не придет.
– О, Сосо! Сосо! Что ты натворила! Как мне было тяжело без тебя.
И он заплакал, как маленькое дитя.
– Не будем ворошить прошлое. Не плачь! Теперь-то мы вместе.
– Сосо, если бы ты знала, как мне плохо! Наверно, скоро умру.
– Нет, абба, не умрешь. Не дам тебе умереть. Я вылечу тебя.
Она разделась и проворно залезла к нему под лоскутное одеяло. Ему стало так приятно, так легко, что он перестал ощущать собственное тело.
Утром царь проснулся рано. Соломпсио рядом не было. В один миг он вновь пережил свой сладкий сон. Ему стало горько, что все это произошло только во сне. Он нехотя открыл глаза. Под носом торчала рукоятка кинжала, прижатая к подбородку. Он понял, что приснилась ему только Соломпсио, а Элохим и в самом деле был ночью у него в шатре.
Ирод схватил кинжал за рукоятку и одним рывком вытащил его из подушки. Он ощутил невероятную силу в руке и бодрость в теле. Старая болезнь в который раз отступила. «Сосо вылечила меня», – сказал он себе, встал с постели и оделся. Кинжал он вложил обратно в ножны и засунул его за пояс.
Царь вышел из шатра. Перед входом не было никакой охраны. Юкундий и Тайраний, оставив свои посты у входа, беззаботно чесали языком поодаль у заново разведенного костра. Как только телохранители увидели царя, разом вскочили на ноги, и, схватив свои копья, подбежали к нему.
– Оставили пост, сволочи!
– Ваше Величество, мы только на минутку…
– Молчать! – прошипел царь. – Думаете, скоро умру? Я еще переживу всех вас!
Уничтожающим взглядом он смерил обоих телохранителей, но промолчал об Элохиме. Затем он сделал несколько шагов вперед и громким голосом приказал:
– Всем собраться! Уходим!
Через час, окруженный галльскими телохранителями, царь уже мчался на черном арабском скакуне по иерусалимской дороге. Он во что бы то ни стало, хотел догнать Элохима еще до Иерусалима. Так они на одном дыхании проехали от Сихема до Силома. Но Элохима нигде по пути не было.
В Силоме царь решил не гнать дальше лошадей. Тем не менее он послал Юкундия и Тайрания вперед, вдогонку Элохиму.
– Схватите его и передайте Ахиабусу!
– Ваше Величество, а если…
– Без «если». Он где-то там, впереди, едет в Иерусалим. Смените лошадей и вперед. Головой отвечаете. Марш!
Телохранителям стало страшно и, не теряя времени, они помчались по иерусалимской дороге. Но Элохим словно в воду канул. Они оставили позади Ефрон, Гиву и к вечеру примчались в Иерусалим, так и не встретив Элохима нигде по дороге.
Царь приехал в Иерусалим только на следующий день. Узнав от Ахиабуса, что Юкундию и Тайранию не удалось поймать Элохима, он приказал отрубить им головы.
– Ваше Величество, – обратился к царю Ахиабус, – принц Антипатр утверждает, что эти двое еще в прошлом году намеревались вас убить на охоте. Якобы по наущению принца Александра.
– Антипатр вышел из доверия.
Вечером пришел Сарамалла. Ирод поведал ему о ночном посещении Элохима.
– Сарамалла, до сих пор не могу уразуметь. На х*й он не убил меня? Ты и я, будь на его месте, точно не пощадили бы своего врага.
– Родо, этим он и отличается от нас. Думает – благороден. На самом деле, просто слабак.
– Ты прав. Но теперь я не могу оставить его в живых. Нельзя, чтобы кто-нибудь в этом мире тешил себя мыслью, что пощадил царя Ирода.
– Согласен, Родо. Но что он делал в Сихеме? Насколько мне известно, он давно перебрался в Назарет.
– Не знаю. Наверно, ехал в Иерусалим.
– А почему тогда вы его нигде не встретили?
– Может быть, сошел с иерусалимской дороги.
– А зачем ему надо было в Иерусалим? – продолжал спрашивать Сарамалла, как бы размышляя вслух.
– Как зачем? Праздник же. Встретить Йом Кипур.
– И повидать свою дочь, – добавил Сарамалла.
– Дочь!? – переспросил царь, стараясь вспомнить что-то важное. – Она, должно быть, уже выросла, созрела для замужества.
– Да, ей
