Михаил Юрьевич Лермонтов. Тайны и загадки военной службы русского офицера и поэта - Николай Васильевич Лукьянович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Айвазовский И. К. Взятие русскими матросами турецкой лодки и освобождение пленных кавказских женщин. 1880 г.
Непонятно только на чем основано данное суждение английского разведчика, поскольку шхуна была конфискована, а ее экипаж выслан в Константинополь. Великобритания после этого вынуждена была отступить, так и не сумев натравить против России коалицию европейских государств, создать которую она стремилась длительное время.
Но воюющим горцам за оружие нужно было платить, а основным экспортным товаром Северного Кавказа со времен Средневековья и до начала XIX века были рабы. Даже в 1830-е гг. из этого региона турки вывозили на свои невольничьи рынки до 4000 человек в год. Особенно дорого в Стамбуле ценились черкешенки, и голландский подданный Жан Стрюи писал о них: «Слава об их красоте так хорошо распространилась, что на трапезонтском и константинопольском базарах за черкешенку почти всегда вдвое, иногда втрое больше платят, чем за женщину, красота которой, при первом взгляде, показалась бы нам равною с первой и даже превосходящею».
Русский офицер Ф. Ф. фон Торнау в своих мемуарах вспоминал, что торговля женщинами была для турецких купцов средством быстрого обогащения, именно поэтому они интенсивно ею занимались, пренебрегая опасностью, угрожавшей им со стороны русского флота. «В три или четыре рейса турок…. делался богатым человеком и мог спокойно доживать свой век; зато надо было видеть их жадность на этот живой, красивый товар».
Высокая рентабельность невольничьего бизнеса обеспечивалась и значительной разницей в ценах покупки женщин на юге России и стоимостью продажи их на восточных рынках. Так, если на Кавказе в начале XIX века за девушку или женщину платили от 200 до 800 руб. серебром, то после прибытия в Турцию ее цена поднималась в несколько раз.
Характеризуя причины данной торговли Дж. А. Лонгворт отмечал, что женщина на Кавказе не свободна, она является «собственностью или своего отца, или своего мужа, а после их смерти принадлежит их роду, который выдает ее замуж по своему усмотрению». Далее он все-таки пишет, что горская знать считала «недостойным их чести продавать своих детей работорговцу. Большую часть продаваемых за пределы страны женщин составляют представительницы…. класса «сервов»», то есть рабов [44].
Работорговля, а также контрабанда у кавказских народностей являлись одними из основных источников ресурсов для закупки самого современного вооружения, что позволяло им в ходе почти непрерывных боевых столкновений с русскими добиваться весомых успехов. Знаменитый хирург Н. И. Пирогов, приехав на Кавказ в 1847 году, столкнулся с тяжелыми огнестрельными ранениями у русских солдат и офицеров, вследствие наличия у противника более совершенного оружия. Генерал В. А. Бельгард в своих воспоминаниях подтвердил наблюдения Н. И. Пирогова: «…наше оружие было ужасно плохо. Это были гладкоствольные кремневые ружья, которыми стрелять далее чем на сто шагов бесполезно, между тем горцы были вооружены винтовками, бившими более чем вдвое дальше» [45, с. 413]. Поэтому русским войскам приходилось непосредственно сближаться с неприятелем, чтобы в рукопашных схватках решать исход сражения.
Российское правительство предпринимало активные действия по прекращению незаконных коммерческих операций, в первую очередь, торговлю людьми и оружием. Действия русских военных кораблей против английских и турецких контрабандистов отличались достаточно высокой степенью эффективности. Так, за время патрулирования черноморского побережья Северо-Западного Кавказа российской эскадрой в 1830-е гг. были захвачены десятки судов (в основном турецких), занимавшихся перевозкой рабов и поставками оружия горцам. Такие действия русского флота обосновывались положениями Адрианопольского мирного договора с Турцией (1829 года), в котором она признавала присоединение Кавказа к России.
М. Ю. Лермонтов. Перестрелка в горах Дагестана.
1840–1841. Картина была подарена Лермонтовым приятелю и родственнику Акиму Акимовичу Хастатову и хранилась в его семье.
Именно с этого времени вывоз невольников с черноморского побережья стал жестко пресекаться и стоимость пленниц внутри Кавказа заметно упала. Эту финансовую закономерность отметил английский путешественник и разведчик Э. Спенсер, когда писал, что вследствие ограничения торговли кавказских горцев с турками и персами, цена на женщин значительно снизилась. Это привело к тому, что «те родители, у которых полный дом девочек, оплакивают это с таким же отчаянием, как купец грустит об оптовом магазине, полном непроданных товаров» [46, с. 95].
В тридцатых годах XIX века рабство на Кавказе было официально уничтожено, «как несвойственное по законам российскому подданному». Таковыми подданными российское правительство считало всех горцев, полагая, что те только временно вышли из повиновения центральной власти. Но реально работорговля продолжалась еще длительное время, так в городе Кизляре и в кумыкском селении Эндери (Андреевском) существовали явные, а потом тайные «ясырь-базары». Купленных здесь рабов переправляли на кавказское побережье, откуда ежегодно продавалось в Турцию до 4000 невольников [47, с. 19–29].
Осложняло военные операции русских войск на Кавказе и то обстоятельство, что в целом горцы были народом-воином, каждый мужчина должен был иметь оружие, и любые попытки лишить их этого права вели к эскалации боевых действий. «Замечательно в горцах их глубокое чувство чести: тот, кто получил обиду и не смыл ее кровью, обезславен навек и почитается неспособным к исправлению общественной должности» [48].
Значительное влияние на ход этой войны оказала стратегия русских главнокомандующих на Кавказе, особенно генерала А. П. Ермолова. «Кавказ, – считал он, – это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо или штурмовать ее, или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого. Так поведем же осаду!».
С 1817 года Ермолов начал планомерное наступление на районы Чечни и Дагестана, сопровождавшееся строительством укрепленных пунктов (крепостей Грозная, Внезапная, Бурная и др.) и обустройством безопасных дорог. Самыми опасными противниками из всех горцев он считал чеченцев. Их боевым качествам, много воевавший с ними генерал Д. В. Пассек, дал такую оценку: «В Чечне неприятель невидим; но вы можете встретить его за каждым изгородом, кустом, в каждой балке… Чеченцы способны к наезднической войне: они делают быстро внезапные нападения в наши пределы, пользуясь всяким случаем, чтобы напасть врасплох на фуражиров, на обоз, на партии; неутомимо тревожат наши аванпосты и цепи, т. е. ведут партизанскую войну».
В целом, благодаря деятельности Ермолова, кольцо экономической и политической блокады вокруг этого неспокойного региона сжималось все туже и туже. Свое отношение к нему и его стратегии Лермонтов отразил в своем знаменитом стихотворении «Спор»:
Боевые батальоны
Тесно в ряд идут,
Впереди несут знамены,
В барабаны бьют;
Батареи
