Лузитанская лира - Автор неизвестен Европейская старинная литература

ЭКЛОГА VIII

(Рыбацкая)

© Перевод А. Косс

Пылает к Галатее белокуройРыбак Серено: бедный обреченНа медленную смерть судьбою хмурой.

В тот час, когда, трудами увлечен,Всяк невод свой из глубей Тежо тянет,Беспечным ветрам жалуется он:

— Когда ж, о Нимфа, день благой настанетИ обратишь ты слух к моим речам?Иль жалкое меня безумье манит

К твоей улыбке, голубым очам?Но нет без них душе моей покоя,Хоть всю тщету упорства вижу сам.

Коль милосердье есть в тебе людское,Коль чья-то трогает тебя беда,Со сделкой согласись, молю, такою:

Тебе я душу отдал навсегда —Дай мне взамен хотя бы взгляд небрежный.А коль моя злосчастная звезда

В сей милостыне мне откажет нежной,Тебе крыла Эрота подарю,Упавшие в погоне безнадежной

За девою, что я боготворю.Ее красот и жемчуг недостоин.Но тщетно я вздыхаю и горю:

Коль ветер стих, морской простор спокоен,А у меня в душе покоя нет,И хриплый хор скорбей моих нестроен.

Покуда не зардеется рассвет,В тумане спят Арра́бидские горы[71],И слеп их камень, солнцем не согрет.

Меня же ослепляет свет, что взорыТвои струят: голубизну своюИм отдали небесные просторы.

Шлю вздохи ветрам, втуне слезы лью,Хоть замирают трепетные волны,Когда о скорби и любви пою

При всплесках весел под луною полной,И добрые дельфины вслед за мной,Плывут, внимая, свитою безмолвной,

И море тихо, кроток час ночной.Так провожу я жизнь в тоске и плаче,А ты, смеясь, проходишь стороной.

Или немил тебе удел рыбачий —Сеть жалкая, да утлый мой челнок,Да бедность, да погоня за удачей?

Как знать, быть может, минет малый срок,И я вернусь с добычею богатой —Иным от моря был немалый прок.

Но чистой красоте противна плата,Что Тежо прячет в токе светлых вод:Цена ей — вечная любовь, не злато.

Так пусть, о нимфа, взор твой упадетНа берег ближний: имя ГалатеиНа шелковистом он песке прочтет[72].

Ветр и волна щадят его, не смеяКоснуться букв, что я три дня назадЧертил — Амур водил рукой моею.

С его же помощью нашел я кладИз редких раковин, больших и малых,И для тебя сорвал в стране наяд

Коралла ветвь; известно о кораллах —В воде мягки они, как те слова,Что жажду я из уст услышать алых:Надежда, вопреки всему, жива!

СЕКСТИНА

© Перевод А. Косс

Уходят от меня дни краткой жизни,Коли могу еще сказать, что жив я;Сколь время быстротечно, видят очи.Скорблю о прошлом — и покуда в словоЯ скорби претворяю, дни проходят:Минуют годы, остается горе.

О горькое мучительное горе!Назвал я краткой жизнь — нет, в долгой жизниМне муки суждены, что не проходят.Мне все едино, мертв я или жив я.К чему я плачу? И на что мне слово.Коль обмануться не дают мне очи?

О светлые и ласковые очи!В разлуке с вами я изведал горе,И передать его бессильно слово.Коль в этой долгой, в этой краткой жизниМеня ваш взгляд коснется, значит, жив яИ все во благо, скорби же проходят.

Но вижу я, что скорби не проходятИ прежде грустные сомкну я очи,Чем у́зрю ту, чьей светлой властью жив я;Перо, чернила мне помогут в горе,Чтоб я поведал о докучной жизни:В невзгодах верность мне хранит лишь слово.

Да полно обольщаться, лжет и слово!Чредою мысли, спор ведя, проходят,И столько грусти выпало мне в жизни,Что, если б не дарили радость очи,Не мог бы я себе представить гореСильней, чем то, во чьих тенетах жив я.

