Михаил Юрьевич Лермонтов. Тайны и загадки военной службы русского офицера и поэта - Николай Васильевич Лукьянович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он очень резко высказался и по поводу численности русской армии в мирное время: «Огромность армии есть выражение не силы, но бессилия государства, которого крепость и могущество заключаются в духе народном, в его преданности и любви к правительству… В настоящем же положении финансов в России эта громада войск имеет гибельное последствие: она, истощая источники жизни общественной, препятствует всякому улучшению».
Кутузов мог позволить себе написать такую Записку – он был хорошо знаком с Николаем I и служил под его началом, когда тот был еще великим князем. Характерно, что те недостатки, о которых он написал царю, к сожалению, всегда были свойственны русской, а впоследствии и советской армии, что зачастую приводило к поражениям на полях сражений, особенно в начальный период войны.
Бесконтрольность и коррупция при, казалось бы, неограниченной власти императора и жесткой вертикали власти переходили всякие разумные пределы, и это даже не особенно скрывалось. Так существует рассказ современников о том, что польский магнат граф Потоцкий в конце 1840-х годов предложил не кому-нибудь, а начальнику штаба корпуса жандармов генерал-майору Л. В. Дубельту баснословную сумму в 200 тысяч рублей только «за обещание ходатайствовать» об освобождении его из-под надзора. Николай I не без юмора велел передать Потоцкому, «что не только у него, графа Потоцкого, но и у самого императора нет столько денег, чтобы подкупить генерала Дубельта» [40].
К сожалению, далеко не все дела заканчивались подобным образом. Так, капитан 1 ранга и флигель-адъютант А. И. Казарский, приступив к ревизии Николаевского торгового порта, был отравлен и умер в возрасте всего 36 лет. Следственная комиссия вначале отказалась подтвердить факт отравления, но по требованию Николая I Бенкендорф провел собственное расследование. Данный факт был признан, но его причиной была названо якобы воровство денег у Казарского. Дальнейшие следственные действия, инициированные по решению императора, никаких иных результатов не дали. То есть царь, обладавший, казалось бы, неограниченной властью, так и не смог найти виновников убийства национального героя и своего флигель-адъютанта. Ведь Казарский ранее прославился на всю Россию тем, что в русско-турецкую войну в 1829 году он, будучи командиром брига «Меркурий», вступил в неравный бой с двумя турецкими линейными кораблями и вышел победителем. За это сражение он был награжден орденом Георгия четвертой степени и званием флигель-адъютанта, а бриг – кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. Этот подвиг, один из самых значительных в русской военно-морской истории, увековечен в первом памятнике, установленном в Севастополе, на котором по приказу Николая I была сделана надпись – «Казарскому. Потомству в пример».
Так кто же все-таки правил Россией? Бенкендорф так отвечал на этот вопрос в отчете императору: «Чиновники. Под этим именем следует разуметь всех, кто существует своей службой. Это сословие, пожалуй, является наиболее развращенным морально. Среди них редко встречаются порядочные люди. Хищения, подлоги, превратное толкование законов – вот их ремесло. К несчастью, они-то и правят, и не только отдельные, наиболее крупные из них, но, в сущности, все, так как им всем известны все тонкости бюрократической системы» [41]. Удивительным образом эти мысли шефа жандармов полностью совпадают с аналогичными у его политического противника Белинского. В открытом письме к Гоголю от 15 июля 1847 года он утверждал, что в России не только отсутствуют всякие гарантии для личности, чести и собственности, «но нет даже и полицейского порядка, а есть только огромные корпорации разных служебных воров и грабителей» [42].
Но так ли это? Неужели все российские чиновники только и думали о том, чтобы ограбить государство и народ? Безусловно нет, есть много других противоположных примеров. Миф о повальной коррупции правящей элиты целенаправленно создавался для расшатывания основ государства и общества. Ведь даже в конце существования Российской империи ее председатель Совета министров П. А. Столыпин (он, кстати, был троюродным братом Лермонтова) утверждал, что самым важным в работе чиновника является бескорыстное служение царю и отечеству.
Но, невзирая на вполне понятные преувеличения, к сожалению, состояние армии и государства накануне Крымской войны во многом было таким, как ее описывал в своей Записке Кутузов. В дневнике Л. Н. Толстого от 23 ноября 1854 года отмечено, что казаки склонны к грабежам, «гусары и уланы полагают военное достоинство в пьянстве и разврате, пехота в воровстве и наживании денег». Вряд ли он это выдумал, проблемы армии, несмотря на ее внешний блеск, были налицо. Так, ее вооружение оставляло желать лучшего, что, помимо всего прочего, приводило к огромным потерям в сражениях, где противник имел намного более совершенное оружие. Эти недостатки армии особенно ярко проявились в период длительной, так называемой кавказской войны. Но почему так называемой?
Кавказская война – условное понятие, на самом деле ее трудно назвать войной в европейском понимании этого слова, то есть в общепризнанной трактовке известного немецкого военного теоретика К. фон Клаузевица. По официальной версии она продолжалась с 1817 по 1864 гг., но это были, скорее всего, длительные партизанские боевые действия, напряженные периоды которых чередовались с вполне мирными годами, когда развивалась взаимная торговля и укреплялись дружеские отношения между горцами и русскими. По словам современного отечественного историка В. В. Лапина: «Кавказская война – собирательное понятие. Этот вооруженный конфликт лишен внутреннего единства..». В европейских войнах исход войны решался в крупных или генеральных сражениях, а на Кавказе таких боевых столкновений практически не было – за весь период их насчитывалось менее десяти. Основные боевые потери в русской армии приходились на частые мелкие столкновения с небольшими группами вооруженных горцев, с которыми одновременно (!) могли поддерживаться и выгодные торговые отношения [43].
Специфика этой войны определялась и наличием многих народностей на территории Кавказа, что формировало особые отношения между ними, которые характеризовались постоянными междоусобными распрями и набегами для обогащения за счет соседей, что давно превратилось в обычное и достаточно распространенное явление.
Кроме того, зависимость горской знати от торгово-экономических отношений с Османской империей и Персией, а также стоящей за ними Великобританией, накладывала значительный отпечаток на ход военных действий. Именно эти государства поставляли горцам самое современное вооружение. Так, в ноябре 1836 года русский военный бриг «Аякс» задержал британскую шхуну «Виксен» в районе порта Суджук-Кале (ныне Новороссийск). На момент задержания с ее борта уже было выгружено 8 орудий, 800 пудов пороха и значительное количество другого вооружения. Английский разведчик, а по совместительству корреспондент лондонской газеты «Таймс» Дж. А. Лонгворт писал: «Самым замечательным эпизодом