Огнем объят, в огне и в муках жив я:Когда б дышать не помогало слово,Меня дотла б испепелило горе;Но в муках огненных, что не проходят,Потоки слез мне увлажняют очиИ не дают сгореть несчастной жизни.

Я умираю в жизни, в смерти жив я,Незрячи мои очи, немо слово;Проходят купно радости и горе.

ЭЛЕГИЯ III

© Перевод А. Косс

Овидий грустный, сосланный певец,Вдали и от Сульмона[73], и от Рима,Супруг скорбящий, горестный отец,

Уже не чая край узреть родимый.По неприютным Понта берегамСкитался, одиночеством томимый.

Холмам и водам, людям и богамСлал жалобы на свой удел печальныйИ ужасался хладу и снегам.

Созвездья, что обходят свод хрустальный,Он созерцал: веленья их — закон,Земля им, воздух, небо подначальны.

И рыб, плывущих в море, видел он,И хищников — велением природыБыл родиной им лес и горный склон.

Он видел, как берут начало водыПечальных рек из тайных недр земли:Есть и у них отчизна и свобода:

А он, от милой родины вдали,Жил на чужбине в муке постоянной —Нет в мире мук, что эту превзошли.

Одна лишь Муза спутницей желаннойБыла ему, когда свою бедуВ стихах оплакивал он неустанно.

Сдается мне, такую жизнь ведуИ я теперь в печали и в изгнаньеИ возвращенья благ былых не жду.

Здесь вглядываюсь я в воспоминаньяО прежнем счастье — тот, кто им владел,Потом всегда хранит его в сознанье.

Здесь вижу, как изменчив мой удел,Как я ошибся, почитая вечнымБлаженства срок, что мигом пролетел.

Здесь мыслю в сокрушении сердечном,Сколь мало виноват; и грустно мне,Что карам обречен бесчеловечным:

Ведь тот, кто страждет по своей вине,Хотя бы заслужил свои мученья;Но невиновный мучится вдвойне.

Когда зари румяное свеченьеОкрасит небо, и роса падет,И вновь раздастся Филомелы пенье,

В мой сон, прервавший на ночь власть невзгод,Печаль виденья шлет, я в муках снова:Что людям отдых — мне пора забот.

И вот, восстав от сна (некстати слово:Устав от снов, где сил восстать возьму!),Неверною походкою слепого

Я ухожу к высокому холму,Сажусь и предаюсь своей печали,Под светом солнца погружен во тьму.

И вижу в мыслях я родные дали,Но взор вотще б услады в них искал:Они былую прелесть потеряли.

Я вижу лишь нагие глыбы скал.Поля иссохшие я вижу — те же.Где прежде каждый цветик взор ласкал.

И вижу я хрусталь чистейший Тежо,И резво крутогрудые судаСкользят по влаге ласковой и свежей,

Которая уносит их туда,Куда — на веслах иль под парусами —Желание влечет их иль нужда.

Следя за ними грустными глазами,Молю я воду, хоть глуха онаК скорбям души, что изошла слезами:

Остановись, не убегай, волна!Коль не уносишь в порт меня желанный,Хоть слезы унеси мои сполна,

Покуда день и радостный, и жданныйМеня, счастливого, не приведетТуда, куда спешишь ты невозбранно.

Увы! Едва ли этот день придет:Жизнь кончится быстрее, чем изгнанье,Смерть начеку — не милует, не ждет.

Но коль меня в печали и в стенаньеЗастигнет смерть — куда душе идтиВо власти нетерпенья и незнанья?

Ведь если в Тартар приведут пути,Боюсь, и Лете ведома едва лиБоль горше той, что у меня в груди.

Когда бы и Тантал[74], и Титий[75] зналиПро эту боль, свою в сравненье с нейОни бы наслажденьем почитали.

При этой мысли стражду я сильней:Питая жизнь мою, воображеньеМне думы шлет, одна другой грустней.

Но раз удел мой — скорби и лишенья,Осталось мне, чтоб муку превозмочь,Воображать былые утешенья,

Пока меня навек не примет ночьИль день благой не встречу я, ликуя,Когда Фортуна сможет мне помочь,Коль ей дано менять судьбу такую.

ЛУЗИАДЫ